Визитная карточка Сибирского федерального округа

СФО занимает более четверти территории страны. О том, как формировалась новая пространственная структура экономики округа-гиганта и как к настоящему моменту реализован его экономический потенциал, вы узнаете из статьи^[1].

Юрий Семенович ЕРШОВ, старший научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН (ИЭОПП СО РАН)

Владимир Ильич КЛИСТОРИН, ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН (ИЭОПП СО РАН), доктор экономических наук, профессор

СФО на современном этапе

Суммарный валовой региональный продукт регионов СФО в 2019 году составил 9179 миллиардов рублей, это 9,68% суммарного ВРП страны. Подушевые показатели производства в целом по округу — 82,8% от среднероссийского уровня. Различия в подушевых показателях между субъектами округа достигают 3,9 раза. Лидерами являются Красноярский край и Иркутская область — соответственно 145 и 100% от среднего по России показателя. А аутсайдеры по этому показателю — малые окраинные экономики — республики Тыва и Алтай (38 и 42% соответственно).

Следует отметить, что по короткому ряду сопоставимых показателей ВРП за 2016–2019 годы в целом по округу имеет место тенденция частичного восстановления утраченных ранее позиций в пространственной структуре производства. За последние три года (2017–2019) номинальный ВРП здесь вырос на 31,6% против 27,9% в целом по России. В итоге за эти годы подушевые показатели в СФО увеличились с 80,0 до 82,8% от среднего по России. Эта тенденция имела место и в предшествующие годы последнего десятилетия, но тогда вся заслуга в улучшении региональной экономической динамики принадлежала нефтегазовому сектору Красноярского края и Иркутской области. Сейчас несколько вырос вклад и других регионов.

В структуре экономики СФО относительно высокая доля приходится на промышленное производство — в суммарном ВРП округа доля добычи полезных ископаемых в 2019 году составила 17,7%, обрабатывающих производств — 21,1%, энергетики — 3,5% (в целом по России эти показатели составляли соответственно 13,5, 16,8 и 2,9%). Вполне логичен повышенный удельный вес транспорта — 7,9 против 7,3% в среднем по стране. И даже по сельскому, лесному хозяйству и рыболовству округ имеет хотя и символически, но повышенную долю в структуре ВРП — 4,2 против 4,1% в целом по России.

Из каких же кусочков складывался этот пазл? Какие факторы на протяжении лет влияли на формирование современного экономического положения округа? Оглянемся на десятилетия назад.

Формирование новой экономики

До конца 1980-х годов территория современного Сибирского федерального округа отличалась повышенными темпами экономического роста. Многие регионы СФО считались трудонедостаточными^[2], дальнейшее их заселение было важнейшим позитивным фактором в плане воздействия на темпы экономического роста всей страны. Главным стимулом опережающих темпов экономического роста регионов округа были запасы природных ресурсов, освоение которых на тот период, в отличие от сегодняшней ситуации, являлось необходимым прежде всего для удовлетворения внутренних растущих потребностей страны.

Поначалу денежная реформа 1991 года и переход к рыночному ценообразованию и либерализации внешней торговли привели к ожидаемым результатам: пространственная структура экономики изменилась в пользу регионов — производителей и экспортеров топлива, металлов и другой продукции, имеющей спрос на внешнем рынке. ВРП в начале 1990-х годов еще не рассчитывали, но по косвенным данным СФО в целом увеличил свою долю в суммарном по стране показателе. Темпы роста заработной платы здесь также были более высокими, чем в целом по стране.

Эти изменения были вызваны как изменением конъюнктуры цен, так и увеличением долей ВРП Красноярского края, Иркутской и Кемеровской областей. Сыграл роль и очень быстрый рост заработной платы ограниченного числа занятых в экономике — тех, кто производил и продавал нефть и газ, уголь, металлы, имевшие спрос на внешнем рынке.

В итоге к 1995 году доля СФО в суммарном ВРП страны составила 14,0% при доле в общей численности населения 12,6% и примерно такой же доле в численности занятых в экономике. По отношению к среднему по России уровню подушевой ВРП здесь составил 111%. Эту коррекцию пространственной структуры экономики, закончившуюся в основном в первой половине 1990-х годов, можно считать преимущественно ценовой, то есть результатом изменения относительных цен. Кроме того, значительную роль сыграл курс рубля, несколько заниженный в сравнении с паритетом покупательной способности.

Роль корпораций в перераспределении финансов

Решающую роль в формировании новой пространственной структуры экономики после 1995 года сыграло становление институтов государственно-монополистического капитализма. Создание вертикально интегрированных корпораций обусловило концентрацию регистрации добавленной стоимости в столичных городах, наиболее удобных для размещения головных офисов этих корпораций. Вначале преимущественно в Москве, позднее и в Санкт-Петербурге.

Скорость и масштабы этой концентрации были настолько велики, что стали главной причиной сокращения долей в суммарном ВРП большинства субъектов Федерации. Доля только Москвы в суммарном ВРП страны достигла в 2008 году 24,3 против 9,7% в 1995 году. А доля столичного региона — Москва и Московская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область — в целом достигла 34,5% (при численности населения всего лишь 17,2%).

На длительность и масштабы концентрации добавленной стоимости сильно повлияло продолжительное и значительное улучшение внешнеэкономической конъюнктуры, приводящее к увеличению доли доходов головных контор корпораций в суммарных доходах по соответствующим видам экономической деятельности. На благополучие непосредственных производителей это изменение конъюнктуры могло и не оказывать заметного воздействия, поскольку основные цены не обязаны изменяться адекватно изменению цен внешнего рынка.

Главное содержание изменений в пространственной структуре экономики заключалось не в сдвиге размещения производства с востока на запад или с севера на юг. Оно крылось в перераспределении финансовых итогов экономической деятельности между видами этой деятельности, между непосредственными производителями и прочими ее участниками, осуществляющими контроль над этой деятельностью и руководство ею.

Ввиду высокой концентрации регистрации доходов в столичном регионе логично сопоставлять только сопоставимое — то есть сравнить друг с другом периферийные регионы. Столичный регион и остальные субъекты РФ принадлежат разным институциональным категориям. Отметим лишь достаточно примечательный факт в изменении пропорций между столичным регионом и остальной частью страны. К 2019 году столичный регион потерял 2,3% от своей доли в суммарном ВРП от максимального результата, достигнутого в 2008 году, несмотря на опережающий рост численности населения. Рост численности населения — важнейший фактор роста ВРП. В чем причина таких изменений — предмет отдельного исследования.

На фоне только периферийной экономики в целом относительные потери СФО за годы рыночных реформ выглядят намного менее значительными. Если к 2008 году доля округа в суммарном ВРП страны снизилась с 13,7 (в 1995 году) до 9,4%, то в экономике без столичного региона — с 16,7 до 14,3%. В этом снижении главную роль сыграли нефтегазовые регионы, и прежде всего Тюменская область. Если в 1995 году ее доля в суммарном ВРП периферийных экономик составляла лишь 9,4%, то к 2008 году она поднялась до 14,1%, а в 2018 году тюменский ВРП превысил суммарный ВРП всего Сибирского округа, достигнув 8,88 триллиона рублей против окружных 8,70 триллиона рублей. В 2019 году на долю СФО пришлось 14,4% суммарного ВРП всех периферийных экономик. Такой же была и доля округа в населении всей периферии. То есть по уровню экономического развития, измеряемого подушевыми ВРП, округ соответствует средним показателям по периферийным экономикам.

СФО без внимания

Этот результат — 14,4% суммарного ВРП всех периферийных экономик — можно считать определенным успехом, поскольку в нынешнем веке очень многие факторы, влияющие на пространственную структуру экономики, если и не имели антисибирскую направленность, то точно не способствовали ускорению экономического развития СФО. Все обусловленные форс-мажорными обстоятельствами крупные инъекции из федерального бюджета в экономику страны осуществлялись на территории европейской и дальневосточной периферии. Это, например, затраты на подготовку сочинской Олимпиады, подготовку к чемпионату по футболу, строительство крымского моста и других важных инфраструктурных объектов вблизи и внутри территории Крыма, на обустройство острова Русский и сопряженных территорий в рамках подготовки к саммиту АТЭС.

Тогда как в СФО не реконструируют железные дороги, не запускают скоростные поезда, ежегодные объемы ввода в строй самых лучших автодорог — с раздельными полосами — почти символические. Намного медленнее, чем в европейской части, здесь идет строительство развязок и обходов. За пределами СФО и такие крупные и значимые объекты, как заводы по сжижению природного газа или газоперерабатывающие заводы. Не в СФО завершается строительство космодрома, и так далее. По всему видно, что округ не входит в число приоритетных для федеральных властей. Не случайно в 2019 году он опустился по доле строительства в суммарном ВРП на самое последнее место — всего 4,6% (у соседей — УФО и ДФО — 6,0 и 6,8% соответственно).

Статусы округа

В целом динамика производственных макропоказателей СФО в последние десять лет выглядит по сравнению и с Россией в целом, и с периферией страны вполне удовлетворительной. А вот в части показателей потребления дела у округа обстоят намного хуже. По главному результирующему показателю — конечному потреблению домохозяйств — никакой позитивной динамики нет. Доля СФО в конечном потреблении домохозяйств в 2019 году — 9,0% от страны и 12,9% от суммарного потребления периферийной части. По подушевым показателям конечного потребления СФО превосходит лишь Северо-Кавказский округ, и то незначительно — за последние четыре года, с 2016 по 2019 год, в среднем на 7%. По динамике последних лет имеет место лишь символическое превышение над среднероссийскими темпами роста конечного потребления.

