Какими функциями готов поделиться Минфин? Чего ждать аудиторам от изменений в законодательстве? Почему необходимо менять структуру федеральных целевых программ? Об этом и о многом другом рассказывает в интервью журналу «Бюджет» заместитель министра финансов РФ Андрей ПЕТРОВ.
— Андрей Юрьевич, как обстоит дело с передачей Минфином избыточных функций другим госорганам? Что обсуждалось на последних заседаниях комиссии Бориса Алешина по административной реформе?
— Сейчас я курирую два департамента Министерства финансов — департамент организации аудиторской деятельности и департамент отраслевого финансирования. Работа правительственной комиссии под руководством Бориса Алешина прямым образом затрагивает те сферы регулирования, которыми занимаются названные департаменты. В первую очередь это касается регулирования аудиторской деятельности. В октябре 2003 г. на заседании правительства, посвященном итогам рассмотрения первого пакета предложений комиссии по административной реформе, была затронута проблема передачи профессиональному сообществу ряда вопросов по регулированию деятельности участников рынка аудиторских услуг. Делается это для того, чтобы освободить бизнес от слишком жесткого регулирования сверху. В первую очередь передаются функции, признанные потенциально избыточными. Минфин никогда не пытался тащить одеяло на себя. Наоборот, с момента перехода регулирования этой сферы в компетенцию Минфина как основного для аудиторов федерального органа исполнительной власти, мы постепенно передаем эти функции профессиональному сообществу. В частности — вопросы, связанные с подготовкой и переподготовкой аудиторских кадров, контролем качества, подготовкой предложений по совершенствованию аудиторской практики. Более того, у нас 51% Совета по аудиторской деятельности, в соответствии с законом, должны составлять представители профессиональных аудиторских объединений. В совете работают и представители пользователей аудиторских услуг, научных организаций, практиков — то есть государственных чиновников там меньшинство. В рамках совета функционируют 10 комиссий и 8 рабочих групп, которые разрабатывают нормативные документы по всем направлениям развития аудиторской деятельности. Сначала мы рассматриваем и одобряем их и только потом готовим директивные решения. Поэтому форма работы Совета по аудиторской деятельности позволяет уже сегодня передавать общественности основные функции по регулированию этой сферы. В соответствии с решением правительственной комиссии, мы сейчас готовим поправки к закону об аудиторской деятельности (хотя он принят совсем недавно). Одна из поправок гласит, что все аудиторские организации и индивидуальные аудиторы в обязательном порядке должны быть членами одной из профессиональных организаций, аккредитованных при Минфине России. Это позволит привести к единому знаменателю все организации, так как сегодня только 20% сообщества являются членами семи аудиторских объединений, аккредитованных Минфином. Тогда можно будет перейти от системы лицензирования аудиторской деятельности к системе аккредитации через СРО. Создав эти профессиональные объединения и передав им полномочия на аккредитацию, мы сможем к 2006 г. переложить на них большинство регулирующих функций.
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы законопроекта о СРО (саморегулируемых организациях)? Чем признанные сейчас Минфином семь аудиторских объединений отличаются от полноценных СРО?
— Мы подготовили замечания к законопроекту от департамента по регулированию аудиторской деятельности Минфина, которые были отправлены в Минэкономразвития, а затем и в правительство РФ. Насколько я понимаю, Минэкономразвития, как головное министерство, представляет себе это следующим образом: основные положения о саморегулируемых организациях будут записаны не в законе о СРО, а в законах, регулирующих конкретные виды деятельности — оценочной или аудиторской. То есть, комплекс вопросов, связанных со спецификой работы аудиторов и передачей прав аккредитованным саморегулируемым аудиторским объединениям, должен войти в базовый закон о регулировании аудиторской деятельности. Кроме того, что общие процедурные позиции войдут в закон и мы будем их соблюдать.
— В вашем ведении находится и исполнение инвестиционной составляющей федеральных целевых программ. Качество программ подвергается регулярной критике, порой в них пытаются включить чуть ли не строительство бань. А какие программы будут выполняться в 2004 году?
