Владимир Якунин руководит РЖД уже девять лет. И правительство готово продлить с ним контракт еще на три года. Президент монополии в интервью газете «» рассказал о том, как складывается ситуация с железнодорожным транспортом, о финансовых потерях компании, а также о введении санкций со стороны США и других стран против него и РЖД.
Как отразились санкции, которые ввели США, на вас и на компании?
Отразилось. Я стал умнее, живее и взрослее, потому что, если у кого-то есть какие-то иллюзии в отношении американской политики, я думаю, что это такой политологически доказательный факт, который позволяет все расставить на свои места. Сегодня, например, Австралия добавила меня в этот список. Ну, слушайте, это уже выглядит несерьезно.
Мы не знали, что будут санкции, но то, что экономическая ситуация будет ухудшаться, мы предполагали. Поэтому все заимствования, которые мы хотели сделать, мы сделали в этом году. Дальше я полностью согласен с выводами Андрея Леонидовича Костина (президент-председатель правления ВТБ — bujet.ru), который сегодня говорил о целесообразности привлечения рублевых ресурсов, создания источников длинных рублевых кредитов, и в этом направлении мы тоже работали. Вы знаете, что мы получили поддержку проекта модернизации БАМа и Транссиба из фонда национального благосостояния и пенсионные резервы также привлекаются для наших проектов.
Что замораживание тарифов дало экономике и чего лишило РЖД?
Я считаю, что это чисто монетаристская неолиберальная политика. Она не дала ничего для развития экономики и очень тяжело сказалась на экономике железнодорожного транспорта. Прямым результатом замораживания тарифов является констатация аудитором убытка в 200 млрд рублей, связанного с уценкой основных средств. Это не то чтобы мы деньги потеряли или не заработали, это виртуальная оценка. У нас стоимость активов — 1,3 трлн рублей. Неиндексация, наложенная на инфляцию, которая была 6,3 или 6,6%, приводит к тому, что объективно стоимость наших активов на эту сумму опускается. Когда я пытался в различных государственных кабинетах доказывать это, от меня отмахивались, говоря, что это все ерунда. А сегодня это уже состоявшийся факт.
Что касается 80 млрд рублей убытка, это совокупные результаты неиндексации тарифов в целом, неиндексации тарифов на перевозку нефти на экспорт в частности, невыплаты РЖД за проделанную работу по перевозке льготных категорий пассажиров и резкого пересмотра темпов роста ВВП, которые были заложены в основу нашего бюджета, утвержденного правительством. Все это в совокупности и приводит к 80 млрд убытка.
Решен ли вопрос с индексацией тарифов на нефть и нефтепродукты на экспорт? Нефтяники сопротивляются?
Естественно, кто же будет радоваться перспективе больше тратить? По этому поводу у меня к нефтяникам претензий нет. У меня по другому поводу есть претензии. Совсем недавно я выяснил в разговоре с одним из очень уважаемых мною руководителей нефтяной отрасли, что он на 6% повысил стоимость дизельного топлива на рынке и для нас в том числе. Причем мотивация следующая: «Вы же подняли цену нам?» Я говорю: «Нам не разрешили цену поднять». Для моего собеседника это был шок. Ответить ему было нечего. А они цены подняли. Вот это рынок по-русски!
Как объясняется ваша просьба проиндексировать тарифы в 2015 году выше уровня инфляции?
Объясняется очень прагматично. Неиндексирование тарифа приводит к тому, что в следующем году, когда берут базу и рассчитывают от этой базы индексацию, наша база падает ровно на уровень инфляции предыдущего года. И когда мы посмотрели, что мы должны делать по планам, которые ранее были утверждены, мы выяснили, что при обрушившейся базе мы с этими обязательствами справиться не сможем. Это означает либо резкое сокращение инвестиционной программы, либо необходимость дотирования, либо необходимость сделать комплекс мер: часть потребностей закрыть за счет тарифа, часть — за счет субсидий со стороны государства.
