Отечественные технологии и решения в сфере управления общественными финансами разработаны и готовы к применению, но есть нюансы и сложности. В 2025 году продолжится активная модернизация, или, точнее сказать, пересборка информационных систем на российских компонентах. Одновременно на повестке дня уже новые задачи по развитию бюджетных процессов, масштабной технологической централизации и усилению мер защиты информации. О ключевых трендах на российском рынке ИТ и нюансах обеспечения технологического суверенитета рассказывает эксперт в области эффективного применения цифровых технологий и обеспечения кибербезопасности, топ-менеджер группы компаний «Кейсистемс» Сергей Николаевич Сергеев.
Российская технология — что это значит?
В мире ИТ давно нет сугубо национальных технологий, и даже неспециалисту понятно, что цифровой мир не сильно зависит от географических границ государств. Разработка программного обеспечения ведется на общих архитектурных подходах, более того, компоненты, или, как говорят в ИТ, стек технологий, применяются одни и те же: и на Западе, и в российских компаниях. И в этом смысле сегодня практически ничего не изменилось.
Мы, программисты, адепты программной инженерии, нашли свой способ создавать и применять в работе только самые лучшие решения. Долгие годы, часто совершенно бесплатно, миллионы программистов продолжают создавать базовые библиотеки и готовые сервисы, ставшие основой для построения сложнейших информационных систем по всему миру. Вдумайтесь! Большинство ключевых программных компонентов информационных систем разрабатывают и распространяют совершенно бесплатно, с открытыми исходными кодами. Только этот факт сегодня и позволяет нам так быстро двигаться в направлении обеспечения технологического суверенитета Российской Федерации. В ИТ-инфраструктуре любого ОГВ таких компонентов и библиотек даже не десятки, их число измеряется сотнями.
Большинство ключевых программных компонентов информационных систем разрабатывают и распространяют совершенно бесплатно, с открытыми исходными кодами. Только этот факт сегодня и позволяет нам так быстро двигаться в направлении обеспечения технологического суверенитета РФ
Да, для своих разработок мы часто берем открытое и бесплатное ПО, но, во-первых, это и есть современная программная инженерия, во-вторых, только так и можно постепенно снизить нашу зависимость от западных производителей, таких как, например, Microsoft, SAP и Oracle. Возникает закономерный вопрос, что же тогда такое российское программное обеспечение? Опуская строгие формулировки регуляторов, можно сказать, что это ПО, которое не содержит иностранных компонентов, которые закрыты от модификаций; его исходные тексты подконтрольны российским разработчикам; при его разработке не используются небезопасные подходы, несущие потенциальные риски информационной безопасности. Таким образом, проекты по импортозамещению призваны минимизировать риски, связанные с возможными хакерскими атаками на наши информационные системы, а также с возможным внесением в них вредоносного кода через применяемые программные компоненты.
В чем сложности импортозамещения?
В большинстве случаев, если ранее вы применяли какой-то программный продукт от российского разработчика, производитель готов его модернизировать под требования импортозамещения. Причем логика автоматизации бизнес-функций никак не поменяется и продукт для этого, как правило, нет необходимости создавать заново. В нашей сфере автоматизации и управления бюджетными процессами вообще большинство продуктов модернизированы и готовы к применению.
Проблема в другом. Часто возникают вопросы к надежности функционирования продукта под управлением российских операционных систем, на новых СУБД, в среде новых интернет-браузеров. Экосистема продуктов меняется целиком, поэтому возникают проблемы совместимости, часто требуется дополнительная адаптация ПО под условия применения. Людям приходится переучиваться работать на новых офисных пакетах, операционных системах и т. п. Мы теряем в скорости работы и системы, и ее пользователей, гораздо чаще стали появляться сбои и ошибки ПО, возникают новые проблемы совместимости.
Причина замены ПО — снижение рисков, мы не меняем прикладные решения, а пытаемся переложить имеющиеся на новую технологическую базу в составе СУБД, операционных систем, офисