#61576# Ровно год назад, 26 августа, Россия признала Абхазию независимым государством.
Какие перемены произошли в республике за это время? Чем помогает Россия Абхазии? Будет ли республика добиваться полного международного признания? Приобретя независимость от Грузии, не впадает ли Абхазия в зависимость от России? На вопросы "РГ" отвечает президент Абхазии Сергей Багапш.
Российская газета: Каково, на ваш взгляд, главное достижение прошедшего года?
Сергей Багапш: Созданы условия безопасности. Российские и абхазские пограничники совместно охраняют наши границы. Обустраиваются российские военные базы в Гудауте и Очамчире. Опасность возобновления войны против Абхазии существенно уменьшилась. Мы получили возможность перейти к созиданию. Нам надо поднимать экономику, развивать социальную сферу, создавать условия для развития бизнеса, прежде всего курортного. В этом сезоне на отдых в Абхазию, по нашим прогнозам, приедут 600-800 тысяч человек. Но самое главное достижение, наверное, состоит в том, что изменилось настроение людей. Люди успокоились. Мы ведь последние годы спали на автоматах.
РГ: Оружие и теперь есть чуть ли не в каждой абхазской семье. Что делать с этим арсеналом?
Багапш: Будем поэтапно изымать.
РГ: На каких условиях?
Багапш: Условия сейчас продумываем. Возможно, примем вариант, при котором кому-то будет оставлен один ствол без права ношения и с обязательной регистрацией. Сейчас изучаем опыт России, других стран, где оружие изымалось у населения. Найдем решение.
РГ: После того как Россия признала Абхазию, инвестиционный климат республики хоть сколько-нибудь изменился?
Багапш: Он, несомненно, стал благоприятнее. По инвестициям сейчас предложений много, но крупные инвесторы от прихода в Абхазию пока воздерживаются. Нас, как и всех, подкосил кризис.
РГ: Повлиял ли он на совместные российско-абхазские бизнес-проекты?
Багапш: Повлиял, причем чувствительно. Скажем, был проект с объемом инвестиций в 80 миллионов долларов. Предполагалось на берегу моря построить несколько больших гостиниц и ресторанов. Но из-за кризиса проект пришлось заморозить. Кризис сильно ударил по тем инвесторам, которые брали кредиты в банках. Теперь мы должны им помочь в пролонгации этих кредитов.
РГ: Сколь велико присутствие в Абхазии российского бизнеса?
Багапш: Есть серьезные инвестиции в развитие курортов, в разработку карьера для олимпийского строительства в Сочи. Российский бизнес присутствует и в лесопереработке, и в сельском хозяйстве. Предполагается построить большую - размером в 20 гектаров - теплицу на термальном источнике. Не все в Абхазии довольны присутствием российского бизнеса, но мы объясняем, что без серьезных инвестиций развивать государство будет очень тяжело. Я уверен, что крупный бизнес, и не только российский, придет в Абхазию. Потому что изменился статус нашей страны. Раньше мы были де-факто независимы, а де-юре находились в составе Грузии. Теперь же - другое дело.
РГ: Но законы вашей республики запрещают иностранцам вести в Абхазии самостоятельный бизнес, допускается только создание совместных предприятий. Иностранные граждане также не имеют права приобретать абхазскую недвижимость. Я знаю, вы за то, чтобы снять подобные ограничения. Как полагаете, парламент пойдет на это?
Багапш: Надо обсуждать этот вопрос с Народным собранием. Депутаты от оппозиции считают, что тем самым будут созданы преференции иностранным инвесторам, что абхазский бизнесмен не выдержит конкуренции с российским. Но опыт других стран, а мы за ним следим, показывает, что такие опасения напрасны. Представьте ситуацию: гражданин России хочет приобрести недвижимость в Абхазии, у него с ней многое связано, чтобы приезжать сюда каждое лето. Чтобы осуществить сделку, он должен стать гражданином Абхазии, а это непросто. По закону ему надлежит сначала получить вид на жительство. Получается, что мы искусственно увеличиваем число граждан страны, которые полноценно не участвуют в ее жизни, не являются избирателями, не работают здесь и т.д. К чему это? Не для того же, чтобы при всяком удобном случае повторять: а нас 400, 500, 600 тысяч! Думаю, надо упростить процедуру. Наверное, стоит и смягчить закон о приватизации иностранцами объектов абхазской недвижимости. Я имею в виду россиян. Мы должны создать им режим наибольшего благоприятствования.
