В России детям могут разрешить обращаться с жалобами в ООН

Нужно ли России брать на себя обязательство обеспечить своим несовершеннолетним гражданам право жаловаться мировому сообществу? Этот вопрос обсуждали в Совете Федерации депутаты ГД, эксперты, чиновники и правозащитники.

Точнее, речь на круглом столе, который собрал Комитет СФ по науке, образованию, культуре и информационной политике, шла о целесообразности присоединении России к 3-му Факультативному протоколу к Конвенции ООН о правах ребенка, касающемуся процедуры сообщений.

Несмотря на маловразумительное, с точки зрения русского языка, название, смысл протокола прост. Он позволяет детям или их законным представителям направлять в Комитет по правам ребенка ООН жалобы о грубых нарушениях государством их прав, прописанных в Конвенции о правах ребенка и в Факультативных протоколах к ней. Этот документ был принят в декабре прошлого года Генеральной Ассамблей ООН, открыт для подписания 28 февраля 2012 и вступит в силу через три месяца после присоединения к нему первых десяти государств. Верховный комиссар ООН по правам человека Нави Пиллэй призвала государства подписать его, «чтобы предоставить детям прямой доступ к механизму международного обжалования».

Почему бы и не предоставить? Все, что детям на пользу, дело хорошее, как и дальнейшая интеграция России в международно-правовое пространство. Тут и обсуждать, кажется, нечего. Вот и первый зампредседателя комитета-организатора этого круглого стола Людмила Нарусова заметила в начале дискуссии: «Надо бы скорректировать саму тему разговора: что значит о „целесообразности“? Не только целесообразность, но настоятельная необходимость есть в нашем скорейшем присоединении к протоколу. Этот международный договор только усилит наши старания по защите детских прав и заставит многие наши ведомства работать лучше».

Но, не все так просто. Во-первых, процедура вступления в международные договоры, будь то конвенции, декларации или специальные протоколы, дело для любого государства затратное: требующее много времени, иногда — изменений в национальном законодательстве, часто предполагающее немалые бюджетные расходы. И почти всегда — зависящее от многих внутри- и внешнеполитических нюансов.

Во-вторых, жизнь показывает: у документов международного права, касающихся защиты детей, легкой судьбы в нашей стране не бывает. Это только к Конвенции ООН по правам ребенка Россия (тогда еще в составе СССР) присоединилась одной из первых. В январе 1990 года договор был открыт для подписания, а уже в сентябре новая Россия как правопреемница СССР признала все взятые им по Конвенции обязательства.

Но вот на ратификацию 1-го Факультативного протокола к Конвенции, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, нам понадобилось уже семь лет с момента его подписания президентом Владимиром Путиным в 2001 году.

2-й Факультативный протокол, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, принятый в 2000 году, мы, несмотря на его очевидную актуальность для России, до сих пор даже не подписали.

К Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, принятой еще в 1980 году, Россия присоединилась лишь осенью 2011-го после многолетних споров ее сторонников и противников.

Не меньше противников — и среди общественных организаций, и в депутатском корпусе Госдумы — и у Гаагской конвенции о международном усыновлении, подписанной российским президентом 12 лет назад, но так и не ратифицированной отечественным парламентом.

Вот и обсуждавшийся на круглом столе 3-й Факультативный протокол получил в России в лице некоторых общественных объединений оппозицию даже до того, как был принят Генассамблеей ООН. В аналитической справке, подготовленной Правовым управлением Совфеда к круглому столу, сказано: еще в ноябре прошлого года общественная организация «За права семьи» провела в Санкт-Петербурге российско-украинские общественные слушания «Влияние ООН и других международных организаций на положение и благополучие семьи». В их итоговой резолюции говорится, в частности, об антисемейных тенденциях в ООН и о неприемлемых действиях Комитета по правам ребенка.

«К примеру, — пишут авторы резолюции, — Комитет по правам ребенка „включил“ в договор, за соблюдением которого он наблюдает, обязательство государств-участников искоренить все формы телесных наказаний (в широком понимании термина) детей». Что, по их мнению, «противоречит естественной презумпции, согласно которой родители принимают решения и действуют в наилучших интересах своих детей». Санкт-Петербургская резолюция призывает правительства России и Украины не принимать 3-й Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, дающий детям право жаловаться в ООН.

