Таково мнение широко известного экономиста. В развитии народного хозяйства России наступает переломное время, «момент истины». Об острых проблемах нынешнего состояния дел и перспективах развития нашей страны размышляет академик Абел АГАНБЕГЯН
— Вы правы, мое влияние на события в экономической жизни страны действительно минимально. Кстати, оно никогда весомым и не было, поскольку никаких руководящих должностей я не занимал.
Моя область — область идей и предложений. Активности здесь я не убавил, идей своих не скрываю, пытаюсь донести их до руководства и до общественности. Но возможностей у меня сейчас действительно меньше. Я не так, как раньше, востребован масс-медиа и печатаюсь в специальных журналах или направляю записки отдельным руководителям государства.
— Какова в общих чертах ваша оценка нынешнего состояния народного хозяйства РФ?
— Наступает переломное время в развитии народного хозяйства или, как говорят, «момент истины». Условия и факторы нашего социально-экономического развития, в последние четыре года обеспечившие прирост макропоказателей на 25–30%, себя исчерпывают. Происходит потеря темпа: рост промышленности, например, с 11–12% в год (1999–2000 гг.) сократился до 4–5% в 2001–2002 гг. и снизится почти до 3% (по прогнозам) в 2003 г. Заметим при этом, что 1/2 этого небольшого прироста промышленности в последние годы связана с ускорением развития нефтедобычи из-за благоприятной мировой конъюнктуры. Влияние внутренних факторов на развитие, к сожалению, сведено к минимуму из-за того, что импорт растет втрое быстрее нашего производства и захватывает все новые ниши рынка, оттесняя малоконкурентную отечественную продукцию, прежде всего в легкой промышленности и машиностроении, на второй план.
Относительные успехи предшествующих лет в нашем производстве были достигнуты главным образом за счет более полного использования старых мощностей без существенного их обновления, освоения новой продукции, что было связано с небольшим увеличением инвестиций в обрабатывающих отраслях. Исключение составили нефтяная отрасль, металлургия, пищевая промышленность и полиграфия, где наблюдается значительный рост инвестиции. Эти отрасли продолжают успешно развиваться, и это сдерживает приход стагнации, которая непременно «отметилась» бы в экономике. Самое же печальное, что, несмотря на огромный приток валюты в экспортные отрасли и большие инвестиционные вложения в них, в целом прирост инвестиций в народное хозяйство в 2002 г. составил 2,6%, что меньше прироста производства валовой продукции. А ведь в период кризиса 1990–1998 гг. размер производственных инвестиций сократился в 4 раза.
Положительным моментом экономического развития в 2002 г. было значительное увеличение реальных доходов населения (на 8,8%), так что они достигли уровня 1997 г. К сожалению, этого не удалось сделать по показателям инфляции: если в 1997 г, потребительские цены выросли на11%, то в 2002 г. более чем на 15%, и этот был уже третий год, когда задание госбюджета по темпам инфляции превышено.
Еще один отрадный момент — финансовое положение России оставалось устойчивым, мало того, оно было упрочено. По золотовалютным резервам она вошла в первые 15 стран мира (сейчас они превышают 50 млрд долл.), что на ближайшие три года, а, может быть, и больше, защищает нас от катаклизмов на финансовых рынках. Третий год наш бюджет является профицитным, что позволяет менее болезненно отдавать внешний долг. Сам этот долг, достигший в 1998 г. 158 млрд долл. (120% ВВП в долларовом выражении), сейчас сократился до 120 млрд долл. (41% ВВП в долларовом выражении) и продолжает сокращаться.
Идет продвижение вперед и по структурным реформам: проводится судебная реформа, подлинные прорывы осуществляются в реформе земельных отношений, в трудовом законодательстве, небольшое продвижение есть в дебюрократизации экономики.
Наметился определенный сдвиг в отношениях к инновационному бизнесу. Создан Научный совет при президенте России, обсуждается вопрос о стимулировании в развитии наукоградов и инновационных центров, проводится работа по систематизации и проведению конкурсов со стороны Министерства промышленности, науки и технологий. Улучшено финансирование научно-технического комплекса в оборонных и космической отраслях.
— Говоря об итогах 2002 г, уместно более расширено сказать не только о том, что сделано и делается, но и том, чего не делается.