РГ: Кажется, в чем-то он уже создан. Это правда, что российские пограничники получили право приобретать в Абхазии жилье с последующей приватизацией?
Багапш: Нет, они могут приобретать и приватизировать только то жилье, которое здесь для них строит Россия.
РГ: Статус российских военных баз уже определен?
Багапш: Он сейчас разрабатывается.
РГ: А сухумский аэропорт и Абхазская железная дорога проданы российским компаниям?
Багапш: Мы и не собирались продавать, потому ищем другие формы и пути восстановления как самого хозяйства, его эксплуатации, так и сообщения. Мы сейчас обсуждаем с ОАО "РЖД" и Минтрансом России вопросы помощи в восстановлении Абхазской железной дороги и сухумского аэропорта.
РГ: Как я понимаю, речь идет не только о восстановлении. Абхазская железная дорога будет передана ОАО "РЖД" в управление сроком на десять лет. Зачем?
Багапш: В абхазском обществе тоже не все понимают, зачем это делается. Кто-то говорит: президент продал железную дорогу, продает аэропорт... Ничего мы никому не продаем. Абхазия как признанное государство должна заключить транспортное соглашение с Российской Федерацией. Но без международных кодов мы никуда, кроме России, не сможем за территорию Абхазии ни по железной дороге выехать, ни из аэропорта улететь. Есть масса сложнейших вопросов по восстановлению хозяйства, его поддержанию. Государство не готово нести такие расходы, нет у нас таких средств. Поэтому мы решили передать железную дорогу и аэропорт во временное управление России. По железной дороге абхазский бизнес повезет щебень, другие грузы и товары, восстановится пассажирское сообщение... Признает нас международное сообщество, получим мы международные коды и стандарты - тогда и будем решать, как содержать дорогу и аэропорт.
РГ: А России чем выгоден этот проект? Что он ей дает?
Багапш: России он будет выгоден тем, что резко увеличится товарооборот с нами, бизнес-структурам станет легче работать, эффективнее. По дороге пойдут инертные материалы на олимпийскую стройку.
РГ: Нефтяной шельф в районе Очамчиры тоже совместно с Россией будет разрабатываться?
Багапш: Да, мы намерены сотрудничать с компанией "Роснефть". Вот, кстати, еще одна тема, будоражащая некоторые круги абхазского общества. Мол, как же так, здесь Черное море, курортная зона, а вы затеваете разработку нефтяного шельфа. Мы объясняем: сегодня в Грузии, на границе с нами, пять западных компаний занимаются разработкой нефти, и никого это не пугает. Так почему же "Роснефть" не может делать то же самое? Если все страны, разрабатывающие нефтяной шельф в Черном море, вдруг скажут: все, хватит, давайте побережем экологию, - мы поддержим такое решение. А пока с помощью нефтеразработки можно будет вместе с Россией поднимать свою экономику. На самом деле панические разговоры вокруг разработки нефтяного шельфа - это лишь политические игры. Все прекрасно понимают, что современные технологии добычи позволяют вести разработку без какого-либо ущерба для экологии. Что ж тогда едут и едут в Эмираты со всего мира? Мы находимся в постоянном контакте с нашими экологами и прислушиваемся к их мнению.
РГ: Автодорога через Кавказский хребет - тоже совместный проект?
Багапш: Да, и очень интересный. Речь идет о дороге через Кодорское ущелье Абхазии, которая соединит Южный приют нашей республики с Северным приютом Карачаево-Черкесии. Это около 26 километров. Но если сейчас человек из Сухума едет во Владикавказ примерно 16-18 часов, то с реализацией этого проекта за 6 часов доберется. Самое главное, большой грузопоток с юга России мы сможем направлять по этой дороге не только в Абхазию, но и через наши порты дальше. Мне говорят: зачем вам прямая магистраль на Карачаево-Черкесию, это опасно, Северный Кавказ - очень неспокойный регион... Но если кто-то захочет сюда прийти, он проберется по горным тропам: бандиты не ходят через пограничные пункты. При этом границу нам, конечно, надо укреплять, создавать заставы.
РГ: Вы сожалеете, что миссия ООН покидает Абхазию?
Багапш: И мы, и Россия были за продолжение ее деятельности в Абхазии при условии, что это будет новый мандат, новое название и новые формулировки, не привязывающие Абхазию к Грузии. Но Совбез ООН принял неприемлемую для нас резолюцию, и по нашей просьбе Россия наложила на нее вето. В итоге миссия ООН ушла из Абхазии.
