– Вера Владимировна, что не так с отечественной моделью трудовых отношений?
– На мой взгляд, многие наши проблемы связаны с тем, что у нас очень давно – с XVII в. – не все ладно с идеологией труда. В 1993 г. была принята ныне действующая Конституция, и в ней наконец-то был закреплен принцип свободы труда. В соответствии со ст. 37 Конституции труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Принудительный труд запрещен. Данная норма появилась отнюдь не случайно, а как отражение международного определения труда, существующего с 1944 г. Несмотря на это, у нас по-прежнему бытует ошибочное представление о труде как о товаре. Однако его нельзя считать таковым даже с юридической точки зрения, поскольку права личности неотчуждаемы, в том числе и право человека на труд. Труд – это не товар, а средство развития и существования человека. Отсюда как раз следует и необходимость социальной ответственности бизнеса. Сейчас озвучиваются весьма амбициозные цели: рост производительности труда в 4 раза, искоренение коррупции и т.д. Но они не будут достигнуты до тех пор, пока мы не изменим идеологию труда.
– Наверняка это не так просто сделать. Что именно Вы предлагаете?
– В настоящее время мы готовы инициировать проект, в котором были бы задействованы выпускники гуманитарных вузов, оказавшиеся невостребованными. Эта молодежь может поучаствовать в трудовом образовании и просвещении населения. Юристы, социологи, психологи и экономисты давали бы людям соответствующие консультации по различным аспектам трудовых отношений. В перспективе в каждом районе могла бы возникнуть подобная служба – своего рода «центр подходящей работы», где специалисты помогали бы всем людям, а не только тем, у кого с работой не все ладится, осмыслить себя как субъектов профессионального развития.
– А в чем проявляется проблема неверной идеологии труда?
– Приведу один пример. Согласно различным опросам показатель неудовлетворенности населения трудом достигает 90%. Таким образом, с одной стороны, большая часть населения не удовлетворена тем, что она делает, условиями труда и т.д. С другой стороны, по базовой специальности работает всего 17% населения: пилоты, химики, врачи и ряд других специалистов, для которых существует строгая эквивалентность между трудом и образованием. В других случаях, где нет столь строгих требований соответствия между трудом и образованием, процент специалистов, получивших соответствующее образование, еще ниже. Эту ситуацию никакими мерами «сверху» исправить не получится. Необходимо целенаправленно заниматься развитием профессионального самосознания каждого человека в рамках профессиональных ассоциаций.
– Что же мешает развитию профессионального самосознания?
– В свое время Советский Союз не поддержал ни Филадельфийскую декларацию 1944 г., ни Всеобщую декларацию прав человека 1948 г. А после распада СССР и построения рыночной экономики у нас в стране идея противоборства труда и капитала по Марксу только укрепилась. На самом же деле следует всячески развивать и поддерживать их взаимодействие. Откройте любой учебник по трудовому праву или по экономике и вы увидите, что труд всюду рассматривается как товар. Как и принудительный труд (рабство), товарная форма труда также крайне непроизводительна. Проведено огромное количество исследований, доказавших, что деньги не могут служить главным мотиватором трудовой деятельности, а лишь представляют
собой эквивалент результата этой деятельности.
Не думаю, что ситуацию удастся легко изменить: такой подход слишком глубоко укоренился в сознании большинства людей. А вот тех, кто только вступает в жизнь, кто бывал за рубежом и видел, как там идет трудовой процесс, следует активно поддержать. Именно поэтому я считаю, что для начала нужно просто собрать таких людей и дать им возможность получить профессиональную переподготовку. С населением нужно вести широкую пропагандистскую и консультативную работу. А она может быть организована исключительно «снизу».
– Вы упомянули о том, что в развитых странах иной подход к организации труда. В чем он выражается?
– Развитые страны после Второй мировой войны потому и стали развитыми, что там население было связано с государством через профессиональные ассоциации. Это стало следствием развития доктрины взаимодействия труда и капитала. У нас же прорыва не происходит потому, что очень мало трудящихся организовано по профессиональному признаку. Работников оценивает только собственное начальство, а не коллеги-профессионалы.
Яркий пример: не так давно произошла авиакатастрофа – разбился «Боинг». Хоть одного пилота, управляющего этим типом самолетов, спросили о том, что могло произойти? Нет, потому что пилоты не организованы в профессиональные ассоциации. Разумеется, существует профсоюз летного состава, но активистами там являются пенсионеры, которые посещают собрания и, если нужно, голосуют. Все остальные реально не объединены ни в какие профессиональные структуры.
В профсоюзе по определению не может существовать единого мнения у пилотов, штурманов, проверяющих и т.д. В профессиональной ассоциации, в отличие от профсоюза, должны быть собраны все специалисты по конкретному регистру, по узкой линии, специальности. Создание таких ассоциаций откроет путь к формированию общества, в котором работают профессионалы, а не дилетанты-любители.
– В России немало наследников советских профсоюзов, есть и профсоюзы, образовавшиеся совсем недавно. В чем принципиальное отличие между ними и описанными ассоциациями?