— Противоречиво, на мой взгляд, обстоит дело с налоговой реформой — пока она не привела к снижению налогового бремени — решению одной из главных задач в социально-экономической политике, провозглашенной президентом В.В. Путиным в его первом Послании Федеральному Собранию Российской Федерации в июле 2000 г. Грубой ошибкой, на наш взгляд, стала отмена инвестиционной льготы в налоге на прибыль, следствием которой явился увод части прибыли в тень, сокращение сбора этого налога, значительное сокращение прироста инвестиций. В целом допущена системная ошибка в том, что разработка Налогового кодекса отдана на откуп фискальному ведомству — Министерству финансов, которое, по вполне понятным для него причинам, твердо ведет, на мой взгляд, вредную линию на ликвидацию льгот при налогообложении, лишая налоги их стимулирующей роли и оставляя им чисто фискальную функцию. Порочна попытка затормозить дальнейший ход налоговой реформы, сопротивление разумному снижению налоговой нагрузки, рецидив которой в конце 2000 г. мы наблюдали.
Попытаюсь назвать хотя бы вкратце другие проблемы.
Затягивается реформирование естественных монополий и поэтому трудности нарастают. Газпром, например, реформирование которого отложено на неопределенный срок, задолжал более 15 млрд долл., ему уже плохо дают дешевые кредиты, он вынужден брать их под очень высокий процент (9,65%), размещая еврозаймы. Как с таким финансовым положением осваивать Ямал, требующий десятки миллиардов долларов, непонятно? В то же время эта монополия, как и другие, препятствует конкурентам удовлетворять потребности страны, работать на экспорт, наполняя бюджет, и т.п.
Мало сделано для ускорения экономического роста в ближайшем будущем: не осуществлены меры по повышению нормы инвестиций, затягивается ипотека, «длинные рубли» от накопительных пенсий отданы в ведение худшему пользователю — Внешэкономбанку, занимающемуся лишь отдачей внешних долгов. В основном на словах что-то делается для развития малого бизнеса (неудачна попытка снизить здесь налоги). Не снижена пока доля государства в ВВП и поэтому предприятия и организации не имеют достаточных средств для развития. По-прежнему 40% предприятий и организаций убыточны, и не видно действий по передаче их от неэффективных к эффективным собственникам. Нет продвижения и по формированию конкурентной среды.
Не определились мы с реформой социальной сферы, прежде всего с реформой заработной платы и всей системы социальных льгот, из-за чего не приведены в действие мощнейшие социальные факторы экономического роста.
Если сказать прямо, то 2002 г. мы «потеряли» с точки зрения создания заделов на будущее. Прожили его в значительной мере беспечно, «купаясь» в больших притоках валюты из-за временно высоких экспортных цен. Поняв к концу года, что темпы развития падают, правительство «засуетилось», возникли новые налоговые идеи, инициирован вопрос о продолжении реформы РАО «ЕЭС». Все едины во мнении, что надо что-то делать. И это вселяет оптимизм.
— В последнее время бытует представление, что мы не богатая страна. В недрах есть вроде все, но добыча полезных ископаемых чуть ли не дороже самого продукта. Во всяком случае, себестоимость золота на Чукотке столь высока, что его якобы лучше закупать за рубежом. Оловянные шахты на той же Чукотке (у Певека) затопили, потому что олово дешевле покупать у Китая и т.д. Может, все дело в отсталости техники и технологий?
— Мы, безусловно, богатейшая страна, и не только потому, что, имея немногим более 2% населения мира, располагаем 1/10 частью территории суши и не менее 1/10 доли эффективных природных ресурсов: топливных ресурсов (в том числе около 40% мировых запасов газа), лесных ресурсов, руд, металлов и химического сырья, чернозема, золота и алмазов. Но главная наша ценность — это наш народ с его достаточно высоким уровнем образования, интеллекта, энтузиазма, таланта и способностей.
Неправда, что добыча природных богатств у нас убыточна. Экспорт сырья и полупродуктов в России сверхприбыльный, его объем впечатляет — около 80 млрд долл. Отдельные примеры недостаточно эффективного использования ресурсов не меняют картину. И добыча золота у нас очень эффективна, в 2002 г., кстати, она резко возросла. И оловянная промышленность — не на Чукотке, а, например, в Комсомольске-на-Амуре — тоже прибыльна. Конечно, с техническим перевооружением, прогрессом техники и технологии прибыльность сырьевых отраслей могла быть, разумеется, существенно повышена.
— Россия так и не нашла своей ниши на всемирном рынке товаров (сырьевой экспорт, разумеется, не в счет). Kитай зарабатывает на игрушках столько, сколько мы на нефти, швейцарские часы и «офицерские» ножи тоже приносят огромные доходы. Какой фирменный товар, на ваш взгляд, могла бы «раскрутить» Россия?
