Путь от депрессивного региона до территории с наилучшими условиями для развития бизнеса Калужская область смогла пройти за десять лет. Сейчас она в числе регионов — лидеров по объему привлеченных инвестиций и количеству построенных предприятий, темпам роста доходов населения и количеству внедряемых в производство передовых технологий. Область занимает первое место в стране по объему продукции обрабатывающих производств на душу населения и шестое в рейтинге инновационного развития субъектов Федерации. Отправной точкой для таких преобразований стало создание стратегии социально-экономического развития региона до 2030 года.
О пройденном пути и планах дальнейшего развития мы поговорили с Анатолием Александровичем СОТНИКОВЫМ, генеральным директором ОАО «Агентство инновационного развития — центр кластерного развития Калужской области», кандидатом технических наук.
— Анатолий Александрович, стратегия развития Калужской области до 2030 года появилась не на пустом месте. Что предшествовало ее созданию? И еще, насколько, по вашему мнению, политическая воля — действенный инструмент в развитии региона?
— Это очень действенный инструмент, причем на любом уровне, не важно — страны, региона, муниципалитета. Взять, к примеру, французскую агломерацию Монпелье, с которой мы сотрудничаем с 1993 года. За 40 лет город Монпелье превратился из столицы провинциального сельскохозяйственного региона в крупнейшую агломерацию, которая встала в один ряд с Парижем и Лионом и в настоящий момент является одним из крупнейших центров высоких технологий Франции. А началось все в 1982 году, когда Жорж Фреш — на протяжении 30 лет он был сначала мэром города, а затем главой всей агломерации — сказал: «Нам не надо надеяться на государство — государство нам ничего не даст, наше благополучие находится в наших руках». И с этим лозунгом они пошли вперед. Сегодня агломерация Монпелье — это лучшая территория с точки зрения условий для развития малого инновационного бизнеса. Это был ответ сразу на оба вопроса — и о политической воле как действенном инструменте развития территории, и о предыстории разработки стратегии.
Позже, уже в 2004–2007 годах, мы много работали со шведскими коллегами. Одним из результатов такого сотрудничества стала образовательная трехгодичная программа «Формирование инфраструктуры поддержки инновационной деятельности в Калужской области», учрежденная правительствами Швеции и Калужской области. За эти три года более 100 сотрудников администрации и институтов развития региона прошли полугодовые программы обучения. Был проведен целый ряд мозговых штурмов, стратегических сессий. По завершении программы шведы нам сказали, что для инновационного развития в регионе есть все, что есть и у них, — наукоград, являющийся локомотивом процесса, практически вся инфраструктура поддержки инновационной деятельности. Но в Швеции это работает, а в Калужской области — нет. У них все субъекты действуют как единое целое, а у нас каждый сам по себе. Мы осознали, что у нас нет менталитета сотрудничества, и крепко задумались.
В итоге в 2009 году была принята Стратегия социально-экономического развития Калужской области до 2030 года, которая состоит из трех основных этапов. Первый — осуществление крупных инфраструктурных проектов и привлечение инвестиций. Второй — капитализация среды, развитие промышленных кластеров в связке с инновационными разработками. Третий — капитализация инноваций, развитие поселений с высоким качеством среды. Не зря лозунг нашей концепции — «Человек — центр инвестиций». И когда мы пытались понять, что нам нужно, чтобы развиваться в инновационной сфере, то нашли для себя такое понятие, как «территория инновационного развития».
— Что вы вкладываете в это понятие?
— Это сочетание трех обязательных составляющих — экономики кластерного типа, «тройной спирали» эффективного взаимодействия власти, образования и науки, бизнеса и обязательно комфортных условий для проживания населения.
— Про кластер все понятно — это, по сути, фокус на той или иной отрасли...
— И лучше, чтобы эта отрасль была с большой перспективой развития, с потенциалом роста. На это мы в регионе, создавая кластеры, в значительной степени и ориентировались.
