По мнению аналитиков, в России наблюдается прогресс инвестиционной активности, сопровождающейся ростом сектора именно инвестиционных услуг, предоставляемых российскими банковскими структурами. Один из таких банков — московский АКБ «ЦентроКредит» — позиционирует себя как универсальный клиентский банк с инвестиционной направленностью. Благодаря росту активов и капитала «ЦентроКредит» за последние три года поднялся с 300-го на 40-е место в рейтинге российских банков.
О том, каковы элементы развития российского банка в период инвестиционного бума, нашему обозревателю рассказал председатель Правления «ЦентроКредита» Андрей ТАРАСОВ
— Какова роль инвестиционных банков в экономике России и развитых капиталистических стран?
— В России существуют проблемы с терминологией, многие вещи разными людьми трактуются по-разному. Вот говорят: «инвестиционный банк». Но если спросить, кто что понимает под этим термином, то определения разойдутся весьма существенно. И если рассматривать в контексте этого вопроса Россию и так называемые развитые капиталистические страны, то надо брать за образец ту модель инвестиционного банка, которая существует у них. На Западе сложились две базовые системы — англо-саксонская и центрально-европейская. Понятие investment bank имеет нюансы: есть набор традиционных продуктов, которые относят к инвестиционным, противопоставляя их традиционным — торговым. Говоря об инвестиционном банке, мы — по принципу исключения — подразумеваем некоммерческий банк. Роль инвестиционных банков в России вырождена, потому что в стране до сегодняшнего дня практиковалась только одна из функций — брокерская. До сих пор инвестиционными банками называли себя более-менее продвинутые брокерские конторы, которые практически не занимались более сложными операциями, относящимися к спектру investment bank. А если занимались, то редко. Сегодня роль инвестиционных банков огромна. Они востребованы, потому что инвестиционный бум налицо: есть все его признаки — по техническому и по факторному анализу, и макроэкономические прогнозы говорят о том, что инвестиционный бум начался и будет продолжаться достаточно длительное время. Естественно, его должны обслуживать некие сервисные институты, каковыми и являются инвестиционные банки. Исторически все инвестиционные банки — тот же «Мерилл Линч», «Морган Стенли» и др. — родились в период экономического роста, инвестиционного бума. В России такие институты тоже появятся, либо придут уже известные американские инвестиционные банки. На сегодня, если придерживаться западной терминологии, я бы не мог сказать, что в России есть развитая среда инвестиционных банков. Их роль велика, но фактическое состояние эмбриональное.
— А к какой базовой системе, по-вашему, склоняется Россия?
— Происходят очень интересные вещи. Америка склоняется больше к универсальной модели. Англо-саксонская модель — в сравнении с универсальной — более жесткая, поэтому американцы движутся в сторону ослабления разграничений между торговыми и инвестиционными банками. В России до сих пор по законодательству существует возможность работать в «одном флаконе», т.е. у нас, безусловно, универсальная модель — центрально-европейская.
— Сколько длится этот инвестиционный бум?
— Я думаю, что он длится несколько месяцев. Для меня признаки инвестиционного бума сложились в период традиционной апрельской активности.
— Возможно ли осуществление инвестиционной деятельности банка без развитой структуры других видов деятельности?
— Возможно. Более того, англо-саксонская модель подразумевает инвестиционную деятельность как исключительную, по закону ее нельзя смешивать ни с какой другой.
— В каких случаях инвестиционный банк идет на предоставление долгосрочных финансовых ресурсов для предприятий?
— Что касается нашего банка, в качестве классического примера можно привести наше участие в рынке корпоративных облигаций. Когда мы покупаем на первичном или на вторичном рынке любой корпоративный бонд, то таким образом мы ссужаем предприятию деньги и надолго. Это некая средняя позиция между кредитом и инвестициями.
— В какой степени критериями оценки инвестиционного банка могут считаться количество и комплексность услуг для клиентов?
