— Константин Викторович, насколько активной должна быть, на ваш взгляд, роль государства и государственных денег в поддержке прикладных научных исследований и соответствующих исследовательских структур?
— Роль государства и, в частности, федерального бюджета в поддержке прикладных научных исследований является решающей. Во-первых, из примерно трех с половиной тысяч организаций, выполняющих НИОКР в Российской Федерации, более 70 процентов находятся в государственной собственности. Во-вторых, средства федерального бюджета в структуре внутренних затрат на исследования и разработки (ВЗИР) занимают примерно 60 процентов. В-третьих, динамика этих показателей, если взять период с 2000 по 2010 годы, положительная, то есть государство — основной заказчик НИОКР, проводимых в принадлежащих ему же научных организациях. Но здесь нужно иметь в виду, что из тех сотен миллиардов рублей, которые федеральный бюджет распределяет на прикладные исследования и разработки, только 10 процентов идет на гражданские НИОКР. Все остальное — это так называемая военная наука, подведомственная Минобороны России и отраслевым ведомствам, которые как главные распорядители бюджетных средств финансируют принадлежащие им научно-исследовательские институты через гособоронзаказ и некоторые целевые программы. В целом прикладная наука по таким показателям, как количество организаций, количество занятых, доля финансирования, является безусловно лидирующей структурной группой по сравнению с академическим сектором и сектором высшего профессионального образования.
Если в связи с этим говорить о результатах, то я затрудняюсь их оценить однозначно. С одной стороны, мы имеем ситуацию, когда по динамике прироста ВЗИР Российская Федерация за последние 10 лет выбилась в число мировых лидеров (хотя в целом наши затраты на науку в процентах к ВВП меньше, чем в остальных странах БРИК). С другой стороны, мне известны только единичные примеры прикладных НИОКР гражданского назначения, доведенные до каких-то осязаемых результатов, то есть уровня, соответствующего потраченным на эти результаты деньгам. В основном государство получает либо полуфабрикат с туманными перспективами промышленного освоения (постановки на производство), либо тонны бумажных отчетов. Иными словами, чтобы получить что-то вменяемое для народного хозяйства, нужно еще потратить едва ли не столько же. И государство продолжает тратить деньги все с тем же итогом. Самый яркий пример: Россия уже лет пять возит по различным выставкам прототип самолета «Сухой Суперджет», однако ничего не слышно о том, чтобы этот лайнер для региональной авиации где-то перевозил людей. Известно ли вам что-нибудь о производстве реальной нанопродукции за исключением наноприсадок и добавок, которые используются в создании материалов уже лет 30? Или о том, что в России было разработано какое-то современное лекарство помимо так называемых инновационных дженериков? Можно перечислять и дальше, но очевидно: когда государство заказывает и оплачивает прикладные НИОКР само себе, ничего путного никогда не выйдет.
— Так что же должно делать государство, чтобы изменить ситуацию, какие механизмы использовать?
Механизм влияния со стороны государства, как мне кажется, единственный: через принуждение промышленных предприятий (например, с помощью введения самых современных норм стандартизации, требований к характеристикам выпускаемой продукции) становиться заказчиками НИОКР. Понятно, что тем же промышленным предприятиям проще купить готовое технологическое решение за рубежом (пока это в несколько раз дешевле и эффективней), но здесь можно с помощью аккуратных ограничений и преференций добиться баланса интересов. Разумеется, влиять таким образом можно только на предприятия с государственным участием, но если их правильно «выстроить», то и частный сектор вынужден будет подтянуться. И после того как научные организации перестанут зависеть от средств федерального бюджета, можно более решительно думать о переводе прикладных ГУПов из государственной формы собственности в форму автономных учреждений или акционерных обществ с тем или иным объемом государственного участия.
— Слабый спрос на НИОКР со стороны бизнеса считается одной из основных проблем сектора прикладных исследований и разработок. Должно ли государство стимулировать такой спрос?
— Конечно. Через повышение стандартов качества жизни российских граждан, должно вестись ограничение (разумное!) импорта как реальной угрозы национальной безопасности. На первом этапе (5–7 лет) государство должно всячески способствовать замещению импорта, и для этого есть много способов. Главное, чтобы оно не выбрало самый простой — девальвацию, хотя, опять же, держать завышенным курс рубля не следует, как бы ни давили нефтяные цены.