— Мы нашли определенные ниши на всемирном рынке товаров, и наш экспорт последние три года (2000–2002 гг.) превышает «гроссмейстерский» рубеж в 100 млрд долл. Это экспорт нефти, природного газа, урана, алмазов, золота, цветных и черных металлов, химических удобрений и вооружения, а с прошлого года и зерна... Таковы наши экспортные отрасли. Конечно, стоит задача диверсификации экспорта. В дополнение к вывозу сырья и полупродуктов нужен экспорт готовой продукции, особенно наукоемкой. У нас есть задел по экспорту космических изделий и он, как известно, уже осуществляется. Больше 100 млн долл. достиг экспорт продукции софтвера — программного обеспечения (результат так называемого оффшорного программирования).
— Складывается впечатление, что нам попросту не под силу торговать продукцией высоких технологий — из-за чиновничьих преград, разобщенности ведомств, финансовой незаинтересованности разработчиков и прочее. У зарубежных аналитиков (например, З. Бжезинского) проскальзывает мнение о вечной обреченности России на отставание, невозможности для нее подняться без «направляющей» иностранной руки. Неужели положение действительно столь мрачно?
— Положение не столь мрачно, и об этом свидетельствует увеличение в последние годы экспорта вооружений — продукции, безусловно, наукоемкой. Этот экспорт в 2004 г. составит 4,8 млрд долларов, и он где вывел Россию на 3-е место в мире (после США и Великобритании). Или взять наше прочное второе место по развитию космических технологий.
Расширению торговли продукцией высоких технологий мешают не чиновничьи преграды, разобщенность ведомств, а прежде всего отсутствие льгот, преимуществ и государственного влияния на формирование инновационного сектора в экономике, который бы охватывал науку, опытно-конструкторское дело, производство и сбыт. Нужна система льгот и преференций для этого сектора. Ирландия, например, ввела pежим оффшора (без налогов, беспошлинную зону) для развития электронного бизнеса и преуспела в этом деле. Индия, как известно, вышла на 2-е место по экспорту продукции софтвера, создав по линии государства крайне благоприятные условия для развития этого направления (экспорт софтвера из Индии превысил размер экспорта вооружения из России). Позитивные сдвиги происходят и у нас — пытаются установить льготный режим для научных и инновационных центров (предложение Минэкономразвития и Минпромышленности), создать фонды венчурного капитала для стимулирования малого технологического бизнеса, инкубаторы бизнес-технологий, однако это пока, на мой взгляд, лишь робкое начало.
— Президент требует от правительства амбициозных планов. Министры не спешат их выдвигать. Значит ли это, что мы можем двигаться вперед только в режиме «легкой настройки» экономики (слова, приписываемые М.М. Касьянову)?
— Президент, безусловно, прав. Нам нужно шаг за шагом повысить темпы экономического роста с 3–4% в год хотя бы до 6%. Только в этом случае мы сможем в обозримом долгосрочном периоде (20–30 лет) войти в клуб развитых стран мира, объединяющий один миллиард человек (из шести с лишним миллиардов, живущих на Земле). Сегодня нижняя планка развитых стран — это ВВП на душу населения (основной экономический показатель) выше 10 тыс. долл. Мы от этой планки пока отстаем примерно в 1,5 раза. Около 10 тыс. долл. имеют Польша, Венгрия, Словакия, Словения, Португалия, Греция, Южная Корея, Тайвань... Это наш ближайший ориентир. Они развиваются средним темпом — около 4% в и поднимут ВВП за 10 лет до 20 тыс. дол. Если мы будем расти по 6% в год, то за 20 лет наш основной экономический показатель утроится и тоже составит около 20 тыс. долл.
Чтобы устойчиво развиваться по 6% и более в год, нужно существенно перестроить хозяйственную структуру. Это, в частности, формирование конкурентной среды с равными возможностями, создание рынка капитала, и, следовательно, реформирование всей финансовой и банковской сферы, а главное –комплексное преобразование социальной сферы с формированием мощных социальных стимулов экономического развития. Норму инвестиций в народное хозяйство, на мой взгляд, нужно поднять с существующих 17% (доля инвестиций в ВВП) хотя бы до 25% при сокращении доли государства в ВВП с примерно 40% в настоящее время (с учетом внебюджетных государственных фондов, но без учета всей госсобственности) до примерно 30%.
