Открывая Иран

В последние годы к Ирану приковано всеобщее внимание международного сообщества. Интерес присутствовал и раньше, но он в большей степени был связан с потенциальной военной угрозой, которую видели в этом государстве. Сегодня Иран, который вот-вот освободится от груза международных санкций, заново открывают как страну с мощным экономическим потенциалом, привлекательную как для развития торговли, так и для инвестирования.

Антииранские санкции

Как известно, Иран длительное время вынужден был существовать в условиях жестких санкций, введенных и на международном уровне, и отдельными странами. В 1979 году после иранской Исламской революции США запретили своим гражданам и компаниям вести бизнес в Иране. Санкциям подвергались в том числе компании из треть­их стран, нарушившие эмбарго. Это была довольно сильная мера, ведь мало кто хотел лишиться возможности вести дела с США. Позднее были установлены специальные санкции для компаний, инвестирующих в нефтегазовый сектор этой страны.

В 2005 году иранское правительство в нарушение Соглашения о нераспространении ядерного оружия возобновило работу над военным атомным проектом, что привело к углублению изоляции страны. В 2012 году Евросоюз ввел эмбарго на экспорт нефти и нефтепродуктов из Ирана, а также заморозил активы центрального банка страны (по различным оценкам, около 107 миллиардов долларов). В то время в ЕС шло порядка 20% нефтяного экспорта Ирана, это был второй после Китая покупатель иранских нефтепродуктов. В том же году иранская банковская систем­а была отключена от системы SWIFT и тем самым изолирована от нормальных международных межбанковских транзакций. Санкции вводились и на международном уровне: Совет безопасности ООН одобрил несколько резолюций, среди прочего предусматривавших заморозку счетов отдельных иранских организаций и физических лиц.

Последствия санкций

В результате описанных мер Иран понес ощутимые экономические потери. Исламской республике был серьезно осложнен доступ не только к военным и ядерным технологиям, но также к продукции и технологиям, необходимым для нормального развития нефтегазового и энергетического комплексов. Добыча и экспорт нефти начали сокращаться. Если в 2011 году Иран продавал более 2,6 миллиона баррелей в сутки, то в 2014 году — уже 1,4 миллиона.

Потери понесли и другие отрасли, многие — косвенно, из-за нехватки инвестиций или санкций против банковской системы. Так, медикаменты и мед­оборудование не попали в санкционные списки, но вследствие отключения банков от SWIFT страна испытывает большие проблемы с приобретением лекарств, в частности для лечения рака, болезней крови, сердечно-сосудистых заболеваний. В Иране существует более или менее развитая фармпромышленность и предпринимаются попытки ее поддержки с помощью протекционистских мер, но из-за технологической и научной отсталости она неспособна производить современные лекарства.

Ответом Ирана на санкции стало наращивание нефтепереработки вместо экспорта сырья (сегодня нефтехимия занимает порядка 45% всего промышленного производства страны), а также активное и отчасти успешное развитие импортозамещения во многих отраслях. Этот опыт может показаться вдохновляющим для сторонников идей экономической автаркии. В то же время он демонстрирует, что изоляция неизбежно приводит к технологическому отставанию — известно, например, что эффективность иранской нефтедобычи одна из самых низких в мире. Та же неф­тепереработка в последние годы переживала кризис из-за невозможности поставок импортного оборудования. В этой богатейшей нефтью стране время от времени даже возникает дефицит бензина. Итогом санкций можно назвать инфляцию в 40% в 2013 году, 21% в 2014 году и высокий (почти 22%) уровень безработицы среди молодежи.

Иран как соперник

Представляется, что осознание тупика изоляции как раз и подталкивает власти к урегулированию разногласий с мировым сообществом. В июле 2015 года Иран и «шестерка» международных посредников достигли соглашения по ядерной программе (в октябре оно вступило в силу). В обмен на снятие санкций Иран решил отказаться от попыток создания ядерного оружия и развивать «мирный атом» под контролем МАГАТЭ. Выполнение плана, предусмотренного договоренностями, займет какое-то время, но уже ко второму кварталу 2016 года ожидается отмена многих (хотя и не всех) мер, ранее введенных Совбезом ООН, Евросоюзом и США.

Наблюдатели отмечают, что для России отмена антииранских санкций — это в первую очередь вызов, но в более долгосрочной перспективе — еще и новые возможности. Угрозы для российской экономики, пожалуй, очевидны. Иран, являющийся вторым в мире по запасам газа (15% мировых запасов) и четвертым — по запасам нефти (10%), может стать серьезным конкурентом на рынке сырья. Особенно учитывая, что Европа нацелилась на диверсификацию поставок газа и намерена избавиться от энергетической зависимости от России. Кроме того, выход Ирана на рынок может оказать дополнительное давление на нефтяные цены, которые и без того угрожают стабильности финансовой системы России.

По данным Международного энергетического агентства, в 2015 году добыча нефти в Иране составляла в среднем 2,87 миллиона баррелей в сутки, а ко второму кварталу 2016 года она может вырасти до 3,4–3,6 миллиона (для сравнения, весь мир в 2015 году добывал 96,6 миллиона баррелей в сутки). Впрочем, главный экономист Saxo Bank Стин Якобсен указывал, что этот рост будет покрыт общемировым ростом спроса на нефть. Что касается иранских нефтяных запасов, то, по мнению эксперта, не стоит ждать, будто Иран немедленно наводнит мир своей нефтью. Длительное отсутствие доступа страны к иностранному капиталу, а значит, и к инвестициям дает о себе знать. По некоторым оценкам самого правительства Ирана, в ближайшие пять лет нефтегазовому комплексу потребуются инвестиции на 200 миллиардов долларов. Forbes писал о том, что с 2007 года в Иране не было введено в разработку ни одного нового проекта. Более 60% нефти добывается на месторождениях, открытых десятилетия назад и прошедших пик добычи.