РГ: А военные наблюдатели от Евросоюза?
Багапш: То же самое. Международные военные наблюдатели и полицейские должны находиться на той территории, от которой исходит угроза агрессии и безопасности. Таковой территорией является Грузия. Вот там, пожалуйста, и мониторьте, мы не против.
РГ: Абхазия будет стремиться войти в какие-то международные организации, ну, скажем, в СНГ?
Багапш: Конечно. Рано или поздно Абхазия должна войти в СНГ. Мы также обдумываем перспективу участия в Союзном государстве, которое могли бы создать Россия, Белоруссия, Абхазия и Южная Осетия. Мы будем стараться войти в те международные структуры, которые помогут нам обезопасить себя и экономически, и в военном плане. Западные журналисты часто спрашивают меня: "Зачем вам здесь российские военные, российские пограничники?" Я отвечаю: "Для поддержания нашей безопасности. Почему присутствие российских военных в Абхазии вас удивляет? Вы же не удивляетесь тому, что в Косово стоит натовская бригада, у которой семь тысяч стволов".
РГ: Как будет решаться проблема грузинских беженцев?
Багапш: Мы вернули 55-60 тысяч человек в Галский район. Вернули только тех, чьи руки не запятнаны кровью. Дальнейшее возвращение проблематично. Давайте думать не о том, как вернуть грузинских беженцев в свои дома - это невозможно, - а о том, что можно сделать для них. Международному сообществу и всем, кто переживает за этих людей, следует тратить деньги не на вооружение Грузии, а на помощь беженцам, которые нуждаются в жилье, работе, лечении. Нужно помочь им интегрироваться в грузинскую социальную среду.
РГ: Совместное проживание грузин и абхазов уже невозможно?
Багапш: Ну вот мы проживаем с вернувшимися. А с другими - нет. Слишком много крови пролито, слишком много ненависти накоплено, слишком много горя пережито. Есть вещи, через которые мы просто не можем переступить. Мы ничего не имеем против народа Грузии. Народов плохих не бывает, и наций плохих не бывает. Есть плохие политики, которые доводят свою страну до такого состояния, в котором сегодня находится Грузия. Они должны нести ответственность за все, что произошло в 1992-1993 годах в Абхазии, за агрессию против Южной Осетии. Война в Абхазии ничему их не научила.
РГ: До августа 2008 года Грузия и Абхазия готовили двусторонний договор о ненападении. Что сейчас с ним?
Багапш: Его подготовка приостановлена. Не думаю, что в ближайшее время Грузия захочет возобновить работу над этим документом. Грузия - это агрессор, готовый в любой момент развязать войну. К договору о ненападении можно будет вернуться попозже, надо посмотреть, как пойдут дальше Женевские пятисторонние встречи.
РГ: Вас огорчает, что мировое сообщество не признает Абхазию независимым государством?
Багапш: Да, это плохо, но не скажу, что трагично. Есть Россия, которая признала Абхазию, взяла под свою защиту, помогает нам поднимать экономику, развивать социальную сферу, оказывает поддержку в международных делах. Вот с Россией мы и связываем очень важные перспективы. Конечно, мы работаем над тем, чтобы нас признали и другие страны.
РГ: Ваши оппоненты утверждают, что Абхазия, обретя независимость от Грузии, попала в зависимость от России.
Багапш: Но при этом они как бы забыли, что наши старики пенсию российскую получают, а в карманах у оппонентов - российский паспорт. Если это зависимость от России, то я за такую зависимость. Если Россия помогает нам защищать наших граждан от уничтожения, то я за такую зависимость. Если Россия поддерживает Абхазию экономически, то я за такую зависимость. И потом... Нам что, Россия запрещает строить свою экономику? Мешает развивать свой язык? Лишает нас права поддерживать свою самобытность, свою культуру? В чем зависимость? В том, что мы привлекаем российские инвестиции, и в Абхазии появляются российские собственники? Но никто потом эти отели в карман не положит и отсюда не унесет. Америка, небедная страна, продала японцам Голливуд. А если мы какой-то дом отдыха на куриных ножках продали российскому предпринимателю, и он сделал из него высококлассную гостиницу, где работают наши люди, получая приличную зарплату, то кому от этого плохо? Я считаю, что абсолютно независимых государств не существует. Нынешний кризис показал, что в глобальном мире все мы друг от друга зависим.
