Законопроект был с тревогой воспринят лидерами и активистами НКО. Ряд его положений был подвергнут критике на недавнем совещании по Гражданскому кодексу. В совещании участвовали руководители судебной системы, главы профильных министерств. Обращаясь к ним, Дмитрий Медведев пообещал, что "дурацкие изменения и необдуманные подходы" не попадут в обновленный Гражданский кодекс. В то же время, сказал президент, "Гражданский кодекс не должен быть закрытым, это творческая работа, именно потому, что развивается наша экономика и развивается наша жизнь".
А чуть ранее о деятельности НКО высказался министр юстиции Александр Коновалов. Выступая на коллегии своего ведомства, он заявил, что в канун федеральных выборов следует уделить внимание общественным организациям: "Любая противозаконная активность, которая мимикрирует под те или иные формы деятельности НКО, должна своевременно выявляться и пресекаться специализированными органами". Подразделения минюста, сказал министр, обязаны собирать информацию о том, что "какая-либо из организаций ведет деятельность, не соответствующую уставу либо закону".
Усиление контроля над некоммерческими организациями - это началось не вчера и становится актуальным не только в преддверии политических кампаний.
Закон "О некоммерческих организациях" принимался в авральном порядке. Без широкого обсуждения. Без тщательной экспертизы. Члены Общественной палаты трижды обращались к депутатам Госдумы: повремените с рассмотрением проекта, дождитесь хотя бы момента, когда Общественная палата будет окончательно сформирована и сможет вынести свое официальное заключение. Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин со страниц "РГ" настаивал на том же: "Требуется существенная переработка этого закона, серьезная корректировка многих его статей. Нам нужно обсуждение. Нужна демократическая работа". Парламентарии не вняли.
В том, каков был первый вариант этого закона и какую реакцию спровоцировал, кто-то усматривал руку опытных сценаристов. Мол, проект нарочно нашпиговали драконовскими регламентациями, чтобы Общественная палата решительно вмешалась, смогла сразу и громко заявить о себе. Вы, дескать, думали, орган гражданского представительства окажется вмонтированным в государственную систему, а он глядите как себя повел! Я бы не стал преувеличивать изобретательность политтехнологов, будто бы устроивших игры вокруг этого закона. В его сознательную порчу с целью последующей корректировки по требованию общественности я не верю. Закон был написан так, как написан, без всякого пиар-умысла. Мне представляется, все было проще, без особых затей. А именно так, как это увиделось и Владимиру Лукину: "Те, кто готовил этот закон, и те, кто его принимал, захотели на наше общество быстренько и довольно невежливо надавить".
Необходимо было доработать проект, убрать из него явно неприемлемое - обязательную перерегистрацию международных и иностраннных НКО, уведомление госорганов о создании любых некоммерческих организаций (даже если те являются юридическими лицами), право регистрирующих инстанций запрашивать у НКО финансовые и хозяйственные документы.
Экспорт "оранжевого" - вот что, кажется, более всего тревожило депутатов, когда они принимали закон об НКО. Поставить шлагбаум на пути политической "контрабанды" - так они понимали свою задачу. И рассуждали следующим образом: если международные организации действительно хотят работать в России и выполнять задачи, прописанные в их уставных документах, почему бы им здесь, на месте, не создавать аналогичные российские структуры? Но дело в том, что филиалам иностранных организаций не нужно регистрироваться в России. Они зарегистрированы в Вашингтоне или Париже, Лондоне или Женеве. А здесь действуют их отделения.
Закон "О некоммерческих организациях" несколько помягчел, когда свои поправки в него, принятые Госдумой, внес Дмитрий Медведев. Упростилась процедура регистрации. Уменьшилось число проверок. Органам власти запретили требовать у НКО документы, содержащие сведения, которые могут быть получены в учреждениях госстатистики, в налоговой службе, в контролирующих инстанциях, а также в кредитных и финансовых организациях.
Благодаря президентским поправкам из перечня оснований для отказа внести в реестр филиал или представительство зарубежного НКО было исключено скандальное - "если цели и задачи создания филиала или представительства создают угрозу национальному единству, самобытности и культурному наследию Российской Федерации". Что создает, а что не создает подобную угрозу, до сей поры решал чиновник, сообразуясь с собственными представлениями о государственном и общественном благе.
Деятельность политических партий не должна финансироваться из зарубежных источников? Да кто же спорит. Но закон об НКО регламентирует деятельность общественных организаций, а не политических. Прямой же запрет на финансирование политических партий из-за рубежа давно узаконен.
Допустимо ли участие общественных организаций в политической деятельности, да еще в канун федеральных выборов? Разумеется, нет. Но поправки в Гражданский кодекс, обсуждение которых будет продолжено, они ведь явно направлены против тех НКО, которым приписывается политическая деятельность в очень широком ее толковании. При таком подходе атаке могут подвергнуться правозащитные, экологические, благотворительные организации.
Стоит ли, пресекая "противозаконную активность" некоторых НКО, одновременно осложнять жизнь 500 тысячам общественных организаций? Они могут кому-то не нравиться. Они бывают строптивы и несговорчивы. И все же именно в них сосредоточена граждански активная часть общества.
