– Должна измениться система лесопользования. Новая редакция Кодекса ориентирована прежде всего на стабильного, крупного лесопользователя с реальными инвестициями.
В России 63% арендаторов заключили договор на срок от одного до трех лет: пришли – срубили лес – ушли. Производителей, обладающих возможностями для переработки, среди арендаторов всего 3% (правда, на их долю приходится 25% арендованного ресурса). В новом кодексе приоритет отдается долгосрочной аренде, к примеру на 49 лет. Поэтому в лес должен прийти не заготовитель-временщик, а пользователь с далеко идущими планами.
Новый Лесной кодекс должен возложить на арендатора обязанности по восстановлению, защите и охране лесов от пожаров и вредителей. Во всем мире действует правило «срубил – посади»: если я занимаюсь вырубкой, то воспроизводство леса – тоже моя обязанность. Однако сегодня лесопользователи только заготавливают ресурс. Все остальные работы в лесу выполняются за счет государства, причем суммарные затраты на лесное хозяйство приближаются к 1 млрд долларов в год.
– Новый Кодекс предлагает иную классификацию лесов взамен устаревшей. Какие проблемы лесопользования она способна изменить?
– По новой классификации леса будут разделены на эксплуатационные, защитные и резервные. Такая «пересортировка» освободит для экономики немалые ресурсы – массивы, которые сегодня по закону нельзя использовать в хозяйственной деятельности, – и в то же время даст возможность прекратить эксплуатацию лесов, которые излишне вовлечены в экономику и которые пора защитить. Эти принципы классификации – международные. Они позволят прозрачно и понятно строить политику в области защиты лесов, решать экономические проблемы, связанные с рубкой.
– Почему советская классификация перестала соответствовать реалиям?
– Прежние категории лесов вводили, когда хозяйство страны строилось исходя из совершенно других реалий. Леса вырубались вдоль рек, вокруг городов. Но жизнь изменилась. К примеру, в военный период в Московской области вырубали за один год четыре расчетные лесосеки под дрова. Но сегодня область газифицирована, и вопрос охраны леса здесь ставится уже по-другому.
– Новая классификация, вероятно, решит также проблему перестоянных лесов, расширив сектор эксплуатационного леса?
– Да, новая классификация позволит использовать леса более эффективно. Тем не менее к лесам существует два подхода: экономический и экологический, и их нужно уметь совместить. В частности, экологический подход подразумевает сохранение девственных лесов: пусть они старые, перестоянные, но они живут своей жизнью, и нарушать уникальную биосреду нельзя. Иными словами, с точки зрения жизнедеятельности перестоянные леса нужно убирать, но с точки зрения экологии необходимо сохранить естественный природный процесс, идущий в девственных массивах. Новая классификация призвана решить и данный вопрос.
– Каким образом предполагается привлечь инвесторов на новые фронты работ в расширенных эксплуатационных лесах? Хватит ли у них мощностей под новые задачи?
– Именно этот вопрос Президент России Владимир Путин поставил на апрельском совещании по проблемам лесного комплекса, прошедшем в Сыктывкаре. Международный опыт свидетельствует, что экономика лесного хозяйства в любой лесной державе держится за счет нескольких крупных вертикально интегрированных компаний. К примеру, 45% лесного бизнеса в мире принадлежат 10 крупнейшим компаниям. Всего четыре компании управляют лесным бизнесом в Европе. В России же работает 36 тыс. мелких предприятий, которые способны срубить, заготовить, продать бревно, в том числе и за границу, практически не занимаясь переработкой и не вкладывая деньги.
Принципы эксплуатации российских лесов надо менять. В первую очередь ресурс должен выделяться вертикально интегрированным холдинговым компаниям, которые будут вести процесс от заготовки до глубокой переработки. Естественно, на условиях долгосрочной аренды.
– Безусловно. И мы оказываем содействие крупным промышленникам, действующим в лесном комплексе. Если предприятие готово взять большой массив, готово построить, например, целлюлозно-бумажный комбинат, то государство должно взять на себя определенные обязательства: построить лесные дороги, обеспечить льготную ставку НДС до ввода завода в эксплуатацию, освободить от таможенных пошлин продукцию глубокой переработки. Крупный производитель должен получить серьезные преференции.
– Какое место останется малым компаниям?
– У малых компаний есть бесконечное поле деятельности. Они могут, в том числе на подряде у крупной компании, заниматься заготовкой леса, производством продукции первого передела, переработкой отходов производства крупной компании, например выработкой биотоплива. При этом каждая компания должна стремиться к развитию глубокой переработки древесины. Только так мы сможем оставлять максимум доходов от лесного комплекса в России.
Небольшим компаниям не надо бояться. Ни один холдинг не заберет пол-Сибири. Места хватит всем. Вероятно, во многих регионах размещать крупное производство вообще не будет смысла. Кроме того, большой холдинг не возьмет на себя выполнение всех операций производственного ряда.
– Каковы перспективы привлечения иностранного капитала в лесной сектор? Будут ли вводиться ограничения на участие зарубежных компаний в разработке лесов России?
– Привлечение иностранного капитала вполне возможно. Сегодня мы рассматриваем несколько подобных проектов. Зарубежные компании изучают ситуацию, согласны взять пробный лесной массив и вести там хозяйственную деятельность по современным технологиям. Они готовы вложить большие деньги. И прекрасно! Регистрируйтесь на территории России, как резиденты, создавайте рабочие места для наших граждан, платите налоги в российский бюджет.
Но сегодня многие инвесторы, в том числе иностранные, ждут принятия Лесного кодекса, чтобы понять, на каких принципах будет строиться работа в России. Пока Кодекса нет, с серьезным бизнесом разговаривать трудно. А интересных предложений сейчас уже достаточно много – например, от деловых сообществ таких стран, как КНР, Финляндия, Швеция, Австрия, ФРГ, Иран, Южная Корея, США, Канада.