Я бы не стал, отвечая на этот вопрос, бросать обвинения в адрес правительства или отдельных министров. Это люди, на мой взгляд, высококвалифицированные. Они сами выдвигают серьезные амбиционные планы — возьмите, например, недавние предложения Г. Грефа, в том числе по налогам, или предложения по развитию инноваций И. Клебанова.
— Представьте себя на время председателем правительства (или лучше правительством в одном лице). Какие первоочередные меры вы бы приняли, какие приоритеты в экономике наметили?
— Я решительно отказываюсь от такого представления, но готов высказаться как возможный гипотетический советник такого рода руководителей. Высший приоритет — преимущественное развитие социальной сферы, которая безобразно отстает у нас от развития производственного и экономического сектора.
Напомню, что если по ВВП на душу населения Россия занимает 54-е место среди стран мира, то по обобщающему социальному показателю, характеризующему уровень жизни, — индексу социального развития мы уже занимаем 73-е место, по средней продолжительности жизни, к великому сожалению, не входим в первую сотню стран, а по состоянию здравоохранения находимся на 131-м месте среди 191 страны. Поэтому нам нужен не просто экономический рост, а рост с креном преимущественно в социальную сферу. Платежеспособный спрос населения является главной тягловой силой развития производства в рыночной экономике, и поэтому надо разумно стимулировать развитие этого спроса.
Второй приоритет — значительное повышение конкурентоспособности отечественной продукции (сейчас импорт в России растет втрое быстрее собственного производства и вытесняет наши продукты, создавая барьеры для развития отечественных отраслей). Возможности экономического роста за счет использования старых производственных мощностей в основном исчерпаны, и чтобы производить конкурентоспособную продукцию, нужно обновлять наши устаревшие производственные фонды, нужны инвестиции, и одним из первоочередных приоритетов является повышение нормы инвестиций хотя бы в 1,5 раза — в основном в высокотехнологичные быстроразвивающиеся сектора экономики. В этой связи нужен скорейший переход к ипотеке и массовому кредиту людям на покупку, скажем, автомашин, чтобы превратить деньги «в кубышках» в инвестиции.
Из всего числа предприятий и организаций России экономический рост охватывает только половину: 40%, как я уже говорил, убыточные и еще 10%, в основном в госсекторе, имеют нулевой рост. Нужно законным путем, через рынок, при льготах государства передать убыточную неэффективную собственность в руки эффективных собственников, которые сделают ее развивающейся. (Я не устану повторять эту очевидную мысль!)
Половину экономического роста можно получить за счет развития малого бизнеса. Его доля в ВВП 11%, а в странах ЕС — 70%. Нужны очень серьезные меры по налоговым льготам, финансированию и кредитованию, организационно-экономической помощи для форсированного развития малого бизнеса, особенно высокотехнологичных малых фирм.
Я надеюсь, что подготовленная административная реформа, которая перейдет в фазу распределения финансовых ресурсов в соответствии с полномочиями органов власти разного уровня, коренным образом изменит стимулы регионов и местной власти: 80–90% субъектов из искусственно убыточных сегодня, из иждивенцев, тратящих основные усилия на хождение с протянутой рукой к федеральным властям, превратятся в самофинансируемые организации с сильными стимулами саморазвития.
И последнее, но, наверное, первое по значимости — реформа социальной сферы. Первой, на мой взгляд, должна быть проведена реформа заработной платы с ее повышением (включая «теневую» часть) вдвое, до 16 тыс. руб., или 500 долл., с одновременным — при поэтапном увеличении зарплаты — переходе к 100% оплате жилья, коммунальных услуг. Плюс выплаты из заработной платы пенсий и страховок на здоровье (при соответствующих отчислениях также предприятий и государства), введение налога на недвижимость др. И все это при адресном оказании материальной поддержки нуждающимся, как это намечено.
— В 80-е годы вы и ваша команда выдвигали много смелых идей. Они оказались невыполнимыми по причинам, от вас независящим?
— Я думаю, что в целом много хороших социально-экономических идей оказались не претворены в жизнь не по вине научных работников, их обосновывающих, а по политическим и организационным причинам. Хотя сказать, что мы, со своей стороны, сделали все возможное, наверное, нельзя. Мы недостаточно хорошо эти идеи продвигали, не доходчиво пропагандировали, не детально их разрабатывали и т.д. Никогда не надо снимать с себя часть вины.
Беседу вел Владимир Шмыгановский («Бизнес Известия»- специально для журнала «Бюджет»)
Журнал «Бюджет» №6 июнь 2003 г.