— Я хотел бы напомнить, что в 2003 г. правительство РФ серьезно подошло к вопросу сокращения их количества. Отдельные программы были приостановлены в связи с недостатком финансирования или в связи с отсутствием тех приоритетов государственного развития, которые есть на сегодня. Часть ФЦП была включена в состав других программ как подпрограммы или отдельные проекты, что позволило примерно на треть, по сравнению с 2003 г., сократить их финансирование из федерального бюджета. Совсем недавно прошло специальное заседание правительства, посвященное изменению с 2005 г. методологии разработки ФЦП и повышения эффективности их реализации на федеральном уровне. Конечно, строительство бань и клубов за счет федерального бюджета — это нонсенс.
— Может, есть смысл ориентировать программы на строительство объектов? ФЦП должны быть нацелены на решение стратегических задач экономической и социальной политики. Прекрасный пример государственного финансирования — ввод в эксплуатацию Бурейской ГЭС...
— Да, это хороший пример, объект очень важный для всего народного хозяйства. Но и здесь должны быть четко расставлены приоритеты и интересы собственника, включая государство. Средства из федерального бюджета были направлены при условии, что основное финансирование пойдет по линии РАО ЕЭС. Мы даем только часть, связанную с зоной затопления. Но, безусловно, строительство федеральных объектов, портов, мостов, федеральных дорог (таких, например, как траса Чита — Хабаровск, окружная дорога вокруг Санкт-Петербурга) — серьезные, крупные проекты, которые действительно отвечают потребностям всей страны. Или, например, строительство и расширение железнодорожных объектов в зоне БАМа — тоже важное дело. Есть и другие серьезные проекты (в том числе имеющие социальное значение), на которых сконцентрировано наше внимание. Большие средства предусмотрены под программу замены жилого фонда — под переселение из ветхого жилья. С помощью депутатов нам удалось в 2004 г. увеличить ее финансирование многократно (со 100 млн. до более чем миллиарда рублей). Хорошо развивается программа обеспечения жилищными сертификатами военных и лиц, уволенных со службы. — Как выглядит схема финансирования по замене ветхого жилого фонда? — В порядке выделения средств федерального бюджета на эти цели предусматривается, что если субъекты Федерации финансируют это направление, то федеральная власть предусматривает деньги в порядке софинансирования. Главным распорядителем программы является Госстрой, который и мониторит все эти процессы по субъектам. И ему предоставлено право приостанавливать финансирование, если субъекты не выполняют свои обязательства по основному финансированию.
— Президентом поставлена задача снизить уровень инфляции до 10%. Что нужно для этого сделать в первую очередь? В прежние годы прогноз инфляции практически никогда не совпадал с реальным уровнем. В прошлом году благоприятная конъюнктура цен на нефть впервые позволила сохранить планку инфляции на запланированном уровне. А если цены на нефть упадут?
— Я выскажу, может быть, крамольную в этих стенах мысль, но, на мой взгляд, уровень прямого государственного финансирования реального сектора экономики у нас не очень высокий. В 2004 г. мы не смогли преодолеть эту тенденцию и фактически остались на уровне предыдущего года. То есть, по отдельным позициям мы немного поднялись, но в целом получается, что мы оказались чуть ниже уровня прошлого года. В тех же самых инвестициях у нас основное место занимает финансирование объектов социального назначения, коммунальной инфраструктуры, объектов обороны и безопасности, судебной системы. Хотя приблизительно 10% от суммы инвестиционного пакета направлены на финансирование крупных проектов, осуществляемых акционерными обществами типа Бурейской ГЭС. Что касается прямого финансирования в таких отраслях как, например, легкая промышленность, лесопереработка, которые дают быструю оборачиваемость и прибыль, то оно, к сожалению, находится практически на нулевом уровне. Мы буквально копейки отдаем на субсидирование процентной ставки по привлекаемым ими кредитам и оборотные средства. Следует, правда, отметить, что в бюджете 2004 г. предусмотрены 12,7 млрд руб. государственных гарантий российским экспортерам. Кроме того, создание макроэкономических условий для деятельности через поддержание нормального уровня инфляции и, соответственно, сокращения процентов за пользование кредитными ресурсами, снижение налогового бремени — это тоже своего рода инвестиции в развитие производственной сферы. Кстати говоря, в следующем году налоговое бремя по реальному сектору экономики будет снижено на сумму, сопоставимую с 1% ВВП. И хотя это не прямое финансирование, такая поддержка должна себя оправдать с точки зрения роста производства и сокращения издержек.
— Многие экономисты считают, что ни курс рубля, ни уровень инфляции не нужно регулировать. Вы согласны с их аргументацией? Ведь дефицит денежной массы приводит к застою в экономике...
— Я не хотел бы возвращать всех нас к событиям пяти-восьмилетней давности, когда инфляция была неуправляемой. И основной причиной этого была слабая кредитно-финансовая политика — и с точки зрения дефицита, и кредитования экономики, и использования зачетных схем финансирования бюджетных расходов. Напомню, были времена, когда мы давали централизованные кредиты производителям с последующим их зачетом или списанием, в том числе и прямые кредиты сельскому хозяйству. И ни к чему позитивному это не привело. Сейчас нам приходится проводить реструктуризацию тех прежних долгов, которые тяжелым бременем лежат на хозяйствах. Но, вспомнив, что было пять лет назад, и сравнив с тем, что сейчас происходит в экономике, мы можем увидеть, насколько серьезны монетарные усилия федерального правительства. Я считаю, что чем больше средств мы направим в реальную экономику, тем больше будет отдача. Но нужно применять современные схемы вложения средств в реальную экономику. Например, финансирование сельского хозяйства. Раньше мы просто в песок зарывали деньги, давали льготные кредиты — через фонд льготного кредитования и Росагроснаб, при слабом их возврате. А сейчас нам удается через субсидирование процентной кредитной ставки привлечь коммерческие кредиты на 60 млрд руб. Это очень эффективно. Мы расширяем сферу действия этих кредитов, субсидируя среднесрочные и долгосрочные ссуды. Отдельно стоит отметить страхование неурожаев. Каждый год у нас минимум 20 млрд руб. ущерба приносят стихийные бедствия в сельском хозяйстве. И это только по пяти основным сельскохозяйственным позициям. Каждый год мы либо списывали субъектам долги по ранее взятым ссудам, либо давали напрямую ассигнования на возмещение расходов в пределах 7—8 млрд руб. Но куда реально пошли эти деньги — очень трудно отследить. Сейчас мы расширяем объем финансирования расходов, связанных со страхованием рисков от стихийных бедствий. Это намного эффективнее.
— А есть ли страховые компании, способные гарантировать выплаты по неурожаю? Ведь это большие деньги!
— Есть такие компании, и мы практически в два раза увеличили объем финансирования по страхованию сельскохозяйственных рисков. Это позволит субсидировать более 6 тыс. хозяйств в соответствии с заключенными договорами страхования урожая. Сейчас Минсельхозом совместно с Минфином РФ завершается разработка пакета документов по страхованию в сельском хозяйстве. И, я думаю, благодаря этому мы сможем более эффективно использовать бюджетные средства. — Вы коснулись темы выдачи ссуд для регионов. Злые языки утверждают, что большая часть бюджетных ссуд используется не по назначению. Есть в этом утверждении доля истины? — Мы даем ссуды на кассовый разрыв между поступлениями доходов в субъектах и теми расходами, которые им нужно производить. При этом заключаются соответствующие соглашения и обеспечивается контроль над их выполнением, включая сроки и источники возврата ссуд. Сейчас, когда мы достаточно серьезно подняли зарплату бюджетникам, ряду регионов объективно не хватает собственных средств. Поэтому законодательно разрешено в строго установленных объемах принимать решения о пролонгации этих ссуд. Это реалии жизни, и ничего тут не изменишь. Хотя если мы выявляем факты нецелевого использования бюджетных средств, мы их списываем с текущего финансирования. — Как вы оцениваете путь, пройденный российским аудитом за 10 лет?
