Свое - не значит дешевле
Цены в российских продуктовых магазинах растут в основном на отечественные товары. Причем у поставщиков они поднимаются медленнее, чем на прилавках.
К такому выводу пришли специалисты аналитической компании "ФинЭкспертиза" в опубликованном на днях докладе "Продуктовая инфляция".
Так, в 2009 году средний рост цен на продукты питания составил 6,1 процента, тогда как индексы цен производителей продукции животноводства выросли всего на 1,5 процента. Не разделяют эксперты и надежды, связанные с замещением импортных товаров отечественными. По их мнению, это не приведет к снижению цен, поскольку наши продукты изначально дороже импортных. И производители держат цены на этом уровне, пользуясь популярностью отечественных продуктов у покупателей.
И действительно, по данным статистического агентства "Eurostat", годовая инфляция на продукты питания в еврозоне в сентябре 2010 года составила 2,1 процента. Некоторые продукты, такие как мясо и хлеб, в ЕС даже немного подешевели. А в России продуктовая инфляция за тот же период составила 8,8 процента. По мнению специалистов, это связано также с низким уровнем производительности труда в России, недостаточной господдержкой сельхозпроизводителей и ежегодным ростом стоимости электроэнергии и услуг естественных монополий. Кроме того, у нас не отлажена система доставки товаров от поля до прилавка.
Нужно еще учесть, напоминают эксперты, не всегда рациональные наценки торговых сетей, а также кучу посредников, с которыми приходится делиться. Получается так, что на приусадебном участке можно что-либо выращивать только для собственных нужд, поскольку продать нормально эту продукцию практически невозможно.
Прокомментировать выводы доклада "Продуктовая инфляция" "РГ" попросила генерального директора "ФинЭкспертизы" Агвана Микаеляна.
РГ: По вашим данным, зависимость России от импорта по основным категориям продуктов питания составляет в среднем 25-35 процентов. Это довольно значительный фрагмент рынка. И когда он будет заполнен российскими товарами, разве не заработает закон конкуренции - желание бизнеса привлечь внимание потребителей именно к своему товару снижением цен?
Микаелян: Сейчас наши товары вынуждены конкурировать с западными аналогами, которые объективно дешевле по ряду причин, несмотря на запретительные барьеры, налоги, пошлины. Во-первых, сельское хозяйство в большинстве развитых стран дотируется значительно выше, чем у нас. Во-вторых, технологическая (я уже не говорю о бизнес составляющей) развитость системы в сельском хозяйстве там на порядок выше, да и производительность труда принципиально другая.
Это основные факторы, которые позволяют импортной продукции конкурировать с нашими товарами. Прежде всего, в цене. Если объемы нашего производства в разы увеличатся и отечественные товары будут конкурировать с иностранными, с точки зрения избытка предложения на рынке, это, конечно, сможет привести к ценовой конкуренции. Но наши продукты выдержат ее только в одном случае - если принципиально будет изменена себестоимость товара. Представить себе, что это произойдет само собой, я не могу.
РГ: В докладе говорится, что рост цен в основном идет из-за торговых надбавок и длинной цепочки посредников. Как можно "по уму" наладить схему перехода товара от сельхозпроизводителя к покупателю?
Микаелян: В Европе существует совершенно другая система сертификации продуктов, работа с возможным сельхозпроизводителем. Благодаря высокой производительности труда сельхозпроизводитель, даже на уровне небольшого фермерского хозяйства, имеет приличные производственные объемы. И он может выступить самостоятельно в качестве поставщика. Существуют также объединения фермеров. У нас же предпочитают работать только с крупными трейдерами.
Система взаимодействия торговли с сельхозпроизводителями в России должна быть отстроена таким образом, чтобы любой фермер по справке из надзорного органа или из сельсовета о том, что он сам вырастил продукцию, мог под свою ответственность сдавать ее в магазин. И на прилавках товар должен быть сопровожден биркой, что производитель - фермер, условно, Иванов. Все претензии по качеству - к нему. А не как сейчас: от несчастного фермера требуют сертифицировать две тонны картошки. А это тоже затраты. И что он вынужден делать? Искать перекупщика, который назовет, как мы знаем, мизерную цену. Его ведь не интересует, сколько фермер потратил ресурсов для того, чтобы вырастить свою продукцию. Фактически, на этапе закупки у непосредственного производителя у нас посредник опускает стоимость товара до европейского уровня, но в Европе сельхозпроизводитель получает дотацию, дабы иметь такую цену. А у нас фермер скидывает цену за счет своего же возможного дохода и перекладывает его в карман перекупщику - поставщику торговых сетей.
