Имеющаяся статистика позволяет говорить о том, что кризисы происходили как в развитых государствах, так и в государствах с переходной экономикой. При этом глобальные и локальные причины кризисных явлений в банковской сфере широко варьировались. Тем не менее легко обнаружить некоторые их общие признаки и предпосылки. В качестве таковых могут выступать:
- макроэкономическая нестабильность, нестабильность фискальной политики государства;
- финансовая либерализация. Кризисы часто наблюдаются в период быстрой финансовой либерализации в странах со слабым наблюдением и регулированием или при прямом вмешательстве власти в кредитный процесс;
- рискованное ведение банковского бизнеса. В силу чрезмерно оптимистичного прогноза, вызванного предшествующими продолжительным ростом и стабильностью, банки проводят агрессивную кредитную политику, вследствие чего их дебиторская задолженность растет чрезвычайно быстрыми темпами. Бум банковского кредитования часто заканчивается кризисом;
- низкая капитализация банковской системы;
- слабый контроль и неадекватный надзор со стороны государства и центральных банков, а также запаздывание с созданием институтов, играющих роль финансовых стабилизаторов (прежде всего системы страхования депозитов и кредитных бюро);
- чрезмерная концентрация займов в каком-либо секторе экономики;
- увеличение доли невозвратных кредитов (так называемых плохих долгов в банковской системе).
Вслед за либерализацией кредитных рынков в 1980-х гг. несколько финансовых кризисов разразились в Латинской Америке и других развивающихся странах. Однако эти события исследователи объясняли преимущественно финансовым расточительством, внешними шоками, валютной политикой национальных правительств, в то время как слабости и изъянам собственно банковской системы уделялось мало внимания.
С наступлением 1990-х гг. возникает новый тип финансовых кризисов, в которых банковский сектор играет главную роль, а макроэкономические последствия всякий раз оказываются затяжными. Эти кризисы становятся все более распространенным явлением и характерны для стран с разным уровнем экономического развития. Например, в Скандинавских странах в 1991–1993 гг. девальвация национальных валют и падение стоимости банковских активов спровоцировали целую серию банковских кризисов, вызвавших ощутимое замедление темпов экономического роста.
Но все же первым кризисом, показавшим, насколько здоровье банковского сектора важно для макроэкономической стабильности, стал так называемый кризис «Текила», начавшийся в Мексике в декабре 1994 г. Одной из основных причин его возникновения было большое количество ненадежных займов в финансовой системе. Причем в отличие от ситуации, которая сложилась в латиноамериканских странах в 1980-е гг., финансы мексиканского правительства до кризиса выглядели вполне устойчиво. В итоге же стоимость выхода из кризиса составила почти 20% ВВП Мексики.
Именно в этом и заключается главная проблема банковских кризисов: они дорого обходятся государству и весьма негативно сказываются на экономической активности. Исследования показывают, что на восстановление финансовой системы после банковских кризисов национальные правительства вынуждены тратить в среднем 13% ВВП и более.
В начале 1990-х гг. Банк Таиланда реализовал всеобъемлющую программу финансовой либерализации, которая сопровождалась резким ростом конкуренции в банковском секторе. Программа позволяла банкам создавать оффшорные банковские учреждения, призванные привлекать в Таиланд иностранный капитал для поддержки быстрорастущей экономики, которая испытывала серьезный дефицит баланса текущих операций. Таиландские банки и финансовые компании, используя создаваемые оффшорные учреждения, брали краткосрочные кредиты в долларах, конвертировали их в баты по искусственно поддерживаемому валютному курсу и выдавали займы на покупку недвижимости. Иностранные инвесторы, убежденные в том, что правительство и Международный валютный фонд помогут кредиторам в случае кризиса, не колеблясь, вкладывали средства, эксплуатируя высокие процентные ставки на местном рынке и финансируя тем самым агрессивную кредитную политику банков. В 1996 г. в Бангкоке было 300 тыс. незанятых квартир и домов, хотя ежегодная потребность в них не могла превышать 120 тыс.
Несмотря на агрессивное кредитование, наблюдался недостаток регулирующих стандартов оценки кредитного качества заемщиков, не было серьезных попыток пресечь неудовлетворительное управление коммерческими банками. Меры для предотвращения чрезмерной концентрации выданных кредитов в одном секторе также не принимались.
В 1996–1997 гг. курс доллара (а следовательно, и курс таиландского бата) по отношению к японской иене и немецкой марке вырос. Поскольку основным торговым партнером Таиланда была Япония, таиландский экспорт, и так испытывавший давление благодаря быстро растущим затратам на рабочую силу, перестал быть конкурентоспособным. Правительство Таиланда допустило девальвацию бата, в результате чего за один день он подешевел на 20%, а в течение полугода – более чем вдвое. Вскоре экономика впала в глубокую рецессию. Кульминацией кризиса стало резкое падение цен на недвижимость, вследствие чего выданные застройщикам займы оказались невозвратными. Слишком сильная привязка банковской системы к сектору недвижимости привела к тому, что к концу 1998 г. невозвратными стали 46% всех займов. Чистые потери от кризиса аналитики оценили в 60 млрд долл., или более чем в 42% ВВП.