Ничуть не лучше для СФО и его статус в пространственной структуре инвестиций. В последние годы (2016–2019) его доля в суммарных распределенных по регионам инвестициях в основной капитал составляла в среднем 12,1% от инвестиций во всю периферийную экономику. Это заметно меньше доли округа в суммарном ВРП периферии (14,4%).

ВРП считается самым главным макроэкономическим показателем для региональных экономик, но он показывает лишь степень участия регионов в формировании той части суммарных экономических результатов страны в целом, для которой статистика дает пространственный разрез. Как и для страны в целом, так и для отдельных регионов более значимым является показатель валового располагаемого дохода — той части ВРП, которая может быть направлена на нужды населения и субъектов экономической деятельности регионов.

Можно утверждать, что современный статус СФО в национальной экономике аналогичен статусу российской экономики в мировой. Вследствие интеграции в мировую экономику часть национальных активов была продана зарубежным инвесторам. Кроме того, в досанкционный период государство постоянно наращивало заимствования на мировых финансовых рынках. В итоге мы стали страной, вынужденной производить больше, чем использовать на внутренние нужды потребления и накопления. То есть Россия имеет большое положительное сальдо внешней торговли товарами и услугами. В 2013 году отрицательное сальдо платежного баланса по статье «доходы от инвестиций», — речь о выплатах процентов по зарубежным займам и дивидендов иностранным акционерам — достигло 100 миллиардов долларов. Позднее вследствие санкционной политики Запада сократился и внешний долг, и активность иностранных инвесторов на российском фондовом рынке. В результате сальдо выплат по статье «доходы от инвестиций» снизилось по абсолютной величине почти в два раза.

Для Сибирского федерального округа внешними инвесторами являются не только иностранные, но и большинство отечественных. Поэтому в рамках сложившейся рыночной модели экономики СФО вынужден производить больше, чем использовать на собственные нужды. И этот разрыв для экономики округа довольно значителен. В этом и состоит принципиальное отличие экономики СФО от экономики периферийной части европейской России, доля которой в суммарном конечном потреблении домохозяйств значительно превышает ее долю в суммарном ВРП — 51,7 против 41,5%.

Ставка на вахтовиков

Второе десятилетие нынешнего века отличается крайне низкими темпами экономического роста, и это должно было законсервировать пространственную структуру экономики в той ее части, которая ориентирована на внутренний рынок. В этих условиях более благоприятную динамику ВРП могли обеспечить только экспортно ориентированные отрасли — для СФО это прежде всего уголь, нефть, газ, цветные металлы. Развитие данных отраслей и стало главной причиной относительной стабилизации пространственной структуры экономики страны и даже небольшого медленного повышения доли СФО в суммарных производственных итогах. Однако ориентация на внешний рынок не имеет столь значимых позитивных последствий для экономики округа в целом, как ее развитие вследствие роста спроса на внутреннем рынке. Крупные импортеры предпочитают покупать сырье и продукты первичной переработки, особенно энергоемкие. Влияние внутреннего спроса на экономику совсем иное — потребителям нужна не нефть, а нефтепродукты, не металл, а изделия из него, не круглый лес, а пиломатериалы, фанера, бумага и так далее.

В отличие от дореформенного периода в СФО рост добычи не сопровождается адекватным ростом перерабатывающих производств. Наиболее существенные изменения произошли в системе освоения новых территорий. Советская система освоения новых территорий была ориентирована в основном на постоянное население, поэтому она сопровождалась строительством новых городов и поселков. Они появлялись вблизи крупных месторождений, больших ГЭС, имели более или менее диверсифицированную экономику. То есть прирост добавленной стоимости не ограничивался только тем, что обеспечивалась добыча и транспортировка нефти и газа, выработка электроэнергии и тому подобное.

Сейчас по экономическим соображениям ставка делается на вахтовиков. Так, в Красноярском крае и в Иркутской области, где ведется освоение запасов углеводородного сырья, ни одного нового города или даже поселка не появилось. То же относится к строительству Богучанской ГЭС — в ближайших от нее поселениях население продолжает сокращаться.

Финансовое стимулирование и технический прогресс

И еще один важный момент. Методы стимулирования притока населения в восточные районы страны, которые использовались в советские времена, не всегда были обусловлены повышенной эффективностью производства или производительностью труда. Формально региональные коэффициенты к заработной плате и северные надбавки сохранились и сейчас, но уменьшилась база для их начисления. И во многих случаях они уже не работают или не являются столь сильным стимулом переезда в Сибирь, как это было в прошлом. После привязки заработной платы работников главных отраслей бюджетной сферы к средней по субъекту Федерации принцип равной оплаты за равный труд был официально похоронен даже для этих категорий занятых.