На мой взгляд, для того чтобы серьезно изменить ситуацию, необходимо позволить сельхозпроизводителю сдавать свою продукцию на реализацию в любой магазин без прохождения сложнейшей и дорогостоящей системы сертификации.
РГ: На следующей неделе Госдума планирует рассмотреть в первом чтении проект закона, который освободит от обложения налогом доходы, получаемые от продажи продукции, выращенной в личных подсобных хозяйствах. Это поможет снизить рост цен на продукты питания? Или одного такого закона мало и над корректировкой законодательства надо работать дальше?
Микаелян: В принципе, хороший проект, но я не уверен, что данным законом мы сможем снизить стоимость продуктов питания, поскольку подавляющее большинство частников особых отчислений не производит и налоговое бремя на них ничтожное. Проблема в другом: они гораздо больше денег тратят на взятки, "входные билеты" и сертификацию.
Вот в этой части, на мой взгляд, депутатам необходимо обратиться к экспертам для объективной оценки формирования себестоимости различных групп сельхозпродукции, выращиваемой в разных регионах разными хозяйствами. Тогда станет понятно, что оптимизировать себестоимость в рамках 1-2 процентов, конечно, хорошо, но, по большому счету, малоэффективно.
РГ: Рост потребительских цен в еврозоне ускорился в октябре до 1,9 процента в годовом исчислении - до максимального уровня с ноября 2008 года. Как это отразится на продовольственных ценах в России?
Микаелян: Обычно любые изменения цен в Европе, так или иначе, отражаются и на нашем рынке. Как только они там начинают расти, наш производитель сразу же поднимает цены на свою продукцию. Но тут нужно еще учитывать существующий у нас внутренний мощный драйвер роста цен: все наши естественные монополии с абсолютной регулярностью каждый год на 20 процентов увеличивают тарифы. Поэтому 1,5 процента подорожания в Европе у нас выльются в подорожание на 8-10 процентов.
Бизнес немного промахнулся
В ноябре оптимизма у российского бизнеса не прибавилось, хотя в октябре настроение явно шло на подъем. Таковы результаты очередного исследования Института экономической политики имени Егора Гайдара.
Индекс промышленного оптимизма эксперты выводят после опросов руководителей предприятий. Самой существенной корректировке подверглись оценки запасов готовой продукции. Доля ответов "выше нормы" возросла с 9 до 15 процентов. Положительное, на первый взгляд, для 2010 года изменение (вроде бы предприятия отказались от минимизации запасов) на самом деле заслуживает негативной оценки с учетом динамики других показателей, делают выводы исследователи.
Это связано, во-первых, с тем, что не произошло никаких изменений в фактической динамике спроса. Во-вторых, прогнозы спроса и выпуска ухудшились на несколько пунктов. Исходные же результаты в преддверии новогодних каникул демонстрируют резкий уход в отрицательную зону. В-третьих, ноябрьский темп роста выпуска пока оказывается самым высоким во время кризиса, что, скорее всего, и привело к росту излишков запасов. В-четвертых, промышленность второй месяц подряд сообщает о наращивании отпускных цен. В результате их ноябрьский темп вышел на кризисный максимум, а ценовые прогнозы предприятий говорят о желании и дальше придерживаться такой политики.
Итоги исследования для "РГ" прокомментировал заведующий лабораторией конъюнктурных опросов Института экономической политики имени Егора Гайдара Сергей Цухло.
РГ: В комментарии говорится: отсутствие существенной положительной динамики спроса в сочетании с наращиванием выпуска и цен приводит к необоснованному росту запасов готовой продукции. Как же компании планируют свою деятельность? Спрос не растет, а они наращивают выпуск продукции. Это просчеты менеджмента, случайность или объективная ситуация, которую нельзя было заранее просчитать?
Цухло: Думаю, они просто немного промахнулись. Почувствовав, что в октябре ситуация улучшилась, предприятия продолжили наращивать производство. А в ноябре спрос не стал более объемный. И это привело к увеличению запасов готовой продукции.
Второй фактор, это конечно, увеличение цен. Таким образом предприятия начали готовиться к повышению с 1 января 2011 года страховых взносов в социальные фонды. И поскольку остановить это повышение пока не удается, бизнес начал закладывать в цену возможные издержки. Прогнозы ценовой политики говорят о том, что компании и дальше будут это делать.