— Без преувеличения можно сказать, что прошедшее десятилетие стало для российского аудита определяющим. Первые шаги были сделаны в конце 80-х — начале 90-х годов, когда проведение экономических преобразований в условиях перехода страны на рыночные условия хозяйствования не могло быть реализовано без внедрения практики аудита бухгалтерской отчетности. Это существенно увеличило число потенциальных клиентов аудиторов. К середине 90-х годов российские аудиторы стали играть все большую роль в эффективной деятельности организаций и предприятий. Особое ускорение развитие аудита получило после вступления в силу федерального закона «Об аудиторской деятельности». Только в 2002—2003 гг. проведено почти 1800 конкурсов в соответствии с постановлением правительства РФ от 12 июня 2002 года №409 « О мерах по обеспечению проведения обязательного аудита». Конкурсы делают все процедуры аудита более прозрачными. При этом сам аудит становится более качественным и оказывает положительное влияние на развитие реального сектора экономики. Также стоит отметить новый импульс в развитии профессионального движения, ставший возможным после проведения Минфином России аккредитации наиболее подготовленных профессиональных аудиторских организаций. Достигнуты неплохие качественные и количественные результаты. В настоящее время действует более 30 тыс. квалификационных аттестатов аудитора и 7600 лицензий на осуществление аудиторской деятельности. В конечном итоге, все эти позитивные тенденции оказывают значительное влияние на повышение качества проведения аудиторских проверок и, соответственно, на получение пользователями аудиторских услуг. Это, в свою очередь, позволяет привлечь в реальный сектор российской экономики значительные инвестиционные ресурсы наряду с оказанием государственной поддержки из федерального бюджета.
— Позвольте спросить о личном. В вашей семье есть еще финансисты?
— У нас в семье, можно сказать, финансовая династия сложилась. Бабушка моя начинала главбухом на Николаевском заводе, потом работала главным экономистом в Ленпромкооперации. Дедушка был начальником одной из местных контор Госбанка, а потом в Московской области. Отец — профессиональный финансист, работал в Госплане СССР, впоследствии он возглавлял Департамент финансов в Минэкономразвития РФ. Сын окончил Финансовую академию при правительстве РФ, сейчас работает в кредитной системе. Так что династия продолжается...
— Какое у вас хобби?
— Увлекаюсь историей — особенно Древней Греции, Рима, российской историей. Люблю читать исторические книги и книги по искусству — ведь сейчас их появилось так много.
— Идеи какого современного научного центра по экономике вам импонируют?
— У нас есть Академия бюджета и казначейства, с которой мы тесно сотрудничаем, заказывая им серьезные экспертизы и проекты. У нас есть НИФИ, хотя его деятельность, мне кажется, нуждается в активизации. В частности, мы мало получаем материалов по вопросам курируемых мною департаментов. Прекрасно работаем с Всероссийским заочным финансовым институтом — совместно готовим экзаменационные и другие материалы по подготовке и переподготовке аудиторских кадров. Мы, совместно с учеными, готовим программу совершенствования аудиторской деятельности.
— С однокурсниками часто встречаетесь?
— С кем-то — периодически, а со многими — довольно часто. Немало выпускников Плехановской финансовой академии работает в сфере госфинансов и экономики. На традиционные ежегодные встречи выпускников, к сожалению, как правило, не успеваю попасть. Но мы довольно часто видимся по работе, в том числе в командировках.
Справка «Бюджета»
ПЕТРОВ Андрей Юрьевич, родился 19 декабря 1954 г. в Люберцах Московской области. В 1976 г. окончил Московский институт народного хозяйства им. Плеханова по специальности финансы и кредит.
С 1976 по 1981 гг. — экономист, эксперт Бюджетного управлении Минфина СССР.
С 1981 по 1984 — зам. начальника Финансового управления Министерства плодоовощного хозяйства РСФСР.
С 1984 по1989 — референт, старший специалист Отдела совершенствования управления народным хозяйством Управления делами Совмина СССР.
С 1989 по 1991 — главный специалист Госкомиссии Совмина СССР по экономической реформе.
С 1991 по 1992 — зав. сектором бюджета и налогов Отдела финансов, бюджета и ценообразования Управления делами Администрации президента РСФСР.
С 1992 по 1996 — начальник Департамента финансов, бюджета и денежного обращения аппарата правительства РФ.
В 1996 — 1997 — первый зам. министра финансов РФ.
С апреля 1997 г. по настоящее время — зам. министра финансов РФ. С 1997 г. — председатель Центральной аттестационно-лицензионной аудиторской комиссии Минфина РФ. В настоящее время — председатель Совета по аудиторской деятельности в Минфине РФ.
В 1997 г. награжден медалью «В память 850летия Москвы».
В 1997, 1999, 2004 годах объявлены благодарности президента РФ.
В 2003 г. награжден Почетной грамотой правительства РФ. Член 12 правительственных и межведомственных комиссий. Женат, имеет двоих детей. В свободное время увлекается живописью, чтением художественной литературы и изучением мировой истории.