Что касается «тройной спирали», то этому понятию уже около века, но в России оно, к сожалению, не взято на вооружение. У нас иная, чем в остальном мире, система, где университеты — ключевые поставщики научных знаний и кадров для бизнеса. И в этой связке принципиально важно, чтобы власть принимала на себя обязательства по созданию условий, благоприятных для бизнеса, писала законы и четко потом эти законы выполняла. Тогда университет приобретает новое свойство, сможет стать инновационным университетом предпринимательского типа. У университета изначально была одна функция — академическая, он готовил кадры, потом появилась вторая — функция научных исследований, а сейчас существует и третья — формирование поясов инновационных предприятий вокруг университетов. Пока же предприятий такого типа у нас очень и очень мало.
С бизнесом тоже не все просто. Сегодня он не только должен выпускать продукцию, платить налоги, у него появляется функция создания новых знаний, а они ведут к повышению квалификации, обучению, росту компетенции сотрудников. И ключевым фактором инновационной экономики являются комфортные условия для проживания. Умные люди нужны всем, не только в России, но и во всем мире, — мы будем выращивать кадры, а они будут уезжать. Что сейчас, к сожалению, и происходит. Это нужно исправлять.
— Стратегия была принята в 2009 году. Сколько кластеров предполагалось сформировать?
— Их было восемь — ядерных технологий; композиционных материалов и конструкций (АКОТЕХ); фармацевтики, биотехнологий и медицины; автомобильный; информационных технологий; агропищевой; логистический и кластер образования и науки.
— И с чего вы начали?
— С создания индустриальных парков — деньги инвесторов должны начать работать как можно быстрее. Первым в 2001 году появился индустриальный парк «Обнинская муниципальная промышленная зона» площадью 50 гектаров. Это участок с подведенными к его границам водой, газом, электричеством и канализацией.
Сегодня у нас 12 индустриальных парков, а три года назад появилась и особая экономическая зона (рисунок 1). В 2005 году мы проиграли конкурс на создание ОЭЗ и вынуждены были вкладываться в процесс сами — 22 миллиарда рублей потрачено на инфраструктуру. А это кредиты коммерческих банков. Вообще Калужская область по этой позиции одна из самых закредитованных. Но деньги были вложены не в социальные проекты, где средства просто проедаются, а в перспективу развития. И время показало, что мы пошли верным путем — в марте прошлого года Председатель Правительства РФ Д. А. Медведев подписал распоряжение о компенсации регионам в 2017–2019 годах затрат на индустриальные парки. Основная доля выделенных средств приходится на Калужскую область — почти три миллиарда рублей.
— Для создания инновационного региона власть тоже должна быть инновационной?
— Нет, с моей точки зрения, государственная власть по своей сути не может быть инновационной, она должна быть достаточно консервативной, принимать взвешенные стратегические решения. А вот инновации, без которых развитие невозможно и которые власти нужны, как раз лучше всего реализуются через институты развития. В 2001 году у нас появилось Агентство регионального развития. Для его создания мы переняли опыт Франции, адаптировав под свои реалии. Четыре года агентство проходило период становления и с 2005 года начало активно работать. Теперь у нас есть единое окно для инвестора. Агентство решает любые проблемы инвесторов, вплоть до вопроса обучения детей. Например, в регионе живет много экспатов, и еще пять лет назад существовала проблема обучения их детей. Сейчас она решена — агентство создало школу, где обучают на английском, французском и немецком языках, она работает по европейским сертифицированным программам. Этот фактор играет серьезную роль при принятии западными компаниями решений о том, приходить ли в наш регион, — они понимают, что их сотрудникам будет комфортно жить и трудиться здесь.
— В 2006 году, почти сразу после запуска агентства, в регионе была создана Корпорация развития.
— Все верно, она возникла, когда было подписано первое соглашение с заводом «Фольксваген». Мы буквально вырвали его у нескольких регионов. Чтобы получить этого инвестора, мы пошли на значительные уступки — землю передали по очень льготной цене, приняли на себя обязательство подготовить три тысячи сотрудников, которые будут работать на заводе «Фольксваген», согласились, что, если проект не станет успешным, компенсируем определенную часть потерь. И завод пришел, за ним пришли 29 поставщиков автокомпонент — эти 30 предприятий занимают сейчас 800 гектаров.