РГ: Поясните, пожалуйста, тезис из вашего комментария: "добавляет негатива и дальнейшее ухудшение планов изменения численности персонала, промышленность готовится еще интенсивнее сокращать работников". В связи с чем намечаются эти сокращения? Впереди ожидается длительная стагнация?
Цухло: Дело в том, что компании последние несколько месяцев уже сократили набор персонала. В октябре ситуация стала еще очевидней, то есть уже по факту. И прогнозы на ближайшие месяцы говорят о том, что компании продолжат сокращение персонала. Кстати, данные опроса были подтверждены официальной статистикой минздравсоцразвития.
Это связано с тем, что компании, видимо, в первом полугодии надеялись на рост спроса и выпуска, набирали персонал и рассчитывали на скорое восстановление потребления. Но этого не произошло. Сейчас компании стали корректировать численность занятых, то есть приводить ее в соответствие с динамикой спроса на продукцию.
Банки шикуют с кредитами?
На этой неделе в СМИ прошло сообщение, что Центробанк и минфин планируют снизить посткризисные риски банковской системы, избавившись от мелких игроков рынка.
В проекте стратегии развития банковского сектора до 2015 года предлагается рассмотреть возможность повышения минимального капитала банков до 250-500 миллионов рублей. По мнению экспертов, это может сократить количество банков в стране более чем на треть.
Однако минфин и ЦБ позже сообщили, что пока не определили новую минимальную планку капитала банков. Они пока продолжают работать над новой стратегией. До конца ноября проект документа будет вынесен на широкое обсуждение.
Предыдущая стратегия, напомним, была рассчитана до 2008 года. Что касается размера минимального капитала, то с 1 января 2010 года он установлен на уровне 90 миллионов рублей. А с 2012 года будет составлять 180 миллионов рублей. Хотя, по мнению вице-премьера, главы минфина Алексея Кудрина, минимальный размер капитала банков должен быть повышен до миллиарда рублей в течение пяти лет. Тем временем, на 1 октября 2010 года в России зафиксировано 1030 действующих финансовых учреждений. И практически 200 из них не дотягивают до уровня 180 миллионов рублей.
О ситуации в банковской сфере "РГ" рассказал член Комитета Госдумы по финансовому рынку, финансовый омбудсмен Павел Медведев.
РГ: Какой, на Ваш взгляд, надо установить минимальный размер капитала для банков?
Медведев: По-моему, миллиард рублей - это слишком много. Мы уже установили минимальный объем капитала в 90 миллионов рублей. А начиная с первого января 2012 года уже будет 180 миллионов рублей. Мне кажется, что этого вполне достаточно.
Тем более, с первого января 2011 года мы допустили на рынок микрофинансовые организации с нулевым капиталом. И было бы очень непоследовательно одной рукой разрешать существовать банкам с нулевым капиталом, а другой рукой серьезно повышать требования к минимальному капиталу уже существующих банков. Я бы больше уже не трогал финансовые учреждения.
РГ: Того числа банков, которые существуют на рынке, достаточно или оно избыточно?
Медведев: На этот вопрос отвечают клиенты банка. Если банк живой, значит, у него есть клиенты. Так как без них невозможно платить зарплату сотрудникам и налоги.
Нам нужно иметь больше даже не банков, а банковских окошечек. Так как гражданину, который живет в крошечном городе, где нет даже подразделения Сбербанка, главное, чтобы было банковское обслуживание. Но специально пытаться сейчас сократить количество банков было бы неправильно. Так как кто-то обязательно потеряет доступ к банковскому сервису.
РГ: Что в стратегии развития банковского сектора до 2015 года вы бы поставили на первое место?
Медведев: Закон о национальной платежной системе, так как мы сейчас идем по острию ножа. Было создано много небанковских возможностей производить расчеты. Это очень опасно.
Сейчас наконец-то законопроект о национальной платежной системе внесен в Госдуму. Мораль этого документа: если кто-то совершает банковскую операцию, она должна быть юридически банковской.
РГ: Какие риски ждут нашу банковскую систему в ближайшие пять лет и как их можно предотвратить?
Медведев: Я думаю, что нас ждут те самые риски, на которые наткнулась наша банковская система до кризиса. Это риски иметь недостаточно хорошие активы. Кризис заставил банки очень сильно поджаться и начать осторожничать. И я боюсь, что как всегда маятник качнется сначала в одну сторону, а потом в другую. Сейчас у банков денег много, и это, конечно, провоцирует "легко" выдавать кредиты. Следовательно, появляется опасность опять приобрести плохие активы. Я думаю, что это главная потенциальная опасность.
