Чтобы людям было хорошо от встречи с джазом

Джазовый саксофонист Игорь Бутман — один из тех российских музыкантов, которые  определяют состояние музыки в России. Начав свою творческую карьеру еще в Советском Союзе, он в конце 80-х — начале 90-х годов сумел стать частью мирового джазового сообщества на родине джаза, в США. А вернувшись в Москву, оказался едва ли не единственным организатором гастролей иностранных джазменов в России.      Вот уже пять лет Игорь Бутман успешно реализует свой талант и в джазе, и в бизнесе, содержа свой джазовый оркестр и являясь артистическим директором клуба «Le Club», который американский журнал «Down Beat» включил в число 100 лучших джазовых клубов мира.

—Игорь, культура в России по-прежнему финансируется по остаточному принципу... Что касается джаза, то о бюджетных источниках говорить и вовсе смешно. Как в наше время выживает отечественный джаз, и ваш оркестр в частности?
—Начнем с того, что в России даже в прежние советские времена не было ни серьезного джазового рынка, ни джазовых клубов. Концерты, конечно, проходили. Ведь раньше джазовые коллективы содержало государство. В рыночных условиях мы сами должны оправдывать свое существование. И здесь джазу помогли поклонники этого направления музыки, которые существовали всегда. Именно благодаря слушателям и самим джазменам и выжил джаз в рыночных условиях. Ведь сегодня в принципе никто не может заставить филармонию взять ансамбль, который не соберет зал. Поэтому сами джазмены, если они хотят доказывать то, что это интересная музыка, что она способна привлечь людей, что джаз — это интересное искусство, — сами должны продвигать свою музыку.
—А как же продюсеры, менеджмент? Ведь управление и организация — это специфическая сторона деятельности.
—Никакой менеджер не будет заниматься джазменами, если группы «Блестящие» или «Иванушки Интернэшнл» пользуются более массовым, по сравнению с джазовыми коллективами, спросом. В какой-то момент ты осознаешь себя организатором и вслед за этим обнаруживаешь в себе навыки менеджера, неминуемо связываешься с деньгами. Так я и стал антрепренером, если угодно — бизнесменом. Но в первую очередь я — джазовый музыкант.
—Интересно, а вы думаете о деньгах, когда занимаетесь творчеством?
—Думаю, но в меньшей степени, по сравнению с самим творчеством. Я делаю так, чтобы людям было хорошо от встречи с искусством джаза. А если на этом еще и можно заработать, то это хорошо. Ведь музыка, как и все остальное в этой жизни, подчиняется товарно-денежным отношениям. И Моцарт, и Бах, и Бетховен за свое творчество получали деньги, как и великие Майлс Дэйвис, Чарли Паркер или Джон Колтрэйн. Если я получаю большие деньги за концерт, то я радуюсь. Но это не такая радость, как от самого концерта. Кроме того, я был просто вынужден задуматься о деньгах. Ведь надо содержать оркестр... 
—Дорого обходится содержать джазовый оркестр?
—Очень дорого! И очень трудно содержать оркестр, если нет финансирования со стороны. А мы живем только сборами от собственных концертов. Изредка отдельные концерты мировых звезд джаза, приглашенных мною, спонсируют торговые марки «Парламент» и «Хеннеси». Если бы не они, совсем было бы худо. Бывают у нас и концерты на стороне.
—Вы довольно долго жили в США, где процветают и бизнес, и джаз. Не было соблазна открыть там свой бизнес?
—В Америке я уже делал попытки организовать свой бизнес. Мы с партнером уже начинали делать там свой джазовый лейбл.  И, может быть, мы продвинулись бы дальше, однако я вынужден был вернуться в Россию. Я женился в Москве и хотел забрать жену Оксану в Америку. Однако у меня не было американского гражданства, чтобы я мог без проблем переехать с семьей в США. Оксане не дали визу, а туда и обратно я ездить не хотел. При этом мы уже ждали ребенка... Так я вынужденно вернулся в Москву, но абсолютно не жалею об этом.
—И где же легче делать бизнес на джазе: в России или в Америке?
