Положение «О квалификационных коллегиях судей РФ» (ККС) дает возможность обратиться в эти органы каждому россиянину, недовольному решением того или иного судьи.
Таких ходатайств — море. Однако только 5% таких обращений судейское сообщество удовлетворяет. В эти 5%, утверждает парламентарий, и входят правоохранительные органы. В остальные 95 — обычные граждане, пытающиеся оспорить то или иное судебное решение. Обращения граждан в квалификационную коллегию, подчеркивает Соловьев, словно падают в бездонную бочку: «Людям пишут отписки».
Судейское сообщество особенно внимательно прислушивается именно к следствию, прикидывая последствия своих ответов, утверждает судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова: «Кто может возразить следствию? Никто! Против мнения гражданина работает многое. Ведь Следственный комитет — орган, который и против судьи может начать рассматривать дело. Представьте, СК обращается в судейское сообщество с ходатайством о начале преследования судьи: тому по-настоящему страшно. А что такого страшного может сделать гражданин — из того, на что отреагировало бы судейское сообщество? Ничего».
Судейское сообщество, уверена эксперт, не выполняет возложенную на него функцию: «Когда его создавали в начале
По мнению доцента Московской государственной юридической академии Александра Ермоленко, следует учесть отечественную правоохранительную практику: «Наши судьи охотно соглашаются со следствием. Они становятся орудием исполнительной власти. Это негативный момент — судьи отчетливо понимают, какими могут оказаться для них последствия несогласия. Таким образом, демократический принцип разделения властей подменяется принципом разделения функций».
Председатель комиссии ОП по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированию судебно-правовой системы Анатолий Кучерена уверен: разница между гражданами и представителями властей, обращающимися в коллегии судей, существует: «Следственный комитет и граждане не равны в правах. Люди, обращающиеся к нам в Общественную палату, получают отписки из коллегии судей».
Как правило, отмечает собеседник «НГ», гражданам отвечают, что нарушение, допущенное судьей, несущественно или его не было вовсе: «Человек остается один со своей бедой. Отсюда растет недовольство граждан в целом к работе судебной системы».
Для того чтобы уравнять права граждан и органов государственной власти в этой области, очень важно понимать — если судья нарушает закон, необходимо добиться его увольнения, говорит Кучерена: «И квалификационные коллегии должны уделять жалобам граждан такое же внимание, как и представлениям госорганов».
Думается, именно здесь слабое звено российской власти: судебная власть перестает быть отдельной веткой — она прорастает на краю власти исполнительной. И самым естественным образом на том ее фланге, где сосредоточены силовые органы. Такого рода манипулятор, однако, хоть и удобен в обращении, но никогда не заменит живой «руки». И уж тем более — отдельного механизма, призванного контролировать действие остальных институтов.
Тенденция срастания ветвей власти — болезнь, свойственная не только суду и госорганам. Достаточно вспомнить второстепенную роль парламента, который так и не стал в России местом для дискуссий. Всеобъемлющее влияние исполнительной власти мешает и ей самой: лишаясь контроля со стороны независимого суда, госорганы отказываются от тормозов, вызывая в обществе глухое сопротивление. А также и от обратной связи, которую не могут заменить искусственные образования типа Народного фронта.