— «Фольксваген» был только первой ласточкой.
— За «Фольксвагеном» пришел интегрированный сборочный завод «Пежо-Ситроен-Мицубиси», построен завод «Вольво» на 15 тысяч грузовиков. Решение задачи развития автомобильного кластера заключалось в привлечении крупных автомобильных сборщиков и создании условий по локализации продукции. В рамках этого вектора в конце 2010-го — начале 2011 года было создано Агентство инновационного развития — центр кластерного развития Калужской области. Его задачей стало развитие инновационной экономики и, соответственно, формирование кластеров. В этом году путем объединения нескольких структур было создано Агентство развития бизнеса, которое ориентировано на малый и средний бизнес (рисунок 2).
— Какие задачи выполняет Агентство инновационного развития — центр кластерного развития?
— Их две. Первая — то, что называется инновационным лифтом — находить идеи, помогать их реализовывать через механизмы поддержки. Мы можем это делать еще и благодаря тому, что одновременно являемся представителем Фонда содействия инновациям, который еще называют Фондом Бортника (рисунок 3). Вторая — развитие инновационных кластеров. Обе задачи смыкаются. Когда мы говорим о развитии кластеров, то ключевой посыл — развитие кооперации между компаниями.
— У понятия «кластер» сейчас много определений, единая устоявшаяся терминология еще не сложилась. Что вы понимаете под этим словом?
— Мы подходим просто: кластеры — это коммуникационная площадка. Когда наши предприятия начинают встречаться, то узнают друг о друге много полезного. Оказывается, не нужно ехать за тысячи километров — у тебя под боком есть потенциальный партнер. У нас много раз именно так и происходило.
— По какому принципу формируются кластеры?
— Прежде всего в кластере должны быть собраны как партнеры, так и конкуренты. У нас в фармацевтическом кластере 12 заводов по производству готовых лекарственных средств, и все они конкурируют между собой. Задача кластера в том, чтобы предприятия, которые находятся в нашем регионе, были лучше, чем те, которые расположены, например, в Московской области.
Когда мы формировали фармкластер, ключевой задачей было найти ответы на вопросы: что наиболее важно для фармацевтических предприятий, какие условия для них являются благоприятными, и создать эти условия. Ведь новый инвестор, прежде чем зайти в регион, всегда интересуется у местных коллег, как им здесь работается, и принимает решение исходя из полученных ответов. У нас с 2015 года ежегодно вводится по два новых фармацевтических завода. В текущем году появятся еще два, и четыре находятся на этапе строительства. К сожалению, фармацевтические заводы строятся долго, 4–5 лет, потому что необходима сертификация, различные проверки и прочее. Мы рассчитываем, что к 2022 году в регионе будет 18 заводов по производству готовых лекарственных форм.
— Как бы вы сформулировали принципы развития кластеров?
— Центрами кристаллизации инновационных проектов должны стать малые и средние предприятия кластера. Необходима широкая сетевая кооперация с институтами РАН и университетами, в том числе в форме создания научно-образовательных центров (НОЦ), заселяемых высокотехнологичными лабораториями, возглавляемыми ведущими учеными страны. Не обойтись и без аккумулирования высококвалифицированных кадров, а также без тесного взаимодействия с институтами развития и индустриальными партнерами. И последнее — должны быть сформированы интегрированные технологические цепочки в области создания продуктов: научные лаборатории — центры инжиниринга — малые проектные компании — производственные площадки.
— Первым созданным кластером был фармацевтический. Формировать его вы начали в 2011 году, а когда получили первую отдачу?
— Только в феврале 2012 года, то есть к моменту, когда Правительство РФ объявило программу поддержки инновационных кластеров. Весь этот период — девять месяцев — кластер вынашивался.
— И как вы убеждали предприятия влиться в кластер?
— В Калужской области на тот момент работало несколько крупнейших мировых компаний — «Астра Зенека» (третья в мире), «Ново Нордикс» (пятнадцатая в мире) и так далее. Они искренне не понимали, зачем им объединяться в составе кластера — на губернатора у них прямой выход, компании у них великие, все свои проблемы решают сами. Нам пришлось серьезно подумать, чтобы сформулировать для себя и для них убедительные причины.