Что касается газа, то практически весь добываемый в Иране газ (более 160 миллиардов кубических метров в год) идет на внутренний рынок. В свое время правительство стремилось заместить газом нефтепродукты, которые выгоднее было экспортировать. В итоге доля газа в первичном энергопотреблении страны — одна из наиболее высоких в мире. Есть мнение, что в ближайшие несколько лет Иран вряд ли что-то сможет с этим поделать.

Соперничество за Иран

Наблюдатели отмечали, что уже в начале 2014 года, когда достижение договоренностей с Западом только замаячило на горизонте, в Тегеран началось настоящее паломничество представителей иностранных инвестиционных фондов. Financial Times писала, что потенциальных инвесторов привлекает в Иране сильный средний класс, молодое и образованное население (самое большое в мире количество учащихся в расчете на 1000 жителей), растущий спрос на потребительские товары. Кроме того, их интерес вызывает развитый фондовый рынок. Рыночная капитализация 500 компаний, торгующихся на Тегеранской фондовой бирже, превышает 100 миллиардов долларов, а ежедневный объем торгов доходит до 100 миллионов.

По ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, иранская экономика — 18-я в мире (между Турцией и Австралией). Причем она диверсифицирована, несмотря на значительные нефтяные запасы: нефтегазовый сектор занимает всего 15% ВВП. В числе наиболее интересных для себя инвес­торы называют банковский сектор, нефтехимию, промышленность, здравоохранение и производство продуктов питания.

К проблемам, которые могут препятствовать развитию инвестиционного процесса, можно отнести активное присутствие государства в экономике. По данным The Economist, всего десять лет назад системой централизованного планирования было охвачено до 60% всей экономики. Еще одна проблема — высокая коррупция и соответствующие издержки бизнеса. По индексу восприятия коррупции Иран, как и Россия, находится на 136-й позиции в мире.

Перспективы России

В 2014 году товарооборот между Россией и Ираном составил 1,68 миллиарда долларов (на 2011 год пришелся пик взаимной торговли — около 3,7 миллиарда, затем, после введения санкций, у Ирана началось падение взаимной торговли почти со всеми странами). Примерно 85% этого объема занимает импорт из Ирана в Россию фруктов, овощей и орехов. Большую часть российского экспорта в исламскую рес­публику составляют черные металлы и продукция машиностроения. Кроме того, мы экспортируем сельхозсырь­е, целлюлозно-бумажную продукцию, минеральные удобрения, транспортные средства. Россия и Иран не входят даже в десятку основных внешнеторговых партнеров друг друга. Примечательно, что объем торговли Ирана с другими странами СНГ составляет почти 7,3 миллиарда долларов (главные партнеры — Туркменистан, Узбекистан, Казахстан и Украина), с Евросоюзом — 26 миллиарда, Китаем — почти 52 миллиарда, США — всего около 300 миллионов.

Эксперты отмечают, что сегодня Иран больше всего заинтересован в сотрудничестве с Западом, а также с такими традиционными для себя партнерами, как Китай, Индия и Южная Корея. Этой точки зрения придерживается, например, известный иранист из Института востоковедения РАН В. И. Сажин. Ирану прежде всего нужны инвестиции и технологии, причем не только для неф­тегазового комплекса, о котором говорилось выше, но и для других отраслей. Россия здесь, откровенно говоря, по своим возможностям занимает далеко не первое место.

Однако в некоторых сферах наши перспективы как экономического партнера Ирана все же неплохи. Это тепловая и ядерная энергетика (самый известный совместный проект двух стран — АЭС в Бушере, недавно «Рос­атом» подписал соглашение о строительстве второй очереди станции), производство оборудования для нефтегазового сектора, нефтесервисные услуги («Татнефть» еще в 2011 году подписала с иранской компанией NIOC контракт на разработку одного из нефтяных месторождений), помощь в развитии космической программы. Это авиапром: известно, что Россия ведет переговоры о поставке в Иран самолетов Superjet. Наконец, это сельское хозяйство, где в отличие от вышеперечисленных отраслей в сотрудничество смогут включиться малые и средние компании. Так, Иран активно покупает российское зерно, но объемы поставок вполне можно наращивать — потенциал здесь существенный.

Стоит иметь в виду, что ожидаемо­е снятие банковских санкций упростит торговые процедуры, в том числе банковские транзакции. Однако важно снимать другие барьеры для взаимной торговли. Так, по словам главы совместной Ирано-Российской торговой палаты Асадоллы Асгароулади, серьезной проблемой в торговле между двумя странами всегда была транспортная составляющая. Сегодня железнодорожный транспорт в ней никак не задействован, имеются проблемы и в области перевозок воздушным транспортом.

Нельзя забывать и про перспективы сотрудничества в военной сфере. С этим западные страны вряд ли будут спешить, а Россия вполне может воспользоваться моментом и укрепить партнерство с амбициозной региональной державой. Уже сейчас Россия поставляет Ирану средства ПВО, комплексы радиоэлектронной борьбы, военно-транспортные самолеты и вертолеты, помогает с модернизацией советской техники.

Россия после обострения отношений с Западом находится в поиске новых экономических партнеров, и Иран — крупное и относительно развитое государство, ведущее самостоятельную внешнюю политику, — кажется очень перспективным вариантом. Вопрос в том, что современная Россия может предложить Ирану. В конце концов, открывающийся иранский рынок — это лакомый кусок для многих государств, в том числе гораздо более промышленно развитых, чем мы. Сможет ли Россия поучаствовать в борьбе за него, покажут ближайшие годы.

М. А. ЦУЦИЕВ