Беседовали Айдар КОЖАХМЕТОВ, Тая ОЛЕЙНИК
Журнал «Бюджет» №1 январь 2004 г.
— Андрей Юрьевич, как обстоит дело с передачей Минфином избыточных функций другим госорганам? Что обсуждалось на последних заседаниях комиссии Бориса Алешина по административной реформе?
— Сейчас я курирую два департамента Министерства финансов — департамент организации аудиторской деятельности и департамент отраслевого финансирования. Работа правительственной комиссии под руководством Бориса Алешина прямым образом затрагивает те сферы регулирования, которыми занимаются названные департаменты. В первую очередь это касается регулирования аудиторской деятельности. В октябре 2003 г. на заседании правительства, посвященном итогам рассмотрения первого пакета предложений комиссии по административной реформе, была затронута проблема передачи профессиональному сообществу ряда вопросов по регулированию деятельности участников рынка аудиторских услуг. Делается это для того, чтобы освободить бизнес от слишком жесткого регулирования сверху. В первую очередь передаются функции, признанные потенциально избыточными. Минфин никогда не пытался тащить одеяло на себя. Наоборот, с момента перехода регулирования этой сферы в компетенцию Минфина как основного для аудиторов федерального органа исполнительной власти, мы постепенно передаем эти функции профессиональному сообществу. В частности — вопросы, связанные с подготовкой и переподготовкой аудиторских кадров, контролем качества, подготовкой предложений по совершенствованию аудиторской практики. Более того, у нас 51% Совета по аудиторской деятельности, в соответствии с законом, должны составлять представители профессиональных аудиторских объединений. В совете работают и представители пользователей аудиторских услуг, научных организаций, практиков — то есть государственных чиновников там меньшинство. В рамках совета функционируют 10 комиссий и 8 рабочих групп, которые разрабатывают нормативные документы по всем направлениям развития аудиторской деятельности. Сначала мы рассматриваем и одобряем их и только потом готовим директивные решения. Поэтому форма работы Совета по аудиторской деятельности позволяет уже сегодня передавать общественности основные функции по регулированию этой сферы. В соответствии с решением правительственной комиссии, мы сейчас готовим поправки к закону об аудиторской деятельности (хотя он принят совсем недавно). Одна из поправок гласит, что все аудиторские организации и индивидуальные аудиторы в обязательном порядке должны быть членами одной из профессиональных организаций, аккредитованных при Минфине России. Это позволит привести к единому знаменателю все организации, так как сегодня только 20% сообщества являются членами семи аудиторских объединений, аккредитованных Минфином. Тогда можно будет перейти от системы лицензирования аудиторской деятельности к системе аккредитации через СРО. Создав эти профессиональные объединения и передав им полномочия на аккредитацию, мы сможем к 2006 г. переложить на них большинство регулирующих функций.
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы законопроекта о СРО (саморегулируемых организациях)? Чем признанные сейчас Минфином семь аудиторских объединений отличаются от полноценных СРО?
— Мы подготовили замечания к законопроекту от департамента по регулированию аудиторской деятельности Минфина, которые были отправлены в Минэкономразвития, а затем и в правительство РФ. Насколько я понимаю, Минэкономразвития, как головное министерство, представляет себе это следующим образом: основные положения о саморегулируемых организациях будут записаны не в законе о СРО, а в законах, регулирующих конкретные виды деятельности — оценочной или аудиторской. То есть, комплекс вопросов, связанных со спецификой работы аудиторов и передачей прав аккредитованным саморегулируемым аудиторским объединениям, должен войти в базовый закон о регулировании аудиторской деятельности. Кроме того, что общие процедурные позиции войдут в закон и мы будем их соблюдать.
— В вашем ведении находится и исполнение инвестиционной составляющей федеральных целевых программ. Качество программ подвергается регулярной критике, порой в них пытаются включить чуть ли не строительство бань. А какие программы будут выполняться в 2004 году?
