— Вячеслав Александрович, что нового несет в себе стратегия? В частности, в чем смысл концепции «единой политической нации», о которой там идет речь?
— Предыдущая Концепция национальной политики 1996 года принималась в условиях сохраняющейся угрозы дезинтеграции страны. Фактически это была концепция этнизации, в ней понятие гражданской политической нации, то есть интеграционный момент, отсутствует. Она ставила задачу сбережения России через развитие самоопределения ее народов и акцентирование внимания на развитии этничности.
В
Итак, идея в том, что наша идентичность должна быть множественной. Гражданин может ощущать себя представителем того или иного этноса, но при этом он должен понимать, что он — россиянин. Таково политическое понимание нации, нации как согражданства. Это целевая установка, которая будет проводиться и в начальных классах школы, и в вузах, поможет правильно ориентировать новое поколение граждан.
Наша рабочая группа исходила из того фундаментального принципа, что Россия — это не просто государство-нация в общепринятом европейском смысле слова. Многие эксперты в нашем научном сообществе считают, что мы отстающая страна, которой только предстоит сформироваться как государству-нации. Мы же проводили мысль иного плана, мысль о том, что Россия всегда развивалась как государство-цивилизация, особая, уникальная цивилизационная общность, уникальный культурно-исторический тип.
— Отвечает ли стратегия на такой вызов, как значительное количество иммигрантов, находящихся на территории России?
— Конечно, стратегия, которая имеет комплексный характер, не могла обойти этот вопрос. Ведь проблема миграции затрагивает как социально-экономическое и культурное развитие страны, так и сферу национальной безопасности. В своей известной статье, а затем и на расширенном заседании Совета по делам национальностей в Саранске Президент России В. В. Путин среди приоритетных целей стратегии национальной политики назвал проблему адаптации, интеграции мигрантов.
Когда мы говорим о миграции, надо различать внутреннюю и внешнюю миграцию. По сути речь идет о нескольких разных темах. Например, существует вопрос (и соответствующая программа) возвращения соотечественников в Россию. Есть также временная, в том числе трудовая миграция, которая ставит проблему адаптации, причем не только самих мигрантов, но и их семей. В стратегии подробно не описывается весь комплекс мер, связанных с регулированием миграции, поскольку совсем недавно указом президента была утверждена стратегия миграционной политики РФ.
Что касается проблем адаптации, интеграции, то им посвящен целый раздел нашей стратегии. Мы исходим из того, что они связаны не только с внешней, но и с внутренней миграцией. Конечно, во втором случае мы говорим о гражданах Российской Федерации, но при их перемещении и интеграции в социум того или иного региона требуется учитывать культурное, в том числе религиозное, многообразие нашей страны. Эта проблема не менее сложная, чем адаптация внешних мигрантов.
— Давайте вначале о внешних мигрантах. Как планируется адаптировать их к российским условиям?
— Одна из позиций, зафиксированных в стратегии, предполагает открытие специальных учебных и адаптационных центров, причем как в тех регионах России, куда прибывают мигранты, так и у них на родине. Сейчас такие центры создаются в Таджикистане и Узбекистане.
Второй момент связан с работой наших представительств, посольств, культурных центров в бывших республиках Советского Союза. Они должны заниматься организацией предварительных встреч, курсов лекций, бесед, чтобы подготовить этих людей к условиям, с которыми они столкнутся в России.
— Административных рычагов воздействия на внутреннюю миграцию у государства не так много. Что тут можно придумать? Вообще необходимо ли такое воздействие?
— Безусловно. Заметьте, большинство нашумевших конфликтов последнего времени связано не столько с внешней миграцией, сколько с внутренними перемещениями и с внутренней мобильностью населения.
Все должны соблюдать закон — это понятно. Но помимо чисто административных мер нужны и гуманитарные. Мы должны более серьезно отнестись к системе воспитания, образования, работать начиная со школьной скамьи и студенческих коллективов, то есть на всех стадиях взросления человека. У нас есть целый раздел «Проблемы образования и воспитания», посвященный данным вопросам. К сожалению, из-за распада СССР и конфликтов, происходивших на постсоветском пространстве, вопросы воспитания, укрепления толерантности, распространения знаний народов друг о друге оказались вне поля зрения государства.
Следует также более активно использовать институты гражданского общества. Есть такая форма самоопределения, как национальная культурная автономия. В Москве действуют десятки федеральных и региональных культурных автономий, но активность этих организаций очень незначительна. Между тем они первыми должны бить тревогу, если случилось какое-то происшествие на национальной почве. Например, в Московской области хорошо работает татарская национальная культурная автономия: ни одного происшествия на межнациональной основе не зафиксировано.