— Совершенно необязательно предоставлять все возможные виды инвестиционных услуг. Практика показывает, что существуют десятки успешных брокерских контор, которые никогда никому не делали выпуск эмиссий андерайтинг, и «ЦентроКредит» в их числе. Это, наверное, не очень хорошо, но это не делает нас плохими брокерами.
— Будет ли АКБ «ЦентроКредит» расширять работу по привлечению средств физических лиц?
— Безусловно, но только с определенными ограничениями. Есть программа «средний класс», ориентированная на достаточно высокооплачиваемых молодых менеджеров. Это люди в возрасте до 40 лет, с месячным содержанием порядка 2 000 долл., и мелкие предприниматели, у которых объемные показатели примерно те же, но они имеют собственный небольшой бизнес. И та и другая категории характеризуются определенной технологической продвинутостью, и эти люди способны воспринять программу интернет-бэнкинг. Это дает нам шанс и в технологическом плане оказаться на уровне требований рынка, и попытаться в течение двух–трех лет собрать 20-30 тысяч таких клиентов. Никаких других способов доставки наших продуктов, кроме как через телебанк, мы не будем иметь в обозримом будущем. Создавать сеть прямого доступа и конкурировать с Альфа-банком не имеет смысла по двум причинам: во-первых, это нам пока не по карману, во-вторых, это очень спорно. Не за горами выборы, после выборов — экспансия западных банков, которые по своей традиции как саранча пойдут в тот же самый ритейл, потому что корпоративщиков они будут бояться. Так что здесь много противоречий и вопросов.
— Какие «карточные» программы услуг предлагает банк и насколько они успешны?
— С 2002 года мы предлагаем частным лицам кредитные карты VISA CentroCreditBank Gold и Classic. Безусловно, к концу этого года мы будем иметь свой Master. Мы весьма удовлетворены нашей карточной программой, во главе которой стоит талантливый человек Сергей Казак. У нас прекрасный партнер — магнитогорский «КредитУралБанк», великолепный спонсор, который позволил нам в спокойном, ровном режиме стартовать по карте VISA и создал максимально комфортные условия для того, чтобы это дело у нас пошло.
— Ваш банк осуществляет операции с золотом. Насколько прогнозируемы риски в этой области?
— Весьма прогнозируемы. Мы считаем «золотую» составляющую нашего портфеля одной из самых ликвидных и защищенных, но пока мы приисков в собственность не покупали.
— Влияет ли рейтинг банка на расширение привлечения финансовых ресурсов? Если да, то в какой пропорции находятся резиденты и нерезиденты? Есть ли примеры успешного размещения финансовых ресурсов в конкретных проектах?
— Влияет существенным образом. На нерезидентов влияет на порядок больше, потому что там система риск–менеджмент гораздо более формализована, и на них все эти формальные вещи действуют по определению гораздо сильнее, поскольку для них лимиты на русский банк находятся в самом низу по объемам, и поэтому зачастую все происходит по формальным признакам: есть рейтинг, есть нормальный баланс по международной форме отчетности — есть лимиты. В российских банках сложнее, потому что здесь все лучше друг друга знают, есть элементы конкуренции и рейтинги не на самом первом месте. У нас были примеры заимствования за рубежом — особенно в прошлом году, в этом году меньше, потому что внутри страны стало больше денег. Все деньги, которые мы там поднимали, размещали в рамках своей казначейской политики. У нас работает теория единой финансовой реки. Мы не растрачиваем. Допустим, взяли деньги за границей, положили в какой-то конкретный проект — нет, у нас не так. Отдельно есть река вложений, отдельно река привлечений. Деньги подняты, после этого они попадают в реку размещений и не раскрашиваются. Связанных сделок, т.е. кредитов подо что-то, не было. Мы берем деньги только под себя, под свой баланс, под свое имя — дальше размещаем как считаем нужным.
— Было ли выгодно или до сих пор выгодно брать деньги у нерезидентов?
