О состоянии мировой экономики в преддверии 2023 года мы поговорили с Леонидом Марковичем Григорьевым, ординарным профессором НИУ ВШЭ.
— Леонид Маркович, как события последних лет отразились на мировой экономике?
— Кризис 2020 года начался в марте, толчком к нему послужили локдауны. Он произошел на конце экономического подъема, следовательно, заменил собою неизбежный обычный кризис, но протекал совершенно иначе, был очень глубоким, хотя коротким. Центральные банки и минфины во всем мире вылили тогда прорву денег уязвимым слоям населения, предприятиям. Делали это в основном двумя способами — американским и европейским. У нас преобладал европейский: мы в основном помогали компаниям, чтобы сохранить занятость. В традиции американцев нет стремления сохранить рабочие места, они предпочитают платить пособие. Много средств попало к состоятельным людям, и даже акции пошли вверх.
В 2021 году начался довольно значительный подъем, связанный с ростом покупательской активности: после длительного перерыва люди наконец-то стали приобретать товары. Потом начали путешествовать, но ни туризм, ни большинство других услуг не смогли вернуть к докризисным значениям. Подъем покупательской активности на товары повлек рост цен на энергоносители с весны 2021 года, что само по себе было ожидаемо. Так мир постепенно пошел в стагфляцию — высокий рост цен при отрицательных или очень низких темпах экономического роста. Другими словами, стагнация плюс инфляция. Многие с ужасом вспоминают стагфляцию
Полная версия статьи доступна подписчикам журнала «Бюджет»
Оформить подписку Войти Бесплатный демодоступ