Дополнительные методы поддержания и развития имели место в отношении отдельных отраслей экономики, прежде всего сельского хозяйства. Это зонально дифференцированные закупочные цены. Сейчас таковых нет, и доля СФО, как и всей части страны восточнее Урала, в суммарных итогах сельскохозяйственного производства монотонно снижается от пятилетки к пятилетке.

Значительное влияние на пространственную структуру экономики через изменение потребности в численности занятых играет трудосберегающий технический прогресс. И опять не в пользу Сибири и других регионов с суровыми климатическими условиями. Производство техники, обеспечивающей значительный рост производительности труда, может быть на очень большом отдалении от тех мест, где ее используют. Сейчас, например, даже у черных лесорубов, применяющих на лесозаготовках далеко не самую лучшую технику, производительность труда выше, чем в далеком прошлом, когда главными инструментами были ручные бензопилы и топоры.

Наиболее печальными итоги рыночных реформ стали для сельского населения и населения малых городов и поселков городского типа, особенно отдаленных от административных центров субъектов РФ. Причем эти итоги еще далеко не окончательные. В целом это общероссийская проблема, но ее последствия для Сибири и всей восточной части страны более значимы, чем для европейской России.

Помимо более сильного падения доходов по сравнению с населением больших городов, здесь огромное влияние имеют изменения, произошедшие в сельском хозяйстве — как в технологиях, так и в структуре производства. Постоянного, ежедневного присутствия работников в сельской глубинке более всего требует крупный рогатый скот, нуждающийся в пастбищах и сенокосах. Но он сейчас не в моде — поголовье с 1990-х годов сократилось более чем в три раза, и никаких серьезных признаков хотя бы частичного его восстановления в перспективе пока не наблюдается. Птицеводство и свиноводство тяготеют к потребителю, то есть концентрируются вблизи крупных городов — для них не нужны ни пастбища, ни даже солнечный свет. Вблизи крупных городов концентрируются и тепличные хозяйства, и овощеводство на открытом грунте. Богарное же, то есть не требующее полива, растениеводство в постоянном присутствии работников не нуждается и может обслуживаться вахтовым методом.

По вышеперечисленным причинам и вследствие значительного роста производительности труда спрос на рабочую силу в сельской местности сильно сократился. И будет сокращаться далее. Особенно в Сибири, где самые трудоемкие виды сельскохозяйственной деятельности в сельской глубинке почти исчезли.

Замкнутый круг

Сокращение численности населения сел и небольших поселков не может рассматриваться как движение к балансу спроса и предложения на рабочую силу — «ставшие лишними уедут, и все стабилизируется». На уровне отдельных поселений такая логика часто не работает, поскольку выбытие части населения ухудшает условия жизни и деятельности оставшихся из-за сокращения перечня и снижения качества тех услуг, в которых они нуждаются. Без почты и офиса банка прожить еще можно, но закрытие школ, учреждений здравоохранения и аптечных пунктов, магазинов и предприятий сферы обслуживания, отмена регулярного транспортного сообщения приводят к дальнейшему сокращению населения. Часто доходит до полной ликвидации поселений.

Для большинства жителей европейской части страны, проживающих в мелких поселениях, при таком сценарии остается промежуточный допустимый вариант — «живу здесь, а работаю в городе, так как до места работы добираться лишь 1–2 часа или даже меньше». В таком режиме живут и работают многие москвичи, жители Подмосковья и пригородных зон мегаполисов. По месту работы, в городе, можно удовлетворять многие потребности в товарах и услугах. В Сибири же процент населения, которое может позволить себе подобный режим жизнедеятельности, намного меньше вследствие больших расстояний и менее развитой транспортной сети.

Резюме

Резюмируя вышеизложенное, отметим, что специфических, присущих лишь Сибирскому федеральному округу факторов, определяющих специфику развития экономики и изменения ее пространственной структуры, нет. Эти факторы действуют по всей России, но их проекция на Сибирь и другие северные и восточные районы приводит к более сильным негативным последствиям, чем в европейской части.

Противоречие между богатой ресурсной базой и пониженными темпами роста номинального ВРП и доходов населения объясняется двумя основными причинами. Это, во-первых, изменившееся соотношение между центром и периферией в борьбе за распределение доходов от экономической деятельности. Во-вторых, последствия коррекции прежних, советских методов освоения новых территорий и стимулирования переселения населения в малообжитые регионы в сторону современных рыночных критериев. Эта коррекция еще далеко не закончена, и сила ее еще достаточно велика, чтобы противостоять совокупности тех факторов, которые могут восстановить устойчивый опережающий тренд экономического развития Сибири.