— Безусловно выгодно! До сих пор маржа составляет порядка 3%. К примеру, средняя цена заимствования по крупным российским корпорациям — 6%. Они привлекают эти деньги под свое имя, под свои экспортные программы. Когда у них нет возможностей эти деньги быстро истратить, они размещают их на внутреннем рынке, в том числе и к нам под 8–9%, то есть маржа пока составляет 2–3%. Но она сжимается. Буквально год назад было 12–14%, при тех же 6%, теперь спрэд съеживается, и в ближайшем будущем будет составлять доли процента. Я надеюсь, что к этому времени мы сами будем заимствовать за рубежом. У нас очень неплохой баланс, подтвержденный KPMG, что позволит нам говорить о собственных существенных линиях. Тогда — возможно уже к концу года — у банка будет проблема куда их деть, потому что кризис свободного количества активов для вложений развивается гораздо быстрее, чем предполагали аналитики.
— Есть ли примеры вашего взаимодействия с иностранными банками или другими финансовыми институтами
— У нас создан департамент IB — international business. Сегодня у нас действуют два департамента — корпоративных финансов и IB, который косвенно связан с инвестиционным процессом, потому что кроме контактов с банками там есть контакты с возможными партнерами по инвестициям. В развивающихся странах имеется характерная специфика: локальные инвестиционные банки финансируют до 20% крупного проекта, и их роль состоит в том, чтобы показать своим движением веру в клиента, сделать первый шаг и найти взаимопонимание. В этом роль местных инвестиционных банков на развивающихся рынках. Уговаривать крупных клиентов делать инвестиции в глиноземный завод уже не надо, а вот показать им, что нужно профинансировать, к примеру, экскаваторный завод, конечно, сложнее. Поэтому пример локально-регионального лидера, который говорит: «я делаю, вставай рядом, делим риски» — очень важен.
Справка «Бюджета»
ТАРАСОВ Андрей Игоревич, родился в Москве в 1959 г. Окончил факультет «Системы управления летательными аппаратами» Московского авиационного института. В банковском секторе работает с 1995 г. С 1998 г. — председатель Правления ЗАО АКБ «ЦентроКредит».
Женат, имеет двух дочерей.
Беседовал Анатолий Ремнев
Журнал «Бюджет» №7 июль 2003 г.
О том, каковы элементы развития российского банка в период инвестиционного бума, нашему обозревателю рассказал председатель Правления «ЦентроКредита» Андрей ТАРАСОВ
— Какова роль инвестиционных банков в экономике России и развитых капиталистических стран?
— В России существуют проблемы с терминологией, многие вещи разными людьми трактуются по-разному. Вот говорят: «инвестиционный банк». Но если спросить, кто что понимает под этим термином, то определения разойдутся весьма существенно. И если рассматривать в контексте этого вопроса Россию и так называемые развитые капиталистические страны, то надо брать за образец ту модель инвестиционного банка, которая существует у них. На Западе сложились две базовые системы — англо-саксонская и центрально-европейская. Понятие investment bank имеет нюансы: есть набор традиционных продуктов, которые относят к инвестиционным, противопоставляя их традиционным — торговым. Говоря об инвестиционном банке, мы — по принципу исключения — подразумеваем некоммерческий банк. Роль инвестиционных банков в России вырождена, потому что в стране до сегодняшнего дня практиковалась только одна из функций — брокерская. До сих пор инвестиционными банками называли себя более-менее продвинутые брокерские конторы, которые практически не занимались более сложными операциями, относящимися к спектру investment bank. А если занимались, то редко. Сегодня роль инвестиционных банков огромна. Они востребованы, потому что инвестиционный бум налицо: есть все его признаки — по техническому и по факторному анализу, и макроэкономические прогнозы говорят о том, что инвестиционный бум начался и будет продолжаться достаточно длительное время. Естественно, его должны обслуживать некие сервисные институты, каковыми и являются инвестиционные банки. Исторически все инвестиционные банки — тот же «Мерилл Линч», «Морган Стенли» и др. — родились в период экономического роста, инвестиционного бума. В России такие институты тоже появятся, либо придут уже известные американские инвестиционные банки. На сегодня, если придерживаться западной терминологии, я бы не мог сказать, что в России есть развитая среда инвестиционных банков. Их роль велика, но фактическое состояние эмбриональное.
