Проблемные стороны ЕГЭ
— Виктор Евграфович, введение Единого государственного экзамена продолжает вызывать множество споров. Наверное, стоит разобраться: в чем же суть основных нареканий?— Индустриализация процессов обучения и проверки знаний неизбежна, и с этой точки зрения единый государственный экзамен (ЕГЭ) — едва ли не единственный возможный вариант. Но наряду с национальным тестом, общим для всех, скорее всего так и сохранится группа элитных вузов, которые оставят у себя «свои» экзамены. По сути такая ситуация уже сложилась в ряде стран, раньше России перешедших на систему общенационального тестирования на выходе из школы.
Одной из самых больших проблем ЕГЭ остается не поддающаяся автоматизации проверка так называемой части «C», состоящей из заданий, требующих развернутого ответа. Всего в части «C» можно набрать максимум 20 баллов. Проверяющих часть «C» отбирают среди школьных учителей и сотрудников вузов. Как правило, сейчас каждый из них проверяет работы по ЕГЭ дважды в год (на «репетиционной» сдаче и на основной) и дважды проходит подготовку к проверке. Подготовка включает проверку пробных заданий и «калибровку» проверяющих, а также ознакомление их с принципами проверки, критериями выставления оценок.
Эффективность образования упала настолько, что весьма значительное количество учеников просто не сможет «выплыть» в трехбалльную систему (3–4–5), погрузившись существенно ниже «тройки». Попытки перейти на другие, более детализированные системы оценивания, предпринимаемые отдельными школами и вузами, пока не имели серьезных последствий. В аттестат все равно идут оценки 3, 4 и 5. В этом отношении не видно большой разницы между ЕГЭ, с одной стороны, и сочинением, а также прочими традиционными формами экзаменов с другой.
Между тем изменение формы экзамена должно сопровождаться и серьезной реформой системы оценивания. В настоящее время ЕГЭ как внешняя инстанция, оценивающая эффективность школьного образования, остается слишком негибкой и малоэффективной, поскольку там не удалось уйти от одномерной трехбалльной системы. Пока такая система действует, учителя всегда будут стремиться к тому, чтобы остаться «мягкими» экспертами.
В странах, где практикуют национальные тесты, аналогичные ЕГЭ, но с более тонко градуированной шкалой, например, во Франции, результаты этого экзамена выглядят куда жестче. С первого раза его «не сдает» порядка 30 % выпускников.
Предметники и ЕГЭ
— Часто слышится критика, что ЕГЭ подрывает традиции российской школы, сводя к тестированию экзамены по таким базовым для образованного человека предметам, как русский язык и литература. Согласны ли вы с этим мнением?— Большинство учителей русского языка и литературы считают, что ЕГЭ по русскому языку придает оценке определенную объективность. При традиционном экзамене преподаватели часто «натягивают» оценки, ставя своим ученикам запятые, которых не хватает до тройки. Это искушение, которого сложно избежать. Работы потенциальных медалистов при традиционной системе нередко проверяются путем «обмена услугами» между представителями разных школ в медальных комиссиях.
Основные вопросы, впрочем, связаны именно с действием ЕГЭ на «выходе». В конце концов, он задает стандарт, к которому и приходится готовиться. Современный стандарт по русскому языку в том виде, в котором он представлен в ЕГЭ, проверяет знание огромного количества терминологии. Есть сомнения в том, что именно таким образом можно проверить, насколько действительно хорошо ребенок говорит и пишет. Есть, правда, и часть «С», где ребенок пишет в относительно «свободном» жанре, однако не всегда эта часть вообще проверяется. Да и темы для нее достаточно странны. Так что возникают претензии скорее к содержанию ЕГЭ по русскому языку, а не к форме.
Что касается литературы, то здесь все оказались более или менее едины в позиции «категорически против ЕГЭ». Эта форма экзамена по литературе в первую очередь ориентирована на проверку корпуса знаний, а передача знаний не основная цель преподавания литературы в школе, его цель — научить школьника анализировать чужие тексты и создавать свои. Вместе с тем сочинения редко используются в массовой оценке знаний. Если говорить о международной практике, то сочинение является вступительным экзаменом лишь в элитные вузы и редко входит в состав выпускных экзаменов в школе.
В то же время отказ от ЕГЭ и сохранение традиционных экзаменов не решает проблемы «технологизации» подготовки к экзамену. Подобно тому как есть технологии сдачи тестов, есть и технологии эффективной сдачи устных экзаменов при недостаточном объеме знаний. Существует множество хитростей, которые может использовать абитуриент, чтобы убедить экзаменатора, что он действительно все знает, на самом деле не зная значительных фрагментов материала. И этот аспект нуждается в проработке.