Источник: "Российская газета"
Какие перемены произошли в республике за это время? Чем помогает Россия Абхазии? Будет ли республика добиваться полного международного признания? Приобретя независимость от Грузии, не впадает ли Абхазия в зависимость от России? На вопросы "РГ" отвечает президент Абхазии Сергей Багапш.
Российская газета: Каково, на ваш взгляд, главное достижение прошедшего года?
Сергей Багапш: Созданы условия безопасности. Российские и абхазские пограничники совместно охраняют наши границы. Обустраиваются российские военные базы в Гудауте и Очамчире. Опасность возобновления войны против Абхазии существенно уменьшилась. Мы получили возможность перейти к созиданию. Нам надо поднимать экономику, развивать социальную сферу, создавать условия для развития бизнеса, прежде всего курортного. В этом сезоне на отдых в Абхазию, по нашим прогнозам, приедут 600-800 тысяч человек. Но самое главное достижение, наверное, состоит в том, что изменилось настроение людей. Люди успокоились. Мы ведь последние годы спали на автоматах.
РГ: Оружие и теперь есть чуть ли не в каждой абхазской семье. Что делать с этим арсеналом?
Багапш: Будем поэтапно изымать.
РГ: На каких условиях?
Багапш: Условия сейчас продумываем. Возможно, примем вариант, при котором кому-то будет оставлен один ствол без права ношения и с обязательной регистрацией. Сейчас изучаем опыт России, других стран, где оружие изымалось у населения. Найдем решение.
РГ: После того как Россия признала Абхазию, инвестиционный климат республики хоть сколько-нибудь изменился?
Багапш: Он, несомненно, стал благоприятнее. По инвестициям сейчас предложений много, но крупные инвесторы от прихода в Абхазию пока воздерживаются. Нас, как и всех, подкосил кризис.
РГ: Повлиял ли он на совместные российско-абхазские бизнес-проекты?
Багапш: Повлиял, причем чувствительно. Скажем, был проект с объемом инвестиций в 80 миллионов долларов. Предполагалось на берегу моря построить несколько больших гостиниц и ресторанов. Но из-за кризиса проект пришлось заморозить. Кризис сильно ударил по тем инвесторам, которые брали кредиты в банках. Теперь мы должны им помочь в пролонгации этих кредитов.
РГ: Сколь велико присутствие в Абхазии российского бизнеса?
Багапш: Есть серьезные инвестиции в развитие курортов, в разработку карьера для олимпийского строительства в Сочи. Российский бизнес присутствует и в лесопереработке, и в сельском хозяйстве. Предполагается построить большую - размером в 20 гектаров - теплицу на термальном источнике. Не все в Абхазии довольны присутствием российского бизнеса, но мы объясняем, что без серьезных инвестиций развивать государство будет очень тяжело. Я уверен, что крупный бизнес, и не только российский, придет в Абхазию. Потому что изменился статус нашей страны. Раньше мы были де-факто независимы, а де-юре находились в составе Грузии. Теперь же - другое дело.
РГ: Но законы вашей республики запрещают иностранцам вести в Абхазии самостоятельный бизнес, допускается только создание совместных предприятий. Иностранные граждане также не имеют права приобретать абхазскую недвижимость. Я знаю, вы за то, чтобы снять подобные ограничения. Как полагаете, парламент пойдет на это?
Багапш: Надо обсуждать этот вопрос с Народным собранием. Депутаты от оппозиции считают, что тем самым будут созданы преференции иностранным инвесторам, что абхазский бизнесмен не выдержит конкуренции с российским. Но опыт других стран, а мы за ним следим, показывает, что такие опасения напрасны. Представьте ситуацию: гражданин России хочет приобрести недвижимость в Абхазии, у него с ней многое связано, чтобы приезжать сюда каждое лето. Чтобы осуществить сделку, он должен стать гражданином Абхазии, а это непросто. По закону ему надлежит сначала получить вид на жительство. Получается, что мы искусственно увеличиваем число граждан страны, которые полноценно не участвуют в ее жизни, не являются избирателями, не работают здесь и т.д. К чему это? Не для того же, чтобы при всяком удобном случае повторять: а нас 400, 500, 600 тысяч! Думаю, надо упростить процедуру. Наверное, стоит и смягчить закон о приватизации иностранцами объектов абхазской недвижимости. Я имею в виду россиян. Мы должны создать им режим наибольшего благоприятствования.