—Здесь легче. Российский рынок имеет гораздо больший потенциал по сравнению с американским. Наш рынок совсем не освоен. В США чего и кого только нет: и мировые звукозаписывающие компании, которые выпускают джазовые пластинки — Universal, Electra, Columbia, Atlantic, и артисты — гранды джаза — Херби Хэнкок, Чик Кориа, Фредди Хаббард, Майлс Дэйвис, Сонни Роллинс, Орнетт Коулмен, Джон Колтрэйн, Майкл Бреккер... А кто есть у нас? Имена некоторых из перечисленных, уверяю вас, очень достойных джазовых музыкантов, даже не доходят до наших слушателей! Наши любители джаза в основной своей массе еще недавно довольствовались лишь шедеврами советского джаза в исполнении оркестра Лундстрема да отдельных музыкантов: Козлова, Лукьянова, Левиновского. А спрос на джаз, интерес к джазу здесь есть. Мы это видим во время гастролей по России: хороший джаз очень нравится, и люди с удовольствием на него идут.
 —С чего начинался ваш бизнес в джазе в России и каковы его составляющие теперь?
—Оркестр я организовал в 1999 году, когда в Москве на Таганке мне предложили заняться созданием джазового клуба. С тех пор «Le Club» — постоянная площадка для джазовых концертов моего оркестра, которые идут по понедельникам. У меня есть много чего, на чем можно заработать. Пока продолжается, если выражаться языком бизнеса, длительный процесс инвестирования в аудиторию, в том числе и путем пропаганды джаза. Именно ради пропаганды я после переезда из США в Россию занялся организацией джазовых фестивалей. Первый — в 1996 году, в День независимости России в ЦДХ — делал фактически на свои деньги. Потом в зале имени Чайковского в 1997 году. Тогда я нашел одного «сумасшедшего» спонсора. Это был не очень удачный бизнес-проект, но очень поучительный опыт. Потом я организовал регулярный фестиваль «Триумф джаза». В этом году состоялся уже четвертый.
—Но это все расходы... А что касается источников дохода?
—Очень просто. Я зарабатываю на связях в джазовом мире, привозя в Россию джазовых музыкантов из Америки. Для меня это, наверное, основной способ зарабатывать. Кстати, и приезжающие в Россию по моим приглашениям джазовые звезды делают здесь деньги. Я четко осознаю, что они приезжают сюда не за промоушеном, который у них уже давно сделан, а за гонораром. Не Кремль посмотреть и не для того, чтобы совершить экскурсию в бывший Советский Союз, как до сих пор думают многие наши соотечественники, — нет. Они на Красную площадь ходят-то очень редко. Например, приезжал по моему приглашению знаменитый клавишник Джо Завинул, а у него концерт стоит 20 тыс. долларов. И я должен обеспечить ему этот гонорар. А нам в бизнес-проектах никто никаких скидок и поблажек не делает. Но все знают, что у фирмы Бутмана хорошая репутация. Было и так, что на очень дорогих артистах зарабатывали мало. Но артисты все равно получат столько, сколько им обещали.
—Цель любого бизнеса — прибыль, если не считать самореализацию. Если есть прибыль, как вы ее используете? Занимаетесь ли инвестициями? Во что вы вкладываете заработанное?
—Я, можно сказать, формирую источники будущих доходов. Вот, например, не так давно купил цифровую студию — проще говоря, профессиональную аппаратуру для записи артистов: 24канальная, с диск-рекордером, при подключении к звукооператорскому пульту обеспечивается запись по 32 каналам. Для нее не требуется специального помещения: в собранном виде это такая увесистая, но транспортабельная коробка. Она здесь, в клубе, у охраны стоит. И записи проходят здесь же: либо во время концертов, либо ночью. Музыканты записывают свои вещи: либо просто — на будущее, либо с целью выкупа. Планирую сделать свой музыкальный лейбл и продавать джазовые диски. В перспективе из этого может родиться бизнес, но пока об этом рано говорить как о масштабном предприятии.
—Вероятно, основная причина — «пираты», которые, скорее всего, безнаказанно растиражируют ваши интеллектуальные активы?
—Да, и это тоже. Представляете, найти 20 тыс. долларов на выпуск диска, на котором заработают «пираты»... Незащищенность интеллектуальной собственности в России тревожит. Поэтому я сейчас лишь накапливаю права на видео- и аудиопродукцию, записываю артистов. И записи пока не тиражирую, хотя у меня и есть на это разрешение. Я просто жду правильного момента. Вот нашу вокалистку Марию Тарасевич будем скоро записывать. Она сама нашла спонсора для записи альбома, для оплаты работы инженера и музыкантов, заплатит и за выпуск. А я бесплатно предоставляю студию, то есть выступаю как сопродюсер. То же самое сделаю для трубача Александра Беренсона из Питера, пианиста из моего оркестра Антона Баронина.