– Отличие очевидно. Например, сейчас в профсоюзе нефтяников состоят и буровики, и «белые воротнички», и бухгалтеры. Профсоюз заботится о том, чтобы им всем было хорошо. Профессиональная ассоциация же заинтересована в каждом своем члене, и, что самое главное, каждый отвечает перед ней. В США после 1944 г. был выпущен подробный словарь профессий, а образующимся профессиональным ассоциациям предоставляли финансирование. Государство было заинтересовано в таких ассоциациях: ведь первое, что они делают, – проводят ревизию профессионального образования своих членов. Кстати, именно отсюда должны вытекать требования, предъявляемые учреждениям образования. У нас же вузы предъявляют требования сами себе, что в корне неверно.
Нужно дать профессионалам возможность контролировать друг друга и участвовать в регуляции трудовых отношений во взаимодействии с обществом. Поскольку в России, в отличие от тех же США, все традиционно идет «сверху», то государство должно проявить здесь инициативу.
– Поможет ли такой подход решить проблему кадрового голода?
– Эта проблема не так серьезна, как принято считать. Во-первых, ссылаться на недостаток специалистов порой выгодно. Во-вторых, «кадровый голод» во многом объясняется отсутствием системы учета имеющихся кадров. Сколько у нас юристов, психологов? Куда они деваются после получения диплома? Статистические службы этим вряд ли интересуются. Также совершенно непонятно, почему у нас нет министерства труда, а только Федеральная служба по труду и занятости
при Минздравсоцразвития. Россия – единственная страна «большой восьмерки», где не существует такого министерства.
– Какие функции выполняет профессиональная ассоциация? Чем эта форма может заинтересовать людей и что она может им дать?
– Главная функция ассоциации – формирование профессиональной идентичности. В ней присутствуют люди, осуществляющие наставническую функцию, есть некий средний уровень и есть новички. Передача опыта, взаимное обогащение обеспечивают процесс формирования профессиональной идентичности. Если тобой недовольны клиенты, пациенты и т.п., то в нюансах твоей профессиональной деятельности будет разбираться ассоциация.
Это еще и связь между государством и обществом. Что немаловажно, профессиональные ассоциации направляют развитие профессионального образования. В Америке сотни и тысячи подобных организаций: ассоциаций психологов – более 350, социологов – около 240, юристов – десятки тысяч. Кстати, в вышеупомянутом словаре профессий указан примерный годовой доход каждого специалиста. Если вы устраиваетесь на работу, вам просто не смогут предложить зарплату меньше. Таким образом формируются определенные правила, по которым оценивается труд.
– Наверное, подобный словарь следует издать и в нашей стране?
– Да, словарь профессий необходим. Труд – это общее понятие, профессия – уточняющее, а наиболее конкретное понятие – специальность. Она отличает двух юристов, занимающихся разными аспектами права, двух преподавателей, читающих разные курсы, и т.д. У нас никто точно не знает, сколько существует таких специальностей. А в условиях отсутствия базовой информации ни о какой свободе труда не может идти речи. Классификатор, составленный в 1994 г., когда Россия вступила в Совет Европы, выпущен тиражом 200 экземпляров – на страну, где 90 млн работающего населения! Федеральная служба занятости не справилась со своими задачами именно из-за отсутствия подробных материалов, которые бы объясняли людям, что представляет собой конкретная работа и какие требования она предъявляет.
Словарь профессий должен быть не просто справочником с описаниями различных специальностей – такие книги выпускаются, – а настоящим словарем профессионального самоопределения. Американский словарь поддерживается различными органами власти, в нем можно найти любую специальность и соответствующий ей код. Возможность подготовить аналогичное российское издание сегодня есть, имеются и необходимые материалы. Выпуск словаря профессий следовало бы осуществить параллельно с реализацией проекта, о котором говорилось выше, – объединения людей с гуманитарным образованием для участия в консультировании населения на трудовые темы.
Еще одной важной темой могла бы стать профессиональная переподготовка. Есть ряд специальностей, которым в России вообще не обучают, – это прежде всего специальности, связанные с самими трудовыми отношениями, в частности аналитики работы (job-аналитики).
– Но ведь существует множество кадровых служб и агентств...
– К сожалению, там нет подобных специалистов. Эти структуры занимаются обычным наймом персонала. Задача аналитика работы – подробно расписать, какие именно вакансии имеются в той или иной компании, что представляют собой соответствующие специальности и какие требования они предъявляют. Существуют квалификационные характеристики, которые, например, описывают менеджера по персоналу. Но в России примерно 300 тыс. менеджеров по персоналу – разве одна страничка может урегулировать деятельность такой армии работников? Ведь в каждом конкретном месте своя специфика и свои задачи.
– В чем могла бы заключаться роль государства в решении поднятых Вами проблем? Возможно, потребуются какие-то меры законодательного характера?
– У нас уже действует неплохой закон о некоммерческих организациях. Нужно больше доверять профессиональным группам, предоставлять им финансирование. Профессиональные отношения должна регулировать не Государственная Дума, а сами профессионалы.