— А к какой базовой системе, по-вашему, склоняется Россия?
— Происходят очень интересные вещи. Америка склоняется больше к универсальной модели. Англо-саксонская модель — в сравнении с универсальной — более жесткая, поэтому американцы движутся в сторону ослабления разграничений между торговыми и инвестиционными банками. В России до сих пор по законодательству существует возможность работать в «одном флаконе», т.е. у нас, безусловно, универсальная модель — центрально-европейская.
— Сколько длится этот инвестиционный бум?
— Я думаю, что он длится несколько месяцев. Для меня признаки инвестиционного бума сложились в период традиционной апрельской активности.
— Возможно ли осуществление инвестиционной деятельности банка без развитой структуры других видов деятельности?
— Возможно. Более того, англо-саксонская модель подразумевает инвестиционную деятельность как исключительную, по закону ее нельзя смешивать ни с какой другой.
— В каких случаях инвестиционный банк идет на предоставление долгосрочных финансовых ресурсов для предприятий?
— Что касается нашего банка, в качестве классического примера можно привести наше участие в рынке корпоративных облигаций. Когда мы покупаем на первичном или на вторичном рынке любой корпоративный бонд, то таким образом мы ссужаем предприятию деньги и надолго. Это некая средняя позиция между кредитом и инвестициями.
— В какой степени критериями оценки инвестиционного банка могут считаться количество и комплексность услуг для клиентов?
— Совершенно необязательно предоставлять все возможные виды инвестиционных услуг. Практика показывает, что существуют десятки успешных брокерских контор, которые никогда никому не делали выпуск эмиссий андерайтинг, и «ЦентроКредит» в их числе. Это, наверное, не очень хорошо, но это не делает нас плохими брокерами.
— Будет ли АКБ «ЦентроКредит» расширять работу по привлечению средств физических лиц?
— Безусловно, но только с определенными ограничениями. Есть программа «средний класс», ориентированная на достаточно высокооплачиваемых молодых менеджеров. Это люди в возрасте до 40 лет, с месячным содержанием порядка 2 000 долл., и мелкие предприниматели, у которых объемные показатели примерно те же, но они имеют собственный небольшой бизнес. И та и другая категории характеризуются определенной технологической продвинутостью, и эти люди способны воспринять программу интернет-бэнкинг. Это дает нам шанс и в технологическом плане оказаться на уровне требований рынка, и попытаться в течение двух–трех лет собрать 20-30 тысяч таких клиентов. Никаких других способов доставки наших продуктов, кроме как через телебанк, мы не будем иметь в обозримом будущем. Создавать сеть прямого доступа и конкурировать с Альфа-банком не имеет смысла по двум причинам: во-первых, это нам пока не по карману, во-вторых, это очень спорно. Не за горами выборы, после выборов — экспансия западных банков, которые по своей традиции как саранча пойдут в тот же самый ритейл, потому что корпоративщиков они будут бояться. Так что здесь много противоречий и вопросов.
— Какие «карточные» программы услуг предлагает банк и насколько они успешны?
— С 2002 года мы предлагаем частным лицам кредитные карты VISA CentroCreditBank Gold и Classic. Безусловно, к концу этого года мы будем иметь свой Master. Мы весьма удовлетворены нашей карточной программой, во главе которой стоит талантливый человек Сергей Казак. У нас прекрасный партнер — магнитогорский «КредитУралБанк», великолепный спонсор, который позволил нам в спокойном, ровном режиме стартовать по карте VISA и создал максимально комфортные условия для того, чтобы это дело у нас пошло.
— Ваш банк осуществляет операции с золотом. Насколько прогнозируемы риски в этой области?
