#62994# Россия де-факто присоединилась к еще одной международной организации - Энергетической восьмерке (Е8). В нее входят представители крупнейших энергетических компаний стран-членов G8. Де-юре Россия работала в формате Е8 и раньше, но саммит этой организации, прошедший на днях в Монреале, стал первым актом полноценного присутствия. Что такое эта, совершенно не известная нам, организация, и что членство в ней даст России?
Россияне получили на саммите пакет проектов, которые будет реализовывать Е8, и к октябрю решат, что выберут для себя. Е8 - структура уникальная, и чтобы понять, какая с нее польза, придется изрядно поломать голову. Эта международная организация, зарегистрированная тем не менее в Канаде и действующая по канадским законам, позиционирует себя как "некоммерческая" и выдвигает одну-единственную цель - строительство станций и других энергетических объектов в беднейших странах ради их развития.
Исходные проекты-заявки поступают из ЮНЕСКО, ООН или Всемирного банка. Чтобы проект состоялся, на него должны согласиться минимум две компании - члена Е8. Кстати, каждый член "восьмерки" обязан раз в пять лет поучаствовать хотя бы в одном проекте. Деньги на проекты могут идти от самой Е8 (ее бюджет складывается из членских взносов), для более крупных строек привлекаются кредиты (причем ВБ, например, сам выступает кредитором редко), но чаще их финансируют сами компании; софинансирование со стороны местного правительства или местной "профильной" фирмы только приветствуется. Для "приема денег" и осуществления стройки создается трест или иная структура внутри страны-реципиента. Е8 доводит объект до состояния устойчивой работы и отказывается от собственности на него. Получателем такого дара выступает этот самый трест, который просто меняет собственников: изначально им выступают компании - участники проекта, затем им становится местный бизнес - или уже существовавший до проекта, или вновь созданный с участием Е8.
Выглядит все это как чистая благотворительность, на чем настаивает и исполнительный директор Е8 Джоан Мегер. В самом деле, 4-5 лет, в течение которых привлеченные Е8 акционеры владеют объектом, явно недостаточны для того, чтобы отбить все затраты. Участники не получают и налоговых льгот от своих правительств: в большинстве стран благотворительность за пределами своего государства такого права не дает. Тем не менее для компаний это все-таки бизнес, чего представители компаний в приватных разговорах и не скрывают. Скрывают главное - какой именно. Возможно, речь идет о продолжении участия компаний во владении объектом, но - после истечения срока - уже через местные "дочки"? Нам не удалось подтвердить или опровергнуть этот домысел. Другой возможностью может стать торговля квотами (для стран, ратифицировавших Киото). Ведь объекты Е8 - "чистые", то есть акционеры получают долю квот, которую могут реализовать на свободном рынке или зачесть в свой основной бизнес.
Итак, российской стороне предстоит решить, будет ли она участвовать в одном из трех проектов: строительстве геотермальной станции на острове Комодо (Индонезия), ГЭС в Никарагуа или ветровой станции на Мадагаскаре. Вероятно, при принятии решения будут учтены и политические факторы: скажем, последние события, вроде бы не связанные с энергетикой, показали заинтересованность правительства Никарагуа в российской политике. Не теряет надежды российская сторона и возможности привлечь Е8 к упомянутому проекту строительства малой ГЭС в Таджикистане. Российская сторона хотела бы поделить риск этого проекта с другими партнерами. И этот проект, учитывая изменение тренда таджикской внешней политики, тоже может быть рассмотрен через политическую призму.
Источник: "Российская газета"
Россияне получили на саммите пакет проектов, которые будет реализовывать Е8, и к октябрю решат, что выберут для себя. Е8 - структура уникальная, и чтобы понять, какая с нее польза, придется изрядно поломать голову. Эта международная организация, зарегистрированная тем не менее в Канаде и действующая по канадским законам, позиционирует себя как "некоммерческая" и выдвигает одну-единственную цель - строительство станций и других энергетических объектов в беднейших странах ради их развития.
Исходные проекты-заявки поступают из ЮНЕСКО, ООН или Всемирного банка. Чтобы проект состоялся, на него должны согласиться минимум две компании - члена Е8. Кстати, каждый член "восьмерки" обязан раз в пять лет поучаствовать хотя бы в одном проекте. Деньги на проекты могут идти от самой Е8 (ее бюджет складывается из членских взносов), для более крупных строек привлекаются кредиты (причем ВБ, например, сам выступает кредитором редко), но чаще их финансируют сами компании; софинансирование со стороны местного правительства или местной "профильной" фирмы только приветствуется. Для "приема денег" и осуществления стройки создается трест или иная структура внутри страны-реципиента. Е8 доводит объект до состояния устойчивой работы и отказывается от собственности на него. Получателем такого дара выступает этот самый трест, который просто меняет собственников: изначально им выступают компании - участники проекта, затем им становится местный бизнес - или уже существовавший до проекта, или вновь созданный с участием Е8.
Выглядит все это как чистая благотворительность, на чем настаивает и исполнительный директор Е8 Джоан Мегер. В самом деле, 4-5 лет, в течение которых привлеченные Е8 акционеры владеют объектом, явно недостаточны для того, чтобы отбить все затраты. Участники не получают и налоговых льгот от своих правительств: в большинстве стран благотворительность за пределами своего государства такого права не дает. Тем не менее для компаний это все-таки бизнес, чего представители компаний в приватных разговорах и не скрывают. Скрывают главное - какой именно. Возможно, речь идет о продолжении участия компаний во владении объектом, но - после истечения срока - уже через местные "дочки"? Нам не удалось подтвердить или опровергнуть этот домысел. Другой возможностью может стать торговля квотами (для стран, ратифицировавших Киото). Ведь объекты Е8 - "чистые", то есть акционеры получают долю квот, которую могут реализовать на свободном рынке или зачесть в свой основной бизнес.
Итак, российской стороне предстоит решить, будет ли она участвовать в одном из трех проектов: строительстве геотермальной станции на острове Комодо (Индонезия), ГЭС в Никарагуа или ветровой станции на Мадагаскаре. Вероятно, при принятии решения будут учтены и политические факторы: скажем, последние события, вроде бы не связанные с энергетикой, показали заинтересованность правительства Никарагуа в российской политике. Не теряет надежды российская сторона и возможности привлечь Е8 к упомянутому проекту строительства малой ГЭС в Таджикистане. Российская сторона хотела бы поделить риск этого проекта с другими партнерами. И этот проект, учитывая изменение тренда таджикской внешней политики, тоже может быть рассмотрен через политическую призму.
Источник: "Российская газета"