Нельзя не прислушиваться к позиции людей, объявивших своими целями защиту прав семьи. Но нельзя и не говорить и о том, что в ней смущает. Например, категоричность и нетерпимость, с которой они обвиняют и ООН, и ее институты во всех смертных грехах. В частности, — в поддержке неких «относительно небольших групп», нацеленных на «разрушение традиционной культуры семейной жизни многих народов». «Мы, — заявляют авторы Санкт-Петербургской резолюции, — рассматриваем такие действия как неприемлемую форму нового колониализма, устраняющего суверенные права и культуры наций».

Какие враги рода человеческого имеются в виду, можно лишь догадываться. Может, те, о которых чуть раньше говорил на дебатах в Общественной палате РФ представитель общественной организации «За права семьи»? По его словам, предпринятое этим объединением исследование истоков движения за запрет телесных наказаний в семье, его методов и результатов показало, что это движение было создано на Западе сравнительно недавно, всего лишь в 70-х годах XX века, организациями, борющимися за права педофилов.

Видимо, не все родители в России согласятся с таким заключением, как и с заявлением другой защитницы родительских прав из Пензы: «Мы не издеваемся над своими детьми и хотим их воспитывать так, как считаем нужным, — где-то побить, где-то приласкать».

Таит ли 3-й Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка угрозы для отечественных пап и мам, а также их детей, — этот вопрос обсуждали и за круглым столом в Совете Федерации.

Участники дискуссии уверены: Павликов Морозовых этот документ не породит, о чем не устают предостерегать и законодательную власть, и общество его противники — защитники национальных традиций семейного воспитания, имея при этом в виду, увы, традицию порки. Или, как они это более изящно формулируют, «физического сдерживания своих детей родителями, действующими в их наилучших интересах». Дело в том, что в Факультативном протоколе речь не идет о жалобах детей на родителей или учителей. Как следует из текста документа, будут рассматриваться лишь жалобы на нарушение детских прав со стороны государства. Скажем, ребенку-инвалиду отказывают в его праве на получение образования. Или — когда в детдоме систематически практикуется жестокое обращение с воспитанниками, а органы образования и прокуратуры не реагируют на детские обращения.

И коллизий с усыновлением однополыми парами детей не предвидится. Российским законодательством такое не предусмотрено. А потому жалоба сироты на то, что государство не позволяет ему «усыновиться» двумя папами или двумя мамами, Комитетом по правам ребенка не может быть принята к рассмотрению. «Это, кстати, Россия вправе специально оговорить при подписании или ратификации протокола», — отметила зампредседателя правления фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, Елена Куприянова.

Участие России в этом договоре, считает председатель Комитета СФ по науке, образованию, культуре и информационной политике Зинаида Драгункина, поможет в решении проблем с детьми, рожденными в международных браках. Таких, как в ситуации с дочерью россиянки Натальи Захаровой, рожденной от мужа-француза или с сыном другой россиянки — Риммы Салонен, которому финские власти отказывают в праве быть с мамой.

Немаловажно, по мнению участников дискуссии, и то, что 3-й Факультативный протокол к Конвенции не потребует внесения принципиальных изменений в отечественное законодательство. Договор «не подменяет созданные государствами-участниками национальные системы защиты прав детей», говорится в справке Правового управления Совфеда.

Это подтвердила и представитель Минюста, высказавшись от имени своего ведомства за присоединение к протоколу. «Белые шары» документ получил в этом своего рода ведомственном голосовании и от Генпрокуратуры, и от Минобразования, и от Минздравсоцразвития, и от представителя Уполномоченного по правам человека в РФ. Разве что выступавший от Министерства иностранных дел начальник отдела Департамента по гуманитарному сотрудничеству и правам человека Николай Раковский заметил, что его-то ведомство в процедурах Факультативного протокола будет, скорее, всего лишь посредником. Так что, главное в этом обсуждении, сказал он, — позиция МВД, Генпрокуратуры, Следственного комитета, министерств здравсоцразвития и образования. Ведь именно им предстоит разбираться по жалобам. А потому его ведомство, в целом не имея принципиальных возражений против обсуждаемого документа, рекомендует не торопиться: дождаться, пока он вступит в силу, посмотреть на примере уже присоединившихся к нему государств как он будет работать. И только потом подумать о вступлении.