— Я хотел бы напомнить, что в 2003 г. правительство РФ серьезно подошло к вопросу сокращения их количества. Отдельные программы были приостановлены в связи с недостатком финансирования или в связи с отсутствием тех приоритетов государственного развития, которые есть на сегодня. Часть ФЦП была включена в состав других программ как подпрограммы или отдельные проекты, что позволило примерно на треть, по сравнению с 2003 г., сократить их финансирование из федерального бюджета. Совсем недавно прошло специальное заседание правительства, посвященное изменению с 2005 г. методологии разработки ФЦП и повышения эффективности их реализации на федеральном уровне. Конечно, строительство бань и клубов за счет федерального бюджета — это нонсенс.
— Может, есть смысл ориентировать программы на строительство объектов? ФЦП должны быть нацелены на решение стратегических задач экономической и социальной политики. Прекрасный пример государственного финансирования — ввод в эксплуатацию Бурейской ГЭС...
— Да, это хороший пример, объект очень важный для всего народного хозяйства. Но и здесь должны быть четко расставлены приоритеты и интересы собственника, включая государство. Средства из федерального бюджета были направлены при условии, что основное финансирование пойдет по линии РАО ЕЭС. Мы даем только часть, связанную с зоной затопления. Но, безусловно, строительство федеральных объектов, портов, мостов, федеральных дорог (таких, например, как траса Чита — Хабаровск, окружная дорога вокруг Санкт-Петербурга) — серьезные, крупные проекты, которые действительно отвечают потребностям всей страны. Или, например, строительство и расширение железнодорожных объектов в зоне БАМа — тоже важное дело. Есть и другие серьезные проекты (в том числе имеющие социальное значение), на которых сконцентрировано наше внимание. Большие средства предусмотрены под программу замены жилого фонда — под переселение из ветхого жилья. С помощью депутатов нам удалось в 2004 г. увеличить ее финансирование многократно (со 100 млн. до более чем миллиарда рублей). Хорошо развивается программа обеспечения жилищными сертификатами военных и лиц, уволенных со службы. — Как выглядит схема финансирования по замене ветхого жилого фонда? — В порядке выделения средств федерального бюджета на эти цели предусматривается, что если субъекты Федерации финансируют это направление, то федеральная власть предусматривает деньги в порядке софинансирования. Главным распорядителем программы является Госстрой, который и мониторит все эти процессы по субъектам. И ему предоставлено право приостанавливать финансирование, если субъекты не выполняют свои обязательства по основному финансированию.
— Президентом поставлена задача снизить уровень инфляции до 10%. Что нужно для этого сделать в первую очередь? В прежние годы прогноз инфляции практически никогда не совпадал с реальным уровнем. В прошлом году благоприятная конъюнктура цен на нефть впервые позволила сохранить планку инфляции на запланированном уровне. А если цены на нефть упадут?
— Я выскажу, может быть, крамольную в этих стенах мысль, но, на мой взгляд, уровень прямого государственного финансирования реального сектора экономики у нас не очень высокий. В 2004 г. мы не смогли преодолеть эту тенденцию и фактически остались на уровне предыдущего года. То есть, по отдельным позициям мы немного поднялись, но в целом получается, что мы оказались чуть ниже уровня прошлого года. В тех же самых инвестициях у нас основное место занимает финансирование объектов социального назначения, коммунальной инфраструктуры, объектов обороны и безопасности, судебной системы. Хотя приблизительно 10% от суммы инвестиционного пакета направлены на финансирование крупных проектов, осуществляемых акционерными обществами типа Бурейской ГЭС. Что касается прямого финансирования в таких отраслях как, например, легкая промышленность, лесопереработка, которые дают быструю оборачиваемость и прибыль, то оно, к сожалению, находится практически на нулевом уровне. Мы буквально копейки отдаем на субсидирование процентной ставки по привлекаемым ими кредитам и оборотные средства. Следует, правда, отметить, что в бюджете 2004 г. предусмотрены 12,7 млрд руб. государственных гарантий российским экспортерам. Кроме того, создание макроэкономических условий для деятельности через поддержание нормального уровня инфляции и, соответственно, сокращения процентов за пользование кредитными ресурсами, снижение налогового бремени — это тоже своего рода инвестиции в развитие производственной сферы. Кстати говоря, в следующем году налоговое бремя по реальному сектору экономики будет снижено на сумму, сопоставимую с 1% ВВП. И хотя это не прямое финансирование, такая поддержка должна себя оправдать с точки зрения роста производства и сокращения издержек.