У нас десятки землячеств, национальных и интернациональных общественных объединений. Если все они начнут работать активно, а не формально, мы сможем предотвращать подобные конфликты. Надо вспомнить методы работы, которые использовались в советский период. Они были замечательными: декады и дни искусства и литературы народов СССР, выставки, фестивали, комплексы на ВДНХ. Существовала система постоянного мониторинга межнациональных отношений. И уровень толерантности в тот период был значительно выше, чем сегодня.
— Складывается ощущение, что основной упор в стратегии сделан на просветительские меры.
— Образно говоря, национальная политика сегодня, в том числе формирование гражданского единства и национального согласия, — это в первую очередь культурная и образовательная политика. Стратегия задает соответствующие направления работы.
— Очевидно, что конфликты на национальной почве не возникают на пустом месте: часто к ним дают повод сами мигранты, в том числе внутренние. Что с этим делать?
— Распад СССР стал объективным фактором, который не мог не вызвать вспышку этнической мобилизации и этнических конфликтов. Это был очень серьезный трансформационный процесс. С одной стороны, он был связан с кризисом идентичности, причем как на личностном, так и на коллективном уровне. Произошла диффузия политической нации — советского народа, образовались новые национальные государства, что вызвало совершенно иной уровень идентификации у этих народов. В том числе это касается и Российской Федерации. Россия в составе СССР и Россия как самостоятельное суверенное государство — разные ситуации, предполагающие разные уровни идентификации.
С другой стороны, у этого процесса были и социально-экономические аспекты. В СССР понятия «безработица» не было. Сегодня в России в некоторых республиках Северного Кавказа безработица превышает 50 процентов. В СССР избыточная рабочая сила всегда находила применение в других регионах — существовало так называемое отходничество, когда создавались целые коллективы, работавшие на стройках в Сибири, на Дальнем Востоке. Сегодня ничего подобного нет. А поскольку появилась безработица, возникли и различные уровни доходов, социальной обеспеченности. В этой ситуации легче найти причину социальных трудностей, кивая на национальную принадлежность.
Надо восстанавливать формы работы, которые реально действовали: обмены творческими коллективами, переводы национальных писателей и поэтов и так далее. Развивать систему взаимоотношений не только на уровне интеллигенции и студентов, но и на всех уровнях, во всех социальных срезах. Потому что решить проблему массовой безработицы на Северном Кавказе можно лишь создавая не только новые рабочие места, но и условия для мобильности населения, использования трудовых ресурсов в тех регионах, где они требуются.
Мы, к сожалению, еще не научились использовать рыночные рычаги для того, чтобы направить их на интеграцию, а не на разлад. За 20 лет мы так и не смогли создать средний класс, развить малые и средние формы бизнеса. Будь они развиты, взаимопроникновение культур даже на этом уровне позволило бы избежать многих проблем.
— Здесь можно поспорить. Представители национальных меньшинств активно занимаются малым бизнесом, и часто это становится дополнительным фактором напряженности.
— Следует признать, что в
В период распада случалось всякое — даже делили по этническому принципу земли, объекты приватизации. Мы пошли по худшему варианту развития рыночных отношений. Распад СССР больнее всего ударил по русскому этносу, потому что он оказался наиболее разделенным: после распада СССР более 20 миллионов русских оказались за пределами России. Национальное сознание русского народа было подкошено в значительной степени. Так сложились обстоятельства, искать виновных в этом — значит усугублять ситуацию. Из этого следует находить достойный выход. Кто-то считает, что надо создавать «русскую республику». Но это не что иное, как ущемление прав и ограничение суверенитета русского народа, который по факту истории является государствообразующим. Выход может заключаться в использовании экономических рычагов, в разумной региональной политике. Важно обратить особое внимание на Центральный и Северо-Западный федеральные округа, ситуацию на селе, а также в малых городах — именно они являются самой глубинной базой русского этноса.
— Вы затронули тему «русского вопроса». Она как-то отражена в стратегии?
— В ходе обсуждений по этому поводу шли достаточно острые дискуссии. В конечном счете мы нашли консенсус, указав в стратегии на роль русского народа в создании российского государства. Как мне кажется, найдены наиболее точные слова, подчеркивающие, что русский народ является системообразующим, что он является ядром российского социума, что цивилизационная идентичность России и российской нации как гражданской общности основана на сохранении русской культурной доминанты, носителями которой являются все народы Российской Федерации, сформированной не только этническими русскими, но и всеми народами России.
Еще одна важная цель, о которой я хотел бы упомянуть и которая отражена в стратегии: пора прекратить растить Иванов, не помнящих родства. В 1917 году мы отринули все достижения царской России, а в 1991 году перечеркнули все, что было в Советском Союзе. Нужно восстанавливать связь времен, должно наступить примирение эпох и сформироваться представление о единой истории России. В том числе важно вести пропаганду общих достижений народов нашей страны. Только на этой основе мы сможем проводить линию на формирование единой политической нации и межнационального согласия.