– Как в настоящее время осуществляется контроль за государственным лесным фондом? Что даст передача полномочий по управлению лесами в регионы согласно закону № 199-ФЗ?
– Когда в лесу действуют 36 тыс. мелких компаний, а кроме них – заготовщики леса для муниципальных нужд и пр., контролировать ситуацию сложно. Число проблем с хищениями леса, с пожарами, с насекомыми-вредителями уменьшится, если в лесных массивах будет налажено крупное производство: большая компания-арендатор будет решать эти вопросы, иначе она просто потеряет свои вложения.
Тот факт, что субъекты Федерации сегодня получают определенные полномочия, мы считаем правильным решением. Губернаторы не могут оставаться в стороне от того, что происходит на их территории. Они должны активно задействовать лесной ресурс в экономике своих регионов. Негоже, когда лес в регионе горит, а региональные власти не принимают участия в борьбе с пожарами. Или же в лесах совершаются хищения, но местные органы власти не вправе вмешиваться. Руководить решением локальных вопросов из Москвы – не дело. Поэтому необходима передача полномочий, связанная с эффективностью использования лесных ресурсов, с обеспечением оперативного контроля.
В то же время должен быть и мощный государственный контроль с минимальным участием человека. Такие элементы контроля, как авиакосмический мониторинг, оценка лесных ресурсов, должны осуществляться централизованно. Но одного наблюдения недостаточно, нужен скоординированный план по борьбе с нелегальным оборотом древесины. Это работа не только лесников: здесь должны быть задействованы таможенные и природоохранные органы, налоговые структуры. Блокировать все негативные явления в лесном хозяйстве можно только комплексно.
Важно также отметить, что одного контроля мало: необходимо заниматься экономикой в депрессивных регионах. Часто отсутствие хозяйственных структур, сама среда подталкивают людей к занятию нелегальным бизнесом. Вот почему мы и говорим, что в лес необходимо привлечь инвесторов.
– Когда появятся первые результаты этого привлечения?
– Результаты есть уже сейчас. В 2003 г. в российский лесной бизнес было вложено 150 млн долларов, в 2005 г. – 2,4 млрд. Наблюдается скачкообразный рост. В 2007 г. эта цифра может достигнуть 4 млрд долларов. И судя по тем предложениям, которые поступают сегодня от российского бизнеса, занимающегося металлом, банковским делом, торговлей углеводородами и т.д., интерес у российского капитала к лесному хозяйству растет. И новый Лесной кодекс, разумеется, ускорит этот рост.
– Какова сейчас ситуация со строительством лесных дорог, ведь именно по ним бизнес пойдет в лес?
– К сожалению, инфраструктурная нагрузка сегодня целиком лежит на плечах лесопромышленника: он сам строит эти дороги. Государство в решении этих проблем практически не участвует. Мы строим дороги лишь эксплуатационного назначения – для обеспечения пожарной безопасности и т.д. Федеральной целевой программы по лесным дорогам в настоящее время не существует. Хотя в качестве проекта такая программа (строительство порядка 6–7 тыс. км лесных дорог) внесена в Минэкономразвития и Минпромэнерго России.
Эта проблема обсуждается. Есть предложение строить дороги не для абстрактного освоения леса, а под конкретный инвестиционный проект. Если бизнес приходит в лес и берет на себя определенные обязательства, то под конкретный проект государство будет вкладывать деньги в лесные дороги. То есть они станут одной из преференций для бизнес-проектов.
– Совместно с Внешторгбанком мы изучали разные регионы и поняли, что если существуют серьезные инвестиционные проекты, то при их реализации вполне могут иметь место платные дороги в лесных массивах. Но все определяется экономической конъюнктурой конкретного региона. Например, при развитии определенных мощностей в Кировской области на основе построенных там платных лесных дорог привлекательность аренды лесных массивов значительно возрастет, и строительство окупится в течение трех-пяти лет.
Платные дороги – это еще один инструмент привлечения инвестиций в лесное хозяйство. Вполне возможно, что платные дороги будут строиться и в частном порядке – не государством, а предпринимателем на кредит, если экономика будет располагать к таким проектам. Кстати, первая платная дорога была построена в Приморском крае именно бизнесменами.
– Вы рассказали о том, как привлекателен российский лес для иностранного бизнеса. Содействуют ли России приграничные страны в борьбе с нелегальным оборотом древесины?
– С другими государствами мы проводим совместную работу по борьбе с пожарами, с вредителями леса и, конечно, с незаконными рубками. Но пока эта работа большей частью носит переговорный характер.
– Многие специалисты не придают этим переговорам серьезного значения.
– Конечно, сегодня, когда древесина экспортируется с минимальными пошлинами, скепсис имеет место. Но если правила изменить – установить высокие таможенные пошлины на необработанную древесину, зато отменить их на продукцию высокой переработки и ввести ограничения на поставку сырья – автоматически возникнет интерес к развитию бизнеса уже на территории России. Поэтому и ведутся переговоры: сегодня-завтра условия изменятся, и иностранные компании готовятся зайти в российский лес.
– Почему именно сегодня государство поднимает этот «лежачий камень», предлагает конкретные решения лесных проблем?
– У каждого периода свои проблемы. Нельзя сказать, что пять-семь лет назад Россия занималась своей экономикой так же плотно, как в настоящее время. И то, что сейчас выстраивается государственный подход к хозяйству страны, – это очень хорошо. Изменения идут. Идут не так быстро, как хотелось бы лесоводам. Тот же Лесной кодекс обсуждается уже больше двух лет. Что поделать, борьба интересов…