— Многие экономисты считают, что ни курс рубля, ни уровень инфляции не нужно регулировать. Вы согласны с их аргументацией? Ведь дефицит денежной массы приводит к застою в экономике...
— Я не хотел бы возвращать всех нас к событиям пяти-восьмилетней давности, когда инфляция была неуправляемой. И основной причиной этого была слабая кредитно-финансовая политика — и с точки зрения дефицита, и кредитования экономики, и использования зачетных схем финансирования бюджетных расходов. Напомню, были времена, когда мы давали централизованные кредиты производителям с последующим их зачетом или списанием, в том числе и прямые кредиты сельскому хозяйству. И ни к чему позитивному это не привело. Сейчас нам приходится проводить реструктуризацию тех прежних долгов, которые тяжелым бременем лежат на хозяйствах. Но, вспомнив, что было пять лет назад, и сравнив с тем, что сейчас происходит в экономике, мы можем увидеть, насколько серьезны монетарные усилия федерального правительства. Я считаю, что чем больше средств мы направим в реальную экономику, тем больше будет отдача. Но нужно применять современные схемы вложения средств в реальную экономику. Например, финансирование сельского хозяйства. Раньше мы просто в песок зарывали деньги, давали льготные кредиты — через фонд льготного кредитования и Росагроснаб, при слабом их возврате. А сейчас нам удается через субсидирование процентной кредитной ставки привлечь коммерческие кредиты на 60 млрд руб. Это очень эффективно. Мы расширяем сферу действия этих кредитов, субсидируя среднесрочные и долгосрочные ссуды. Отдельно стоит отметить страхование неурожаев. Каждый год у нас минимум 20 млрд руб. ущерба приносят стихийные бедствия в сельском хозяйстве. И это только по пяти основным сельскохозяйственным позициям. Каждый год мы либо списывали субъектам долги по ранее взятым ссудам, либо давали напрямую ассигнования на возмещение расходов в пределах 7—8 млрд руб. Но куда реально пошли эти деньги — очень трудно отследить. Сейчас мы расширяем объем финансирования расходов, связанных со страхованием рисков от стихийных бедствий. Это намного эффективнее.
— А есть ли страховые компании, способные гарантировать выплаты по неурожаю? Ведь это большие деньги!
— Есть такие компании, и мы практически в два раза увеличили объем финансирования по страхованию сельскохозяйственных рисков. Это позволит субсидировать более 6 тыс. хозяйств в соответствии с заключенными договорами страхования урожая. Сейчас Минсельхозом совместно с Минфином РФ завершается разработка пакета документов по страхованию в сельском хозяйстве. И, я думаю, благодаря этому мы сможем более эффективно использовать бюджетные средства. — Вы коснулись темы выдачи ссуд для регионов. Злые языки утверждают, что большая часть бюджетных ссуд используется не по назначению. Есть в этом утверждении доля истины? — Мы даем ссуды на кассовый разрыв между поступлениями доходов в субъектах и теми расходами, которые им нужно производить. При этом заключаются соответствующие соглашения и обеспечивается контроль над их выполнением, включая сроки и источники возврата ссуд. Сейчас, когда мы достаточно серьезно подняли зарплату бюджетникам, ряду регионов объективно не хватает собственных средств. Поэтому законодательно разрешено в строго установленных объемах принимать решения о пролонгации этих ссуд. Это реалии жизни, и ничего тут не изменишь. Хотя если мы выявляем факты нецелевого использования бюджетных средств, мы их списываем с текущего финансирования. — Как вы оцениваете путь, пройденный российским аудитом за 10 лет?