«Влияние внутренних факторов сведено к минимуму»
— Абел Гезевич, не сочтите за праздное любопытство (это интересует многих и многих наших читателей): в чем причина того, что вы сейчас не так весомо, как в прошлом, влияете на события в экономической жизни страны и как бы отошли от активной деятельности в этой области?
— Вы правы, мое влияние на события в экономической жизни страны действительно минимально. Кстати, оно никогда весомым и не было, поскольку никаких руководящих должностей я не занимал.
Моя область — область идей и предложений. Активности здесь я не убавил, идей своих не скрываю, пытаюсь донести их до руководства и до общественности. Но возможностей у меня сейчас действительно меньше. Я не так, как раньше, востребован масс-медиа и печатаюсь в специальных журналах или направляю записки отдельным руководителям государства.
— Какова в общих чертах ваша оценка нынешнего состояния народного хозяйства РФ?
— Наступает переломное время в развитии народного хозяйства или, как говорят, «момент истины». Условия и факторы нашего социально-экономического развития, в последние четыре года обеспечившие прирост макропоказателей на 25–30%, себя исчерпывают. Происходит потеря темпа: рост промышленности, например, с 11–12% в год (1999–2000 гг.) сократился до 4–5% в 2001–2002 гг. и снизится почти до 3% (по прогнозам) в 2003 г. Заметим при этом, что 1/2 этого небольшого прироста промышленности в последние годы связана с ускорением развития нефтедобычи из-за благоприятной мировой конъюнктуры. Влияние внутренних факторов на развитие, к сожалению, сведено к минимуму из-за того, что импорт растет втрое быстрее нашего производства и захватывает все новые ниши рынка, оттесняя малоконкурентную отечественную продукцию, прежде всего в легкой промышленности и машиностроении, на второй план.
Относительные успехи предшествующих лет в нашем производстве были достигнуты главным образом за счет более полного использования старых мощностей без существенного их обновления, освоения новой продукции, что было связано с небольшим увеличением инвестиций в обрабатывающих отраслях. Исключение составили нефтяная отрасль, металлургия, пищевая промышленность и полиграфия, где наблюдается значительный рост инвестиции. Эти отрасли продолжают успешно развиваться, и это сдерживает приход стагнации, которая непременно «отметилась» бы в экономике. Самое же печальное, что, несмотря на огромный приток валюты в экспортные отрасли и большие инвестиционные вложения в них, в целом прирост инвестиций в народное хозяйство в 2002 г. составил 2,6%, что меньше прироста производства валовой продукции. А ведь в период кризиса 1990–1998 гг. размер производственных инвестиций сократился в 4 раза.
Положительным моментом экономического развития в 2002 г. было значительное увеличение реальных доходов населения (на 8,8%), так что они достигли уровня 1997 г. К сожалению, этого не удалось сделать по показателям инфляции: если в 1997 г, потребительские цены выросли на11%, то в 2002 г. более чем на 15%, и этот был уже третий год, когда задание госбюджета по темпам инфляции превышено.
Еще один отрадный момент — финансовое положение России оставалось устойчивым, мало того, оно было упрочено. По золотовалютным резервам она вошла в первые 15 стран мира (сейчас они превышают 50 млрд долл.), что на ближайшие три года, а, может быть, и больше, защищает нас от катаклизмов на финансовых рынках. Третий год наш бюджет является профицитным, что позволяет менее болезненно отдавать внешний долг. Сам этот долг, достигший в 1998 г. 158 млрд долл. (120% ВВП в долларовом выражении), сейчас сократился до 120 млрд долл. (41% ВВП в долларовом выражении) и продолжает сокращаться.
Идет продвижение вперед и по структурным реформам: проводится судебная реформа, подлинные прорывы осуществляются в реформе земельных отношений, в трудовом законодательстве, небольшое продвижение есть в дебюрократизации экономики.
Наметился определенный сдвиг в отношениях к инновационному бизнесу. Создан Научный совет при президенте России, обсуждается вопрос о стимулировании в развитии наукоградов и инновационных центров, проводится работа по систематизации и проведению конкурсов со стороны Министерства промышленности, науки и технологий. Улучшено финансирование научно-технического комплекса в оборонных и космической отраслях.
Что не делается?
— Говоря об итогах 2002 г, уместно более расширено сказать не только о том, что сделано и делается, но и том, чего не делается.