— Весьма прогнозируемы. Мы считаем «золотую» составляющую нашего портфеля одной из самых ликвидных и защищенных, но пока мы приисков в собственность не покупали.
— Влияет ли рейтинг банка на расширение привлечения финансовых ресурсов? Если да, то в какой пропорции находятся резиденты и нерезиденты? Есть ли примеры успешного размещения финансовых ресурсов в конкретных проектах?
— Влияет существенным образом. На нерезидентов влияет на порядок больше, потому что там система риск–менеджмент гораздо более формализована, и на них все эти формальные вещи действуют по определению гораздо сильнее, поскольку для них лимиты на русский банк находятся в самом низу по объемам, и поэтому зачастую все происходит по формальным признакам: есть рейтинг, есть нормальный баланс по международной форме отчетности — есть лимиты. В российских банках сложнее, потому что здесь все лучше друг друга знают, есть элементы конкуренции и рейтинги не на самом первом месте. У нас были примеры заимствования за рубежом — особенно в прошлом году, в этом году меньше, потому что внутри страны стало больше денег. Все деньги, которые мы там поднимали, размещали в рамках своей казначейской политики. У нас работает теория единой финансовой реки. Мы не растрачиваем. Допустим, взяли деньги за границей, положили в какой-то конкретный проект — нет, у нас не так. Отдельно есть река вложений, отдельно река привлечений. Деньги подняты, после этого они попадают в реку размещений и не раскрашиваются. Связанных сделок, т.е. кредитов подо что-то, не было. Мы берем деньги только под себя, под свой баланс, под свое имя — дальше размещаем как считаем нужным.
— Было ли выгодно или до сих пор выгодно брать деньги у нерезидентов?
— Безусловно выгодно! До сих пор маржа составляет порядка 3%. К примеру, средняя цена заимствования по крупным российским корпорациям — 6%. Они привлекают эти деньги под свое имя, под свои экспортные программы. Когда у них нет возможностей эти деньги быстро истратить, они размещают их на внутреннем рынке, в том числе и к нам под 8–9%, то есть маржа пока составляет 2–3%. Но она сжимается. Буквально год назад было 12–14%, при тех же 6%, теперь спрэд съеживается, и в ближайшем будущем будет составлять доли процента. Я надеюсь, что к этому времени мы сами будем заимствовать за рубежом. У нас очень неплохой баланс, подтвержденный KPMG, что позволит нам говорить о собственных существенных линиях. Тогда — возможно уже к концу года — у банка будет проблема куда их деть, потому что кризис свободного количества активов для вложений развивается гораздо быстрее, чем предполагали аналитики.
— Есть ли примеры вашего взаимодействия с иностранными банками или другими финансовыми институтами
— У нас создан департамент IB — international business. Сегодня у нас действуют два департамента — корпоративных финансов и IB, который косвенно связан с инвестиционным процессом, потому что кроме контактов с банками там есть контакты с возможными партнерами по инвестициям. В развивающихся странах имеется характерная специфика: локальные инвестиционные банки финансируют до 20% крупного проекта, и их роль состоит в том, чтобы показать своим движением веру в клиента, сделать первый шаг и найти взаимопонимание. В этом роль местных инвестиционных банков на развивающихся рынках. Уговаривать крупных клиентов делать инвестиции в глиноземный завод уже не надо, а вот показать им, что нужно профинансировать, к примеру, экскаваторный завод, конечно, сложнее. Поэтому пример локально-регионального лидера, который говорит: «я делаю, вставай рядом, делим риски» — очень важен.
Справка «Бюджета»
ТАРАСОВ Андрей Игоревич, родился в Москве в 1959 г. Окончил факультет «Системы управления летательными аппаратами» Московского авиационного института. В банковском секторе работает с 1995 г. С 1998 г. — председатель Правления ЗАО АКБ «ЦентроКредит».
Женат, имеет двух дочерей.
Беседовал Анатолий Ремнев
Журнал «Бюджет» №7 июль 2003 г.