Ярким примером того, как кризис может разразиться в индустриально развитой стране со стабильной финансово-экономической системой, служит Япония. Обрушение стоимости активов сделало финансово несостоятельным практически весь банковский сектор, хотя открытые банкротства происходили все же редко. Но для завершения 40-летнего периода «японского чуда» этого оказалось достаточно. По мнению некоторых экспертов, страна до сих пор не вполне оправилась от последствий кризиса.
В начале 1980-х гг. продолжительный экспортный бум и приток сбережений граждан обусловили мощный рост депозитов в коммерческих банках – к 1989 г. их объем уже был сопоставим со 120% ВВП. Ликвидные средства банков вкладывались не столько в производственные мощности промышленных предприятий, сколько в спекулятивные сделки промышленных, торговых и риелтерских компаний с акциями и недвижимостью. Возросшая конкуренция между японскими банками привела к снижению минимальных процентных ставок по кредитам. В то же время процессы дерегуляции позволили банкам расширить сферу кредитования до более рискованных, но позволяющих применять большую процентную ставку секторов, таких как недвижимость, малый и средний бизнес.
Итогом кредитного бума стал рост среднегодового индекса «Никкэй» (показателя движения курсов акций на Токийской фондовой бирже) в 3,2 раза за пять лет (1984–1989 гг.), после чего «мыльный пузырь» лопнул. В первый же день 1990 г. индекс покатился вниз. Цены на землю в черте городов поднимались несколько дольше, до сентября 1991 г. За шесть лет они увеличились на 64%, но в итоге тоже пошли вниз. В 1991–1994 гг. цены на землю упали на 556 трлн иен, а совокупная стоимость акций понизилась на 490 трлн.
Экономика Японии вошла в полосу длительного застоя. Первыми разорились компании, выросшие на финансовых спекуляциях, затем пострадали крупные риелтеры, покупавшие на взятые в банках кредиты земельные участки для застройщиков. Затем цепная реакция захватила строительные компании и стала распространяться далее. По мере падения рыночных цен на акции и земельные участки обнаруживались и накапливались невозвратные долги. Процент таких долгов возрос с 40 трлн иен в 1995 г. до 88 трлн иен в 1998 г. (это около 725 млрд долл., или 18% ВВП Японии).
Наконец, в 1995–1997 гг. несколько крупных банков были объявлены банкротами, а в 1998 г. закрылась одна из ведущих брокерских компаний. Государственный бюджет терял налоговые поступления, и бюджетный дефицит, покрываемый эмиссией долговых обязательств, в 1996–1997 гг. дошел до опасного уровня в 43,6% расходной части. Последствия для бюджетной системы Японии оказались катастрофическими.
События в Таиланде и Японии стали частью крупнейшего в новейшей истории Азиатского финансового кризиса 1997 г., окончательно доказавшего, что даже экономики с устойчивыми публичными финансами и впечатляющими темпами роста могут быть поставлены на колени в течение нескольких месяцев.
В последнее время дискутируется вопрос о степени риска банковского кризиса в России. В числе возможных причин грядущих проблем в банковской системе называют потребительское перекредитование и так называемые плохие долги. Еще осенью 2006 г. министр финансов России Алексей Кудрин выразил озабоченность стремительным ростом объемов кредитования населения, ведущим, по его мнению, к увеличению объемов невозвратов.
По официальной статистике Центробанка РФ, рынок кредитования физических лиц в 2006 г. вырос на 60%, а его объем составил 1,6 трлн руб. На 1 января 2007 г. задолженность физических лиц по потребительским кредитам 30 банкам составила 33 млрд руб. По данным ЦБ, по сравнению с прошлым годом этот долг вырос почти в три раза: на 1 января 2006 г. физические лица были должны банкам чуть более 10 млрд руб.
Однако большинство аналитиков пока не спешат бить тревогу. Так, по словам директора Банковского института Высшей школы экономики Василия Солодкова, в настоящее время российские банки активно входят в ретейлерский бизнес, энергично кредитуя население, в результате чего растет и доля невозвратов. Тем не менее банки применяют очень высокую реальную эффективную ставку. «Ставка, по которой банк реально кредитует клиента, составляет чуть менее 30%. При такой ставке и при официальной инфляции в 9% банки достаточно хорошо застрахованы от того, чтобы столкнуться с серьезными финансовыми проблемами, – считает эксперт. – Однако, если доля невозвратов будет увеличиваться и дальше, банковский кризис станет возможным. Например, осенний кризис 1997 г. в Южной Корее возник, когда уровень невозвратов достиг 13%. Но ставки по кредитам там находились в пределах 7% – гораздо ниже, чем сейчас в России. Чтобы у нас возникли серьезные проблемы, уровень невозвратов должен составить порядка 40%. В данный момент очевидных причин для банковского кризиса нет».
Материал подготовил Марк ЦУЦИЕВ
Журнал «Бюджет» №6 июнь 2007 г.