— Противоречиво, на мой взгляд, обстоит дело с налоговой реформой — пока она не привела к снижению налогового бремени — решению одной из главных задач в социально-экономической политике, провозглашенной президентом В.В. Путиным в его первом Послании Федеральному Собранию Российской Федерации в июле 2000 г. Грубой ошибкой, на наш взгляд, стала отмена инвестиционной льготы в налоге на прибыль, следствием которой явился увод части прибыли в тень, сокращение сбора этого налога, значительное сокращение прироста инвестиций. В целом допущена системная ошибка в том, что разработка Налогового кодекса отдана на откуп фискальному ведомству — Министерству финансов, которое, по вполне понятным для него причинам, твердо ведет, на мой взгляд, вредную линию на ликвидацию льгот при налогообложении, лишая налоги их стимулирующей роли и оставляя им чисто фискальную функцию. Порочна попытка затормозить дальнейший ход налоговой реформы, сопротивление разумному снижению налоговой нагрузки, рецидив которой в конце 2000 г. мы наблюдали.
Попытаюсь назвать хотя бы вкратце другие проблемы.
Затягивается реформирование естественных монополий и поэтому трудности нарастают. Газпром, например, реформирование которого отложено на неопределенный срок, задолжал более 15 млрд долл., ему уже плохо дают дешевые кредиты, он вынужден брать их под очень высокий процент (9,65%), размещая еврозаймы. Как с таким финансовым положением осваивать Ямал, требующий десятки миллиардов долларов, непонятно? В то же время эта монополия, как и другие, препятствует конкурентам удовлетворять потребности страны, работать на экспорт, наполняя бюджет, и т.п.
Мало сделано для ускорения экономического роста в ближайшем будущем: не осуществлены меры по повышению нормы инвестиций, затягивается ипотека, «длинные рубли» от накопительных пенсий отданы в ведение худшему пользователю — Внешэкономбанку, занимающемуся лишь отдачей внешних долгов. В основном на словах что-то делается для развития малого бизнеса (неудачна попытка снизить здесь налоги). Не снижена пока доля государства в ВВП и поэтому предприятия и организации не имеют достаточных средств для развития. По-прежнему 40% предприятий и организаций убыточны, и не видно действий по передаче их от неэффективных к эффективным собственникам. Нет продвижения и по формированию конкурентной среды.
Не определились мы с реформой социальной сферы, прежде всего с реформой заработной платы и всей системы социальных льгот, из-за чего не приведены в действие мощнейшие социальные факторы экономического роста.
Если сказать прямо, то 2002 г. мы «потеряли» с точки зрения создания заделов на будущее. Прожили его в значительной мере беспечно, «купаясь» в больших притоках валюты из-за временно высоких экспортных цен. Поняв к концу года, что темпы развития падают, правительство «засуетилось», возникли новые налоговые идеи, инициирован вопрос о продолжении реформы РАО «ЕЭС». Все едины во мнении, что надо что-то делать. И это вселяет оптимизм.
— В последнее время бытует представление, что мы не богатая страна. В недрах есть вроде все, но добыча полезных ископаемых чуть ли не дороже самого продукта. Во всяком случае, себестоимость золота на Чукотке столь высока, что его якобы лучше закупать за рубежом. Оловянные шахты на той же Чукотке (у Певека) затопили, потому что олово дешевле покупать у Китая и т.д. Может, все дело в отсталости техники и технологий?
— Мы, безусловно, богатейшая страна, и не только потому, что, имея немногим более 2% населения мира, располагаем 1/10 частью территории суши и не менее 1/10 доли эффективных природных ресурсов: топливных ресурсов (в том числе около 40% мировых запасов газа), лесных ресурсов, руд, металлов и химического сырья, чернозема, золота и алмазов. Но главная наша ценность — это наш народ с его достаточно высоким уровнем образования, интеллекта, энтузиазма, таланта и способностей.
Неправда, что добыча природных богатств у нас убыточна. Экспорт сырья и полупродуктов в России сверхприбыльный, его объем впечатляет — около 80 млрд долл. Отдельные примеры недостаточно эффективного использования ресурсов не меняют картину. И добыча золота у нас очень эффективна, в 2002 г., кстати, она резко возросла. И оловянная промышленность — не на Чукотке, а, например, в Комсомольске-на-Амуре — тоже прибыльна. Конечно, с техническим перевооружением, прогрессом техники и технологии прибыльность сырьевых отраслей могла быть, разумеется, существенно повышена.
— Россия так и не нашла своей ниши на всемирном рынке товаров (сырьевой экспорт, разумеется, не в счет). Kитай зарабатывает на игрушках столько, сколько мы на нефти, швейцарские часы и «офицерские» ножи тоже приносят огромные доходы. Какой фирменный товар, на ваш взгляд, могла бы «раскрутить» Россия?