Кроме того, государство должно поощрять так называемые технологические заимствования, хотя я лично в это не слишком верю: нам будут продавать не самые, мягко говоря, современные технологии и сажать на своего рода технологическую иглу зависимости от пуска, наладки и поддержания этих технологий в рабочем состоянии. Мы должны иметь собственные, самые современные инновационные решения, пусть и в локальных нишах.
— Вы подчеркнули неэффективность существующей системы финансирования прикладных научных исследований. Что, на ваш взгляд, необходимо сделать в этом направлении?
— На мой взгляд, на первом этапе необходимо провести ревизию НИИ с помощью соответствующей системы оценок их деятельности (читай — перспективности, полезности, эффективности) и вывести на основании этой государственной экспертной ревизии нежизнеспособные НИИ из государственной системы. С другой стороны, те из научных организаций, которые покажут хорошие результаты, должны по конкурсу получать в течение трех-пяти лет повышенный заказ и соответствующее финансирование через государственные целевые программы. На втором этапе необходимо создать специальные экспертные площадки по типу европейских технологических платформ, где научные организации и производственные фирмы совместно договариваются о стратегическом сотрудничестве, либо вынося лучшие проекты на государственное целевое финансирование, либо договариваясь об их развитии между собой.
Сейчас правительство начало осуществлять эти шаги. При этом большие деньги —около 90 миллиардов рублей — направлены в сектор высшего профессионального образования1 как раз во многом с целью «раскачать» там научную и прикладную инновационную составляющую. Мне кажется, это правильная мера, хотя каких-то больших прорывов здесь ждать не следует.
— Чем обусловлена слабая связь существующих за счет государственной поддержки научных организаций с реальными инновационными процессами в экономике?
— Этой связи фактически нет. Необходимо в жесткой форме заставить те федеральные ведомства, которые имеют научно-исследовательские организации, вписывать их реальное участие в те отраслевые стратегии, которые утверждает правительство. Посмотрите на существующие стратегии: в них, кроме общих слов про инновационность, ничего нет, не говорится о том, кто непосредственно будет эти самые инновации осуществлять. А деньги организации, подведомственные федеральным органам исполнительной власти, получают немалые. Чем они занимаются? Бумагу тратят? Но они же не журналисты.
— Как, с вашей точки зрения, выглядит наиболее адекватная модель прикладной науки для России? Следует стремиться к возрождению системы отраслевой науки, развитию модели университетской науки по американскому образцу, стимулированию НИОКР в рамках крупных корпораций, к чему-то еще?
— Возрождение советской системы отраслевой науки невозможно в принципе. Но часть элементов мы можем заимствовать у самих себя. Например, создать систему федеральных головных организаций (не больше пяти) по ключевым направлениям модернизации экономики. Одну такую организацию уже создали, наделив ее соответствующими экспертными и аналитическими функциями в рамках наноиндустрии. Речь идет о Российском научном центре «Курчатовский институт». Становление «Курчатника» идет не без огрехов, но, на мой взгляд, принцип положен правильный. Как можно быстрей необходимо создать аналогичный центр в области биоиндустрии, куда относятся промышленные биотехнологии, фармацевтика, постгеномные и клеточные технологии, медицина и так далее, то есть все, что определяет здоровье нации и влияет на экологическое пространство. Конкурентный потенциал здесь очень большой.
Развитие университетской науки по американскому образцу в Российской Федерации в принципе возможно. Но для этого я бы все же вначале разобрался со второй (после образования) функцией российского высшего образования — научной. Если мы так и будем учить студентов без науки, то третья функция — инновационная — не реализуется никогда.
Что касается стимулирования НИОКР крупными корпорациями типа РЖД или Газпрома, то тут, по моим оценкам, все не так плохо. По крайней мере с точки зрения фасада. Однако не следует забывать, что подобные корпорации — экономические супермонополисты, к тому же получающие огромные инвестиционные бюджеты от государства. Иными словами, они дважды опустошают наши карманы: через рост тарифов и через федеральный бюджет, первым и основным источником которого являются налоги. Поэтому я бы на их модель финансирования НИОКР ориентироваться не стал.
