Премия Шведского национального банка по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля в 2015 году была присуждена Ангусу Дитону «за анализ потребления, бедности и благосостояния». Ситуация необычна тем, что экономика преимущественно воспринимается как наука оптимистическая, рассуждающая об успехах экономического роста и о накоплении национального богатства. Тем примечательнее, что Дитон — исследователь бедности — попал в болевую точку современного мира: с одной стороны, человечество ушло от былых форм абсолютной бедности, с другой стороны, качество жизни в мире очень сильно разнится, а здоровье и благополучие оказываются в тисках экономического неравенства.
Андрей Юрьевич ВОЛОДИН, доцент кафедры исторической информатики исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова
Ангус Стюарт Дитон родился осенью 1945 года в Эдинбурге, учился в Кембриджском университете, работал в Банке Англии. Сегодня Дитон — профессор экономики в Принстонском университете. Нобеля за исследования бедности Дитон получил прямо к своему
«Великий побег»
Самая знаменитая книга Дитона «Великий побег: здоровье, богатство и истоки неравенства» была опубликована в 2013 году (в 2016 году — уже переведена на русский язык). «Великим побегом» он назвал уход от нищеты, когда в современном мире люди в среднем живут куда лучше, чем представители былых эпох. Но лукавое условие «в среднем» — очень важное, так как очевидное неравенство как между разными государствами, так и между разными людьми в одной стране сохраняется, причем часто показатели расхождения между богатством и бедностью достигают удручающих значений.
Для рассмотрения неравенства Дитон выбрал тему, интересующую всех: жизнь и смерть. «Великий побег» — так назывался фильм Джона Стёрджеса, вышедший на экраны в 1963 году и посвященный бежавшим из нацистского лагеря военнопленным в годы Второй мировой войны. Побег от бедности и ранней смерти, по словам Дитона, не менее драматичен, чем бои за жизнь в дни мировой войны.
В предисловии к русскому изданию Дитон пишет: «В XX веке мир стал свидетелем многих ужасный событий, в которых Россия пострадала больше остальных. Политические потрясения, две мировые войны, распад коммунистической системы — все это не могло остаться без последствий и привело к падению жизненного уровня и увеличению смертности населения страны. Как учит история, нам нельзя успокаиваться и ожидать, что жизнь будет улучшаться и впредь, но одновременно с этим колоссальный исторический прогресс вселяет в нас надежду на лучшее будущее».
Глобализация, согласно концепции книги «Великий побег», непосредственным образом сказалась на здоровье человека через распространение заболеваний, информации об этих заболеваниях и методах их лечения. Так, микробная теория возникновения болезней стремительно распространилась по всему миру — и резко увеличила эффективность лечения. Лекарства, позволяющие снижать артериальное давление, существенно снизили и показатели смертности начиная с
От здоровья не лечатся
Уникальность дитоновского подхода к сути современного неравенства заключается в том, что он в своих исследованиях опирается на индивидуальный опыт, изучает конкретных людей и домохозяйства. Прежде всего его интересует индивидуальное потребление. В частности, благосостояние конкретного человека крепко связано с проблемами поддержания здоровья. Очевидно, что в большинстве стран мира расходы на здравоохранение составляют значительную часть трат. Причем если человек покупает билет в кино, то ему, вероятно, нравится фильм, но за услуги врачей человек дорого платит совсем не потому, что любит посещать врачебный кабинет.
Разделение богатых и бедных стран на два отдельных мира — не новая идея, но важно понять, что именно становится общим знаменателем для этих различий. Самый простой подход — рассматривать доход как показатель неравенства, но доход, тем более средний доход, не сможет объяснить все свойства качества жизни. А вот здоровье — как раз один из комплексных показателей, не только характеризующий относительное качество жизни, но и гарантирующий ее относительно длительную продолжительность. «Здоровье, — пишет Дитон, — это не отдельная количественная данность наподобие температуры тела. У одного может быть прекрасное зрение, но при этом не хватать физической выносливости. Другой может прожить долгую жизнь, но ее будут омрачать серьезные повторяющиеся приступы депрессии или мигрени... Однако есть один важнейший показатель, который позволяет легко дать оценку здоровью: простой факт — жив человек или мертв».