РГ: Кажется, в чем-то он уже создан. Это правда, что российские пограничники получили право приобретать в Абхазии жилье с последующей приватизацией?
Багапш: Нет, они могут приобретать и приватизировать только то жилье, которое здесь для них строит Россия.
РГ: Статус российских военных баз уже определен?
Багапш: Он сейчас разрабатывается.
РГ: А сухумский аэропорт и Абхазская железная дорога проданы российским компаниям?
Багапш: Мы и не собирались продавать, потому ищем другие формы и пути восстановления как самого хозяйства, его эксплуатации, так и сообщения. Мы сейчас обсуждаем с ОАО "РЖД" и Минтрансом России вопросы помощи в восстановлении Абхазской железной дороги и сухумского аэропорта.
РГ: Как я понимаю, речь идет не только о восстановлении. Абхазская железная дорога будет передана ОАО "РЖД" в управление сроком на десять лет. Зачем?
Багапш: В абхазском обществе тоже не все понимают, зачем это делается. Кто-то говорит: президент продал железную дорогу, продает аэропорт... Ничего мы никому не продаем. Абхазия как признанное государство должна заключить транспортное соглашение с Российской Федерацией. Но без международных кодов мы никуда, кроме России, не сможем за территорию Абхазии ни по железной дороге выехать, ни из аэропорта улететь. Есть масса сложнейших вопросов по восстановлению хозяйства, его поддержанию. Государство не готово нести такие расходы, нет у нас таких средств. Поэтому мы решили передать железную дорогу и аэропорт во временное управление России. По железной дороге абхазский бизнес повезет щебень, другие грузы и товары, восстановится пассажирское сообщение... Признает нас международное сообщество, получим мы международные коды и стандарты - тогда и будем решать, как содержать дорогу и аэропорт.
РГ: А России чем выгоден этот проект? Что он ей дает?
Багапш: России он будет выгоден тем, что резко увеличится товарооборот с нами, бизнес-структурам станет легче работать, эффективнее. По дороге пойдут инертные материалы на олимпийскую стройку.
РГ: Нефтяной шельф в районе Очамчиры тоже совместно с Россией будет разрабатываться?
Багапш: Да, мы намерены сотрудничать с компанией "Роснефть". Вот, кстати, еще одна тема, будоражащая некоторые круги абхазского общества. Мол, как же так, здесь Черное море, курортная зона, а вы затеваете разработку нефтяного шельфа. Мы объясняем: сегодня в Грузии, на границе с нами, пять западных компаний занимаются разработкой нефти, и никого это не пугает. Так почему же "Роснефть" не может делать то же самое? Если все страны, разрабатывающие нефтяной шельф в Черном море, вдруг скажут: все, хватит, давайте побережем экологию, - мы поддержим такое решение. А пока с помощью нефтеразработки можно будет вместе с Россией поднимать свою экономику. На самом деле панические разговоры вокруг разработки нефтяного шельфа - это лишь политические игры. Все прекрасно понимают, что современные технологии добычи позволяют вести разработку без какого-либо ущерба для экологии. Что ж тогда едут и едут в Эмираты со всего мира? Мы находимся в постоянном контакте с нашими экологами и прислушиваемся к их мнению.
РГ: Автодорога через Кавказский хребет - тоже совместный проект?
Багапш: Да, и очень интересный. Речь идет о дороге через Кодорское ущелье Абхазии, которая соединит Южный приют нашей республики с Северным приютом Карачаево-Черкесии. Это около 26 километров. Но если сейчас человек из Сухума едет во Владикавказ примерно 16-18 часов, то с реализацией этого проекта за 6 часов доберется. Самое главное, большой грузопоток с юга России мы сможем направлять по этой дороге не только в Абхазию, но и через наши порты дальше. Мне говорят: зачем вам прямая магистраль на Карачаево-Черкесию, это опасно, Северный Кавказ - очень неспокойный регион... Но если кто-то захочет сюда прийти, он проберется по горным тропам: бандиты не ходят через пограничные пункты. При этом границу нам, конечно, надо укреплять, создавать заставы.
РГ: Вы сожалеете, что миссия ООН покидает Абхазию?
Багапш: И мы, и Россия были за продолжение ее деятельности в Абхазии при условии, что это будет новый мандат, новое название и новые формулировки, не привязывающие Абхазию к Грузии. Но Совбез ООН принял неприемлемую для нас резолюцию, и по нашей просьбе Россия наложила на нее вето. В итоге миссия ООН ушла из Абхазии.