— Мы нашли определенные ниши на всемирном рынке товаров, и наш экспорт последние три года (2000–2002 гг.) превышает «гроссмейстерский» рубеж в 100 млрд долл. Это экспорт нефти, природного газа, урана, алмазов, золота, цветных и черных металлов, химических удобрений и вооружения, а с прошлого года и зерна... Таковы наши экспортные отрасли. Конечно, стоит задача диверсификации экспорта. В дополнение к вывозу сырья и полупродуктов нужен экспорт готовой продукции, особенно наукоемкой. У нас есть задел по экспорту космических изделий и он, как известно, уже осуществляется. Больше 100 млн долл. достиг экспорт продукции софтвера — программного обеспечения (результат так называемого оффшорного программирования).
Амбиции безусловно нужны
— Складывается впечатление, что нам попросту не под силу торговать продукцией высоких технологий — из-за чиновничьих преград, разобщенности ведомств, финансовой незаинтересованности разработчиков и прочее. У зарубежных аналитиков (например, З. Бжезинского) проскальзывает мнение о вечной обреченности России на отставание, невозможности для нее подняться без «направляющей» иностранной руки. Неужели положение действительно столь мрачно?
— Положение не столь мрачно, и об этом свидетельствует увеличение в последние годы экспорта вооружений — продукции, безусловно, наукоемкой. Этот экспорт в 2004 г. составит 4,8 млрд долларов, и он где вывел Россию на 3-е место в мире (после США и Великобритании). Или взять наше прочное второе место по развитию космических технологий.
Расширению торговли продукцией высоких технологий мешают не чиновничьи преграды, разобщенность ведомств, а прежде всего отсутствие льгот, преимуществ и государственного влияния на формирование инновационного сектора в экономике, который бы охватывал науку, опытно-конструкторское дело, производство и сбыт. Нужна система льгот и преференций для этого сектора. Ирландия, например, ввела pежим оффшора (без налогов, беспошлинную зону) для развития электронного бизнеса и преуспела в этом деле. Индия, как известно, вышла на 2-е место по экспорту продукции софтвера, создав по линии государства крайне благоприятные условия для развития этого направления (экспорт софтвера из Индии превысил размер экспорта вооружения из России). Позитивные сдвиги происходят и у нас — пытаются установить льготный режим для научных и инновационных центров (предложение Минэкономразвития и Минпромышленности), создать фонды венчурного капитала для стимулирования малого технологического бизнеса, инкубаторы бизнес-технологий, однако это пока, на мой взгляд, лишь робкое начало.
— Президент требует от правительства амбициозных планов. Министры не спешат их выдвигать. Значит ли это, что мы можем двигаться вперед только в режиме «легкой настройки» экономики (слова, приписываемые М.М. Касьянову)?
— Президент, безусловно, прав. Нам нужно шаг за шагом повысить темпы экономического роста с 3–4% в год хотя бы до 6%. Только в этом случае мы сможем в обозримом долгосрочном периоде (20–30 лет) войти в клуб развитых стран мира, объединяющий один миллиард человек (из шести с лишним миллиардов, живущих на Земле). Сегодня нижняя планка развитых стран — это ВВП на душу населения (основной экономический показатель) выше 10 тыс. долл. Мы от этой планки пока отстаем примерно в 1,5 раза. Около 10 тыс. долл. имеют Польша, Венгрия, Словакия, Словения, Португалия, Греция, Южная Корея, Тайвань... Это наш ближайший ориентир. Они развиваются средним темпом — около 4% в и поднимут ВВП за 10 лет до 20 тыс. дол. Если мы будем расти по 6% в год, то за 20 лет наш основной экономический показатель утроится и тоже составит около 20 тыс. долл.
Чтобы устойчиво развиваться по 6% и более в год, нужно существенно перестроить хозяйственную структуру. Это, в частности, формирование конкурентной среды с равными возможностями, создание рынка капитала, и, следовательно, реформирование всей финансовой и банковской сферы, а главное –комплексное преобразование социальной сферы с формированием мощных социальных стимулов экономического развития. Норму инвестиций в народное хозяйство, на мой взгляд, нужно поднять с существующих 17% (доля инвестиций в ВВП) хотя бы до 25% при сокращении доли государства в ВВП с примерно 40% в настоящее время (с учетом внебюджетных государственных фондов, но без учета всей госсобственности) до примерно 30%.