Пандемия вируса СПИДа показала, что вирус, унесший порядка 35 миллионов человек и поставивший это заболевание в один ряд с величайшими катастрофами нашего времени, в принципе можно распознать и постепенно разработать соответствующую терапию, которая встанет на защиту здоровья человечества. Исследования Дитона отличаются и тем, что очень часто включают в рассмотрение и африканские, и азиатские, и латиноамериканские примеры. Более того, в большинстве случаев примеры рассматриваются на длительных исторических отрезках. Дитон убежден, что прогресс очень часто (если не всегда) порождает неравенство. К примеру, Британская промышленная революция, конечно, позволила миллионам людей вырваться из капкана материальных лишений. Но она же стала причиной «великого расхождения», огромной пропасти в благосостоянии, сохранившейся между Западом и остальным миром до сих пор. Успешный рост современной экономики оказался не только залогом процветания одних регионов, но и причиной бедности других.
Доход, необходимый для счастья
Глобализация традиционно рассматривается как этап удивительных темпов прироста мирового богатства. Однако, напоминает Дитон, не стоит забывать и о глобализации бедности. Например, после 1975 года в США рост национальной экономики не оказал большого влияния на уменьшение числа бедных людей в стране, тогда как в Китае и Индии в то же самое время произошло избавление миллионов людей от традиционной нищеты.
Черта бедности в мире долгое время сохранялась на уровне 1 доллара в день. Всемирный банк лишь недавно повысил его до 1,25 доллара. Доля беднейших людей в мире сокращается не быстро, но постоянно: с примерно 1,5 миллиарда в 1981 году до 805 миллионов в 2008 году. Стоит отметить, что столь значительное сокращение населения, живущего меньше чем на 1 доллар в день, напрямую связано с китайским экономическим чудом. Если взять те же показатели за исключением Китая, то число беднейших людей сократилось с 785 до 708 миллионов в период с 1981 по 2008 год. Общемировая тенденция сокращения доли бедного населения весьма впечатляющая: с 42 до 14% населения нашей планеты.
Если посмотреть на лидирующие в экономическом плане страны, то речь идет уже о совсем другом уровне доходов. Дитон пристально изучал связь между материальным достатком и ощущением счастья как «удовлетворенности тем, как протекает ваша жизнь». И на примере данных по США рассчитал доход, необходимый для счастья: 75 тысяч долларов. «Чем больше годовой доход переваливает за цифру в 75 тысяч долларов, — утверждает Дитон, — тем меньше его обладателя радуют простые человеческие удовольствия: вкусная еда, общение с друзьями и близкими, путешествия. Иными словами, все то, что дает нам ощущение эмоционального комфорта и счастья. Результаты, которые мы получили, еще раз доказали: гармония, в данном случае финансовая, всегда лучше, чем недостаток или переизбыток».
Вручение Нобелевской премии Ангусу Стюарту ДитонуКак помочь тем, кто остался на месте?
Главная максима Дитона относительно помощи в борьбе с глобальной бедностью звучит так: материальная помощь не ведет к ликвидации нищеты, потому что она редко нацелена именно на это. Как показывают исследования, в большинстве случаев размеры предоставляемой помощи беднейшим странам определяются не столько потребностями получателей, сколько внутренними и международными интересами стран-доноров. Причем с экономической точки зрения помощь может быть даже вредной. Очевидный пример — страны Африки, получавшие существенные дотации в годы холодной войны, что стабильно снижало темпы экономического роста этого континента. Холодная война закончилась — в Африку вернулся экономический рост.