С ним не согласилась Зинаида Драгункина: «А можно не нам — „подождать и посмотреть“, как в Бельгии, в Германии, в США будут „обкатывать“ принятый ими протокол, а чтобы с нас, с России, эти страны пример взяли?». «Было бы очень хорошо», — коротко ответил на это представитель внешнеполитического ведомства.

«В России в сфере защиты детства есть много такого, — поддержала Драгункину координатор программы „Защита детей“ ЮНИСЕФ в РФ Ольга Ременец, — чем мы уже сейчас можем поделиться с другими народами. К примеру, такого института уполномоченных по правам ребенка, как у нас, нет ни в одной стране мира. Этим опытом заинтересовались уже многие, звонят, просят поделиться».

Вспоминали участники дискуссии и о других международных договорах по правам ребенка, необоснованно, по их убеждению, отложенных Россией в долгий ящик. И о недостаточной информированности не только детского, но и нашего взрослого населения о том, какие международные правовые нормы, защищающие интересы детей, действуют на территории РФ. Кто-то даже в шутку предложил: «Всех, кто вступает в брак надо бы обязать сдавать зачет по знанию Конвенции ООН о правах ребенка».

Запятую в сакраментальном «вступать нельзя откладывать» в итоговой рекомендации круглого стола его участники уверенно поставили после первого слова.

p.s. несколько оставшихся вопросов

Что или кто мешает РФ ратифицировать Гаагскую конвенцию о международном усыновлении (вступила в силу в 1995 г., 80 стран-участниц), подписанную российским президентом в 2000-м году?

О том, что надо бы ускорить процесс ратификации Конвенции говорил президент Дмитрий Медведев.

О необходимости ратифицировать этот международный договор заявлял министр науки и образования Анатолий Фурсенко.

А вот, что сказала в одном из интервью «Российской газете» председатель комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей (предыдущего и нынешнего созывов) Елена Мизулина:

— Эта конвенция решает многие проблемы защиты прав усыновляемых за рубежом детей. Проще было бы ее ратифицировать, как это сделали уже большинство стран-участниц. Но какие-то есть к тому препятствия. Мы направляли в правительство запрос, почему затянулась ратификация Гаагской конвенции. Как раз тогда ее противники стали внедрять в общественное сознание то, что конвенция якобы позволит усыновлять детей людям, состоящим в однополом браке. Что, разумеется, неправда, ничего подобного там нет"("РГ" № 4874 от 25.03. 2009 г.).

Почему РФ не подписывает 2-й Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии (вступил в силу в 2002 г., 149 стран- участниц)?

Ответ МВД РФ на официальный запрос Совета Федерации по поводу этого документа и Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений мало что проясняет: «Представление предложения о заключении Российской Федерацией указанных международных договоров возможно лишь после создания на национальном уровне всех необходимых правовых, организационных и финансово-экономических условий для этого, так как в противном случае к Российской Федерации могут быть предъявлены претензии по поводу невыполнения принимаемых на себя обязательств».

Почему в Комитете по правам ребенка нет члена-эксперта от Российской Федерации и когда он там появится?

Справка

Комитет по правам ребенка был создан в 1991 году и следит за ходом осуществления Конвенции ООН о правах ребенка и ее Факультативных протоколов. Состоит из восемнадцати экспертов, которые избираются на четырехлетний срок и могут быть переизбраны. Заседания Комитета проходят ежегодно в Нью-Йорке. Доклады о деятельности Комитета один раз в два года представляются Генеральной Ассамблее. С 1991 г. по 1999 г. Россию в Комитете представлял доктор юридических наук, профессор МГИМО Юрий Колосов, и вот уже тринадцать лет наша страна не имеет представительства в этом важном международном наблюдательном органе.