РГ: А военные наблюдатели от Евросоюза?
Багапш: То же самое. Международные военные наблюдатели и полицейские должны находиться на той территории, от которой исходит угроза агрессии и безопасности. Таковой территорией является Грузия. Вот там, пожалуйста, и мониторьте, мы не против.
РГ: Абхазия будет стремиться войти в какие-то международные организации, ну, скажем, в СНГ?
Багапш: Конечно. Рано или поздно Абхазия должна войти в СНГ. Мы также обдумываем перспективу участия в Союзном государстве, которое могли бы создать Россия, Белоруссия, Абхазия и Южная Осетия. Мы будем стараться войти в те международные структуры, которые помогут нам обезопасить себя и экономически, и в военном плане. Западные журналисты часто спрашивают меня: "Зачем вам здесь российские военные, российские пограничники?" Я отвечаю: "Для поддержания нашей безопасности. Почему присутствие российских военных в Абхазии вас удивляет? Вы же не удивляетесь тому, что в Косово стоит натовская бригада, у которой семь тысяч стволов".
РГ: Как будет решаться проблема грузинских беженцев?
Багапш: Мы вернули 55-60 тысяч человек в Галский район. Вернули только тех, чьи руки не запятнаны кровью. Дальнейшее возвращение проблематично. Давайте думать не о том, как вернуть грузинских беженцев в свои дома - это невозможно, - а о том, что можно сделать для них. Международному сообществу и всем, кто переживает за этих людей, следует тратить деньги не на вооружение Грузии, а на помощь беженцам, которые нуждаются в жилье, работе, лечении. Нужно помочь им интегрироваться в грузинскую социальную среду.
РГ: Совместное проживание грузин и абхазов уже невозможно?
Багапш: Ну вот мы проживаем с вернувшимися. А с другими - нет. Слишком много крови пролито, слишком много ненависти накоплено, слишком много горя пережито. Есть вещи, через которые мы просто не можем переступить. Мы ничего не имеем против народа Грузии. Народов плохих не бывает, и наций плохих не бывает. Есть плохие политики, которые доводят свою страну до такого состояния, в котором сегодня находится Грузия. Они должны нести ответственность за все, что произошло в 1992-1993 годах в Абхазии, за агрессию против Южной Осетии. Война в Абхазии ничему их не научила.
РГ: До августа 2008 года Грузия и Абхазия готовили двусторонний договор о ненападении. Что сейчас с ним?
Багапш: Его подготовка приостановлена. Не думаю, что в ближайшее время Грузия захочет возобновить работу над этим документом. Грузия - это агрессор, готовый в любой момент развязать войну. К договору о ненападении можно будет вернуться попозже, надо посмотреть, как пойдут дальше Женевские пятисторонние встречи.
РГ: Вас огорчает, что мировое сообщество не признает Абхазию независимым государством?
Багапш: Да, это плохо, но не скажу, что трагично. Есть Россия, которая признала Абхазию, взяла под свою защиту, помогает нам поднимать экономику, развивать социальную сферу, оказывает поддержку в международных делах. Вот с Россией мы и связываем очень важные перспективы. Конечно, мы работаем над тем, чтобы нас признали и другие страны.
РГ: Ваши оппоненты утверждают, что Абхазия, обретя независимость от Грузии, попала в зависимость от России.
Багапш: Но при этом они как бы забыли, что наши старики пенсию российскую получают, а в карманах у оппонентов - российский паспорт. Если это зависимость от России, то я за такую зависимость. Если Россия помогает нам защищать наших граждан от уничтожения, то я за такую зависимость. Если Россия поддерживает Абхазию экономически, то я за такую зависимость. И потом... Нам что, Россия запрещает строить свою экономику? Мешает развивать свой язык? Лишает нас права поддерживать свою самобытность, свою культуру? В чем зависимость? В том, что мы привлекаем российские инвестиции, и в Абхазии появляются российские собственники? Но никто потом эти отели в карман не положит и отсюда не унесет. Америка, небедная страна, продала японцам Голливуд. А если мы какой-то дом отдыха на куриных ножках продали российскому предпринимателю, и он сделал из него высококлассную гостиницу, где работают наши люди, получая приличную зарплату, то кому от этого плохо? Я считаю, что абсолютно независимых государств не существует. Нынешний кризис показал, что в глобальном мире все мы друг от друга зависим.
Источник: "Российская газета"