— Без преувеличения можно сказать, что прошедшее десятилетие стало для российского аудита определяющим. Первые шаги были сделаны в конце 80-х — начале 90-х годов, когда проведение экономических преобразований в условиях перехода страны на рыночные условия хозяйствования не могло быть реализовано без внедрения практики аудита бухгалтерской отчетности. Это существенно увеличило число потенциальных клиентов аудиторов. К середине 90-х годов российские аудиторы стали играть все большую роль в эффективной деятельности организаций и предприятий. Особое ускорение развитие аудита получило после вступления в силу федерального закона «Об аудиторской деятельности». Только в 2002—2003 гг. проведено почти 1800 конкурсов в соответствии с постановлением правительства РФ от 12 июня 2002 года №409 « О мерах по обеспечению проведения обязательного аудита». Конкурсы делают все процедуры аудита более прозрачными. При этом сам аудит становится более качественным и оказывает положительное влияние на развитие реального сектора экономики. Также стоит отметить новый импульс в развитии профессионального движения, ставший возможным после проведения Минфином России аккредитации наиболее подготовленных профессиональных аудиторских организаций. Достигнуты неплохие качественные и количественные результаты. В настоящее время действует более 30 тыс. квалификационных аттестатов аудитора и 7600 лицензий на осуществление аудиторской деятельности. В конечном итоге, все эти позитивные тенденции оказывают значительное влияние на повышение качества проведения аудиторских проверок и, соответственно, на получение пользователями аудиторских услуг. Это, в свою очередь, позволяет привлечь в реальный сектор российской экономики значительные инвестиционные ресурсы наряду с оказанием государственной поддержки из федерального бюджета.
— Позвольте спросить о личном. В вашей семье есть еще финансисты?
— У нас в семье, можно сказать, финансовая династия сложилась. Бабушка моя начинала главбухом на Николаевском заводе, потом работала главным экономистом в Ленпромкооперации. Дедушка был начальником одной из местных контор Госбанка, а потом в Московской области. Отец — профессиональный финансист, работал в Госплане СССР, впоследствии он возглавлял Департамент финансов в Минэкономразвития РФ. Сын окончил Финансовую академию при правительстве РФ, сейчас работает в кредитной системе. Так что династия продолжается...
— Какое у вас хобби?
— Увлекаюсь историей — особенно Древней Греции, Рима, российской историей. Люблю читать исторические книги и книги по искусству — ведь сейчас их появилось так много.
— Идеи какого современного научного центра по экономике вам импонируют?
— У нас есть Академия бюджета и казначейства, с которой мы тесно сотрудничаем, заказывая им серьезные экспертизы и проекты. У нас есть НИФИ, хотя его деятельность, мне кажется, нуждается в активизации. В частности, мы мало получаем материалов по вопросам курируемых мною департаментов. Прекрасно работаем с Всероссийским заочным финансовым институтом — совместно готовим экзаменационные и другие материалы по подготовке и переподготовке аудиторских кадров. Мы, совместно с учеными, готовим программу совершенствования аудиторской деятельности.
— С однокурсниками часто встречаетесь?
— С кем-то — периодически, а со многими — довольно часто. Немало выпускников Плехановской финансовой академии работает в сфере госфинансов и экономики. На традиционные ежегодные встречи выпускников, к сожалению, как правило, не успеваю попасть. Но мы довольно часто видимся по работе, в том числе в командировках.
Справка «Бюджета»
С 1976 по 1981 гг. — экономист, эксперт Бюджетного управлении Минфина СССР.
С 1981 по 1984 — зам. начальника Финансового управления Министерства плодоовощного хозяйства РСФСР.
С 1984 по1989 — референт, старший специалист Отдела совершенствования управления народным хозяйством Управления делами Совмина СССР.
С 1989 по 1991 — главный специалист Госкомиссии Совмина СССР по экономической реформе.
С 1991 по 1992 — зав. сектором бюджета и налогов Отдела финансов, бюджета и ценообразования Управления делами Администрации президента РСФСР.
С 1992 по 1996 — начальник Департамента финансов, бюджета и денежного обращения аппарата правительства РФ.
В 1996 — 1997 — первый зам. министра финансов РФ.
С апреля 1997 г. по настоящее время — зам. министра финансов РФ. С 1997 г. — председатель Центральной аттестационно-лицензионной аудиторской комиссии Минфина РФ. В настоящее время — председатель Совета по аудиторской деятельности в Минфине РФ.
В 1997 г. награжден медалью «В память 850летия Москвы».
В 1997, 1999, 2004 годах объявлены благодарности президента РФ.
В 2003 г. награжден Почетной грамотой правительства РФ. Член 12 правительственных и межведомственных комиссий. Женат, имеет двоих детей. В свободное время увлекается живописью, чтением художественной литературы и изучением мировой истории.
Беседовали Айдар КОЖАХМЕТОВ, Тая ОЛЕЙНИК
Журнал «Бюджет» №1 январь 2004 г.