Китай наступает на пятки США
К 2020 году Китай превратится в страну с крупнейшей экономикой мира, а еще через десять лет объем ВВП Поднебесной превысит американский валовой продукт в два раза. И к 2030 году на Китай придется 24 процента мирового ВВП по сравнению с нынешними 9 процентами.
Такие прогнозы дают эксперты британского банка "Standard Chartered Plc.". Кстати, заместитель председателя КНР Си Цзинпин на встрече с представителями Сингапурской китайской торгово-промышленной палаты заявил о намерении Китая уже в 2010 году занять второе место в мире по объему ВВП. "Это вполне вероятно, несмотря даже на основные проблемы, с которыми мы боремся", - заявил он.
А их немало. Тут и растущие ресурсные и экологические ограничения для экономического роста, дисбаланс инвестиций и потребления, широкий разрыв в уровне доходов населения, и неравномерность развития города и села, различных регионов. Также для Китая, по мнению специалистов английского банка, сохраняются риски резкого замедления роста из-за разбалансировки экономики.
По силам ли Китаю догнать США, "РГ" решила узнать у главного экономиста Центра развития Валерия Миронова.
РГ: Сможет ли Китай в этом году занять второе место в мире по объему ВВП, а к 2030 году - первое?
Миронов: В Китае на самом деле темпы роста экономики замедляются. Если в первом квартале было 11,9 процента, то в третьем - уже 9,6 процента. А в США наоборот темпы роста ВВП ускоряются: с 2,4 процента в первом квартале до 3,1 процента в третьем квартале. И это нужно учитывать.
Конечно, теоретически Китай способен занять второе место в мире по объему ВВП. Особенно если учесть, что китайские 9,6 процента - это в три раза больше, чем рост ВВП в США. Но важно понимать, что мы вступаем в период серьезной нестабильности в экономической и политической системе.
Поэтому у Китая могут возникнуть серьезные проблемы. Например, обострятся внутренние противоречия. И не факт, что они не приведут к резкому замедлению темпов роста ВВП. А у США сохраняется большой инновационный потенциал, который всегда будет держать Штаты на плаву. Поэтому, на мой взгляд, должно быть несколько прогнозирующих сценариев. И один из них - это лидерство Китая.
РГ: А за счет чего он может этого добиться, учитывая риски, которые вы назвали?
Миронов: За счет того, что в Китае большой резервуар дешевой рабочей силы. Он может расширять производство при крайне низких издержках на труд.
Кроме того, китайцы сберегают очень много денег, так как они живут без пенсионной системы и находятся на попечении младших родственников, что, естественно, ненадежно. А где большие сбережения, там и большие кредиты. Но опять же повторюсь, что у американцев есть хороший шанс удержать лидирующие позиции в мире, потому что в инновационном плане они развиты лучше, чем Китай.
РГ: В третьем квартале ВВП России вырос всего на 2,7 процента вместо 4,2, как планировалось. Почему прогнозы не оправдались?
Миронов: Первоначально были более высокие оценки роста ВВП на этот год. Но прогнозы не оправдались в силу того, что увеличение экспорта, которое обеспечивало быстрый рост ВВП в четвертом квартале прошлого года и в первом квартале этого года, закончилось. Это произошло из-за того, что мировая экономика стала испытывать серьезные сложности. Сейчас все зависит от динамики спроса. А она не очень хорошая, потому что инвестиции только начинают расти. Да и то с перепадами.
РГ: Когда наша страна сможет похвастаться показателями Китая?
Миронов: У России были близкие к китайским темпы роста перед кризисом, когда у Китая было 10 процентов, а у России 7,8 процента. Но сейчас рассчитывать даже на сближение этих показателей нельзя.
У нас темпы роста были основаны на высоких ценах на нефть, а сейчас какого-то резкого подорожания сырья не предвидится. Опять же будет наблюдаться нехватка иностранного капитала, так как рубль укрепляться не будет. Чтобы изменить ситуацию, нам необходимо построить новую модель роста, основанную на инновациях и инвестициях. Только тогда можно рассчитывать на высокий темп роста ВВП.
РГ: Как изменит расстановку сил в глобальной экономике выход Китая на второе место по ВВП?
Миронов: Для России это будет означать лишь то, что рассчитывать она сможет только на сырье. Но нужно учитывать, что сырьевая экономика не вечная, и поэтому необходимо думать о том, чтобы конкурировать со странами с инновационной экономикой. Так что выход Китая на второе место позволит на равных соперничать с США и Японией. Так как КНР показывает яркий пример того, как нужно эффективно развивать в слаборазвитой стране инновационную экономику.