ЕГЭ как механизм оценивания
За
— Какие позитивные стороны ЕГЭ вы можете отметить?— По мнению сторонников ЕГЭ, вокруг него создано очень много необоснованных мифов. Один из них выстраивается вокруг вопроса о том, зачем вообще нужны вступительные экзамены в вузы (Россия — одна из немногих развитых стран, которые имеют практику вступительных экзаменов). Считается, что система вступительных экзаменов обеспечивает отбор лучших абитуриентов. Это мнение, однако, легко развенчивается цифрами, выражающими соотношение мест в вузах и количества выпускников в школах. Сейчас эти цифры почти сравнялись: в 2008 г. вузы приняли 110–120 % выпускников школ1. Из примерно 1 млн 100 тыс. студентов-первокурсников прошлого года чуть меньше 600 тыс. — «бюджетники», остальные учатся платно. Эти цифры говорят о том, что речь не идет об отборе наиболее талантливых ребят.
Зачем вообще нужен ЕГЭ и почему многие страны перешли на аналогичные системы, которые, возможно, имело бы смысл объединить в категорию «национальных тестов»? По сути создание национального теста как права на возможность получения высшего образования и есть основная цель ЕГЭ. Нужно по единой шкале проверить выпускников средней школы на их способность к получению высшего образования. Зачем? Причина чисто экономическая: рынок требует мобильности. Прежняя система подразумевает двойную сертификацию ученика на этапе перехода из школы в вуз. Это, с одной стороны, сдерживает мобильность, а с другой, как полагают сторонники ЕГЭ, двойная сертификация обходится государству дороже.
В Европе каждый получивший эквивалент сертификата зрелости может поступить в университет. Если же человек хочет попасть в элитный вуз, то в разных странах работают различные системы отбора талантливых ребят. В России эта система выражена в форме общероссийских олимпиад, сложившейся очень давно. Другой вопрос: что в России означает понятие «элитные вузы», и кто это определяет? Конечно, существуют какие-то негласные представления о рейтинге вузов по разным показателям, мало соотносящимся друг с другом. Но это не ответ на вопрос.
Во Франции, например, все обстоит совершенно иначе: существует законодательно закрепленное разделение на университеты и «высшие школы». В университет можно просто записаться по результатам национального экзамена, так называемого бака, а в высшие школы надо сдавать экзамены, готовиться и т. д. В США действует развитая система рейтингов вузов.
И да и нет
— В чем, на ваш взгляд, заложены основные противоречия в системе оценивания с помощью ЕГЭ? Почему его введение вызывает столько споров?— Даже те, кто в предыдущие несколько лет старались воздерживаться от критических замечаний в адрес ЕГЭ, готовы перейти к обсуждению серьезных проблем, которые выявились в ходе его внедрения. Однако многие из этих проблем не проблемы самого ЕГЭ, который уже сейчас оказывается индикатором, показывающим реальное состояние нашей системы образования: как среднего, так и высшего, как массового, так и элитного. Ключевое противоречие ЕГЭ состоит в том, что он должен быть валидным1 по нескольким направлениям, а возможность их совмещения в рамках одного инструмента крайне сомнительна.
ЕГЭ обсуждают прежде всего в контексте поступления в вузы, но это еще и способ аттестации для средней школы. Из этой двойственной роли вытекает противоречие: на выходе из школы надо зафиксировать, достигнут ли критерий стандарта, и отранжировать выпускников по оценкам: 2, 3, 4, 5. Совсем другая задача — отбор людей, которые способны обучаться в вузах. Здесь нам нужна другая валидность, ведь обучение в вузе — это не награда за хорошую учебу в школе, и отбирать надо тех, кто сможет хорошо учиться в вузе. Здесь нужен инструмент, который дает прогноз, однако прогностическая валидность ЕГЭ совсем не измерена. Вместе с тем она плохо измерена и по традиционным экзаменам.
Против
— Какие, на ваш взгляд, самые слабые стороны ЕГЭ?— ЕГЭ в основном критикуют по нескольким направлениям:
1) неудачные примеры конкретных заданий;
2) неприемлемость ЕГЭ как формы контроля усвоения знаний по тем или иным конкретным предметам;
3) разрушительное воздействие ЕГЭ на преподавание того или иного предмета, связанное с тем, что школьники изучают скорее как сдавать экзамен, чем сам предмет;
4) неадекватность требований государственного образовательного стандарта;
5) недоработки в схеме организации экзаменов;
6) отсутствие доступной для широкой общественности информации по ключевым вопросам (от экономической обоснованности ЕГЭ до того, кто отвечает за экспертизу банков экзаменационных заданий). Так, критики резонно замечают, что до сих пор не приведено четких цифр, которые позволили бы сопоставить затраты на проведение экзаменов по традиционной системе с затратами, требуемыми на проведение ЕГЭ.
Заключение
Вместе с тем при обсуждении плюсов и минусов ЕГЭ разговор не идет о глубинных недостатках системы образования. Главный вектор обсуждения, возможно, должен быть развернут в другую сторону: какие проблемы с образованием существуют в обществе и как можно решить эти проблемы? Если повести разговор именно так, то он приобретет иной смысл.