Первая — лоббирование интересов участников кластеров в государственных органах власти. Несколько компаний намного сильнее, чем одна. Сегодня участники кластера оказывают немалое влияние на нормативные документы Минпромторга России, которые касаются фармацевтической отрасли.
Вторая причина — кадровая. Чем больше предприятий одной отрасли соседствуют, тем более жесткая среди них конкуренция за кадры. А на уровне кластера можно говорить о цивилизованной конкуренции, а не переманивании специалистов друг у друга. Хотя окончательно проблему это не решает, и, понимая потребности кластера, мы развиваем центры подготовки кадров для той или иной промышленности.
— Например?
— Например, специально под задачу «Фольксвагена» был создан центр, который за десять лет (начиная с 2008 года) подготовил 14 тысяч сотрудников для автомобильной отрасли. К настоящему моменту их количество стало превышать наши потребности, но теперь эти специалисты начали работать уже на всю Россию. В нашем Институте атомной энергетики создан Центр подготовки кадров, который входит в состав Ядерного университета МИФИ — это целая структура в Обнинске, учебные помещения, лаборатории. В год центр готовит 50–70 человек. И если в автомобильном кластере у нас работает порядка 15 тысяч человек, то в производственных компаниях фармацевтического — около 1,5 тысячи.
— Насколько ощутимо изменилась динамика развития отраслей с применением кластерного подхода?
— Судите сами. Фармацевтический кластер с 2012 года вырос более чем в шесть раз. Под него сформирована инфраструктура, в том числе инжиниринговый центр, в котором сегодня ведется разработка порядка 20 новых препаратов. Автомобильный кластер начался со строительства в 2007 году первого завода, а по итогам 2017 года в региональном валовом продукте мы имеем 42 процента от с нуля созданной отрасли (218 миллиардов рублей).
Кластер ИT. В 2012 году мы провели маркетинговое исследование, которое показало, что у нас 350 очень маленьких предприятий с численностью от двух до максимум 50 человек и две средние компании. Кластер мы формировали с целью объединения компетенций — чтобы выигрывать крупные конкурсы. Сегодня у нас десять совместных проектов, в которых участвуют даже не предприятия одного кластера, а целые группы кластеров. Они с успехом выигрывают конкурсы, объявляемые крупными заказчиками. Здесь инновации через кооперацию работают напрямую.
— Насколько применимы инновации в такой сфере, как сельское хозяйство?
— Сейчас Калужская область — лидер в стране по росту производства молока. Семь лет назад надой на корову составлял 3,2 тысячи литров, в 2016 году — уже около 6,5 тысячи, в 2017-м — более 7 тысяч. В регионе реализуется просто фантастический проект совместно с Вьетнамом, в рамках которого строятся фермы на 100 тысяч коров, 60 тысяч из них будут дойными. Вьетнамцы к нам пришли, потому что были созданы условия и потому что мы активно занимаемся внедрением роботов в молочное животноводство. Запланирован запуск 100 роботизированных ферм, из которых 35 уже построены, на них работают 150 роботов. И следом пришел голландский завод по производству роботов — он будет запускать на территории области свое производство, потому что здесь есть потребитель его продукции.
— Сформулируйте, пожалуйста, факторы успеха.
— Они очень просты. Это эффективные коммуникации, прежде всего горизонтальные. Координация при решении любых проблем и реализации проектов. Кооперация — совместная работа над проектами и взаимодействие со всеми заинтересованными в развитии региона сторонами.
За прошедшее с 2006 года время регион получил 22 миллиарда долларов прямых инвестиций в строительство предприятий, 155 проектов сегодня уже реализовано. Сравните цифры: если в 2000 году объем ВРП на душу населения составлял 24 тысячи рублей, то в 2017 году — 380 тысяч рублей, то есть за эти годы произошел рост в 16 раз. Доля дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности в общем объеме доходов в 2000 году — 22,7 процента, а в 2017 году — 0,05 процента.
Подготовила С. А. СТРЕЛЬНИКОВА