 —И что, ваши инвестиции уже начали возвращаться?
—Смотря о каких цифрах говорить. У меня ведь нет цели сколотить состояние, играя джазовые концерты, устраивая гастроли мировым звездам и продавая записи. Состояния зарабатываются иными путями. Инвестиции в джаз — это длинные инвестиции. Финансовые вложения в джаз в России вернутся через десятилетия. И потом, нельзя вложить в джаз сразу 500 тыс. долларов и получить быструю прибыль. Пока я вкладываю так: сегодня тысячу долларов, завтра тысячу, потихоньку... А зачем быстро? Куда торопиться?
—А вы как артист имеете записи?
—В прошлом году квартет с моим участием играл на гастролях в США. Сейчас записи с тех концертов крутят в Америке по радио. Пластинки пока еще не выпущены, идут переговоры с Universal, чтобы они купили лицензию на дистрибуцию по всему миру. Эта последняя пластинка называется Prophecy («Пророчество»). Два других сольных диска Falling out (Impromtu records) и Nostalgia (Souyz), а также записанные в соавторстве пластинки Four brothers (Bogemia) и Jazz 4X4 (Souyz).
—Имя известного человека сродни бренду. Вы — известный артист. Как вы думаете, сколько стоит бренд «Бутман»?
—Это коммерческая тайна. Могу лишь сказать, что эта цифра может варьироваться. Она зависит от задачи, поставленной перед оркестром: будь то игра в виде фонового сопровождения, или на встрече гостей, или же отдельный номер в концерте. При этом всего лишь один номер может стоить больше, чем все вместе взятое выше перечисленное. Мы дифференцируем, каждый раз гонорары разные.
—Расскажите, пожалуйста, о своих родителях. Каким было отношение к деньгам в вашей семье?
—По детским впечатлениям, у нас была нормальная советская, средняя по уровню материального обеспечения семья. Трудолюбивая. Сколько себя помню, папа работал всегда: днем инженером-строителем (мое детство прошло в Ленинграде), а вечером как музыкан-любитель. Он играл на барабанах и пел неплохо. Мы не шиковали, конечно, но «Жигули» имели, которые тогда были показателем благосостояния. Часто путешествовали на юг на машине. Отец делал так, чтобы мы ни в чем себе не отказывали. У нас была хорошая, по советским временам, квартира. И в своей собственной семье — видимо, по унаследованной традиции — мы с женой и сыном стараемся жить по средствам. Например, Volkswagen Passat мне доступен, а Mersedes — нет. Этот автомобиль не будет соответствовать тем деньгам, которые я зарабатываю. Обычно я деньги приношу домой, кладу в тумбочку, и оттуда жена или я берем сколько нужно. Особого расчета не делаем. Конечно, если не будет денег, чтобы заплатить за учебу ребенка или на содержание машины, квартиры, за телефон, то это, наверное, будет проблема, но не такая, чтобы начинать метаться из угла в угол, обхватив голову руками: ах, что же делать?.. Если я не смогу надеть новую рубашку, ничего страшного — постираем старую. —Саксофон — дорогой инструмент? Сколько их у вас?
—У меня четыре тенор-саксофона, один альт-саксофон и два сопрано-саксофона — стало быть, всего семь. Какие-то из этих инструментов мне подарили, но большинство я купил сам. Этого набора пока хватает, но я хочу купить еще один — баритон-саксофон для оркестра. У нашего баритониста в оркестре плохой инструмент. Стоят саксофоны относительно недорого: от двух до пяти тысяч долларов. Самый дорогой обошелся мне в три тысячи. Наверное, можно считать, что я инвестировал, если учесть, что саксофоны со временем дорожают. Не в астрономической прогрессии, как скрипки Амати или Страдивари, но если купить хороший фирменный инструмент за две тысячи, то со временем его можно продать в два раза дороже. Марка играет роль. Например, французские саксофоны фирмы Selmer особенно ценятся, им может быть по 50—60 лет. Саксофон может жить долго, важно только ухаживать за ним, как за любой вещью. Главное в нем — сам металл, и желательно, чтобы им не били об стену...