К сожалению, сегодня можно насчитать немало случаев проектов помощи, которые нанесли немалый вред развивающимся странам (помощь в сельском хозяйстве в Лесото, «помощь» в регулировании численности населения развивающихся стран, часто кровавая борьба за передел гуманитарных потоков помощи и так далее). Парадоксально, но, по словам Дитона, помощь богатых стран зачастую является одним из тех препятствий, которые перекрывают путь для побега от нищеты. Если посмотреть на тенденции развития африканских стран южнее Сахары, то выяснится, что размеры помощи им столь велики, что подрывают дееспособность местных экономических институтов, а значит, и делают туманными долгосрочные перспективы устойчивого развития региона.
Но, конечно, помощь — это не единственное препятствие на пути к развитию. Как показывают данные международной статистики, богатые страны готовы с радостью торговать оружием со всеми, кто готов за него заплатить. Более того, к сожалению, часто мировое сообщество склонно признавать режимы, явно незаинтересованные в росте благосостояния населения своей страны, и даже те правительства, которые охотно попадают в кабалу долгов, тем самым порождая все новые витки в «порочном круге бедности».
В таком случае, спасение жизни становится ясной целью, моральным императивом, который может оказаться куда полезнее строительства дорог, дамб, мостов. На пути такого направления помощи встают обычные экономические враги человеческой жизни — коррупция и политический произвол. Большинство успешных инициатив, которые во многом привели к увеличению ожидаемой продолжительности жизни, были вертикальными программами охраны здоровья. Известный пример — программа борьбы со СПИДом: обеспечение антивирусными препаратами требует широкомасштабного участия местных клиник и медицинского персонала в самых разных странах мира.
Что будет дальше?
Будет ли у «великого побега» счастливый конец? Такой вопрос волнует Дитона больше всего, потому что ставший нобелевским лауреатом ученый многим видится оракулом. С одной стороны, Дитон — оптимист, подчеркивающий, что миллионы людей спаслись от смерти и лишений за последние 250 лет быстрого экономического прогресса. С другой стороны, он предостерегает нас от опасностей, главные из которых — изменение климата и продолжающиеся войны. Казалось бы, что на эти угрозы человечество может ответить наукой и просвещением, но на деле все оказывается не так просто.
Наука не может обеспечить полный иммунитет от болезней, ведь новые вирусы появляются постоянно. Причем лечить каждую новую болезнь оказывается сложнее прежней. Глобальная система охраны здоровья полагается на антибиотики, эффективность которых находится под угрозой в основном из-за их бесконтрольного применения в сельском хозяйстве, что вызывает эволюцию резистентности.
Экономический рост в мировом масштабе сохраняет устойчивость. Но богатые страны двигаются к бóльшим богатствам куда медленнее, чем прежде. Для объяснения этого эффекта существует известная модель Мансура Олсона, согласно которой богатые страны ослабевают в погоне за рентой с участием все большего числа групп интересов, каждая из которых старается достичь своих целей за счет нескоординированного большинства.
Интерес и координация оказываются ключевыми показателями развития. «Инновации не купишь в магазине, где они лежат на полке в ожидании своего покупателя, и они не всегда появляются, когда в них возникает потребность», — пишет Дитон. Тем не менее можно увидеть на практике, что люди готовы к инвестициям в инновации: главной причиной улучшения состояния здоровья людей стало желание заботиться о своем здоровье, подкрепленное готовностью платить как напрямую, так и опосредованно за разработку лекарств, медицинских процедур и оборудования. Не стоит забывать, что за последние полвека люди не только прибавили в росте, но стали и грамотнее, и умнее: в 1950 году примерно 50% населения Земли умели читать и писать, сегодня уже 4/5 землян являются грамотными.
Важно учитывать, что социально-экономический прогресс происходит повсеместно и непрерывно, но он приходит не моментально и порождает новые виды неравенства. И Дитон настаивает на том, что принципиальной в этом вопросе становится согласованность в экономической политике государств на международном уровне, ведь глобализация может принести бедным людям как пользу, так и вред.