Я бы не стал, отвечая на этот вопрос, бросать обвинения в адрес правительства или отдельных министров. Это люди, на мой взгляд, высококвалифицированные. Они сами выдвигают серьезные амбиционные планы — возьмите, например, недавние предложения Г. Грефа, в том числе по налогам, или предложения по развитию инноваций И. Клебанова.
«Я могу только советовать»
— Представьте себя на время председателем правительства (или лучше правительством в одном лице). Какие первоочередные меры вы бы приняли, какие приоритеты в экономике наметили?
— Я решительно отказываюсь от такого представления, но готов высказаться как возможный гипотетический советник такого рода руководителей. Высший приоритет — преимущественное развитие социальной сферы, которая безобразно отстает у нас от развития производственного и экономического сектора.
Напомню, что если по ВВП на душу населения Россия занимает 54-е место среди стран мира, то по обобщающему социальному показателю, характеризующему уровень жизни, — индексу социального развития мы уже занимаем 73-е место, по средней продолжительности жизни, к великому сожалению, не входим в первую сотню стран, а по состоянию здравоохранения находимся на 131-м месте среди 191 страны. Поэтому нам нужен не просто экономический рост, а рост с креном преимущественно в социальную сферу. Платежеспособный спрос населения является главной тягловой силой развития производства в рыночной экономике, и поэтому надо разумно стимулировать развитие этого спроса.
Второй приоритет — значительное повышение конкурентоспособности отечественной продукции (сейчас импорт в России растет втрое быстрее собственного производства и вытесняет наши продукты, создавая барьеры для развития отечественных отраслей). Возможности экономического роста за счет использования старых производственных мощностей в основном исчерпаны, и чтобы производить конкурентоспособную продукцию, нужно обновлять наши устаревшие производственные фонды, нужны инвестиции, и одним из первоочередных приоритетов является повышение нормы инвестиций хотя бы в 1,5 раза — в основном в высокотехнологичные быстроразвивающиеся сектора экономики. В этой связи нужен скорейший переход к ипотеке и массовому кредиту людям на покупку, скажем, автомашин, чтобы превратить деньги «в кубышках» в инвестиции.
Из всего числа предприятий и организаций России экономический рост охватывает только половину: 40%, как я уже говорил, убыточные и еще 10%, в основном в госсекторе, имеют нулевой рост. Нужно законным путем, через рынок, при льготах государства передать убыточную неэффективную собственность в руки эффективных собственников, которые сделают ее развивающейся. (Я не устану повторять эту очевидную мысль!)
Половину экономического роста можно получить за счет развития малого бизнеса. Его доля в ВВП 11%, а в странах ЕС — 70%. Нужны очень серьезные меры по налоговым льготам, финансированию и кредитованию, организационно-экономической помощи для форсированного развития малого бизнеса, особенно высокотехнологичных малых фирм.
Я надеюсь, что подготовленная административная реформа, которая перейдет в фазу распределения финансовых ресурсов в соответствии с полномочиями органов власти разного уровня, коренным образом изменит стимулы регионов и местной власти: 80–90% субъектов из искусственно убыточных сегодня, из иждивенцев, тратящих основные усилия на хождение с протянутой рукой к федеральным властям, превратятся в самофинансируемые организации с сильными стимулами саморазвития.
И последнее, но, наверное, первое по значимости — реформа социальной сферы. Первой, на мой взгляд, должна быть проведена реформа заработной платы с ее повышением (включая «теневую» часть) вдвое, до 16 тыс. руб., или 500 долл., с одновременным — при поэтапном увеличении зарплаты — переходе к 100% оплате жилья, коммунальных услуг. Плюс выплаты из заработной платы пенсий и страховок на здоровье (при соответствующих отчислениях также предприятий и государства), введение налога на недвижимость др. И все это при адресном оказании материальной поддержки нуждающимся, как это намечено.
— В 80-е годы вы и ваша команда выдвигали много смелых идей. Они оказались невыполнимыми по причинам, от вас независящим?
— Я думаю, что в целом много хороших социально-экономических идей оказались не претворены в жизнь не по вине научных работников, их обосновывающих, а по политическим и организационным причинам. Хотя сказать, что мы, со своей стороны, сделали все возможное, наверное, нельзя. Мы недостаточно хорошо эти идеи продвигали, не доходчиво пропагандировали, не детально их разрабатывали и т.д. Никогда не надо снимать с себя часть вины.
Беседу вел Владимир Шмыгановский («Бизнес Известия»- специально для журнала «Бюджет»)
Журнал «Бюджет» №6 июнь 2003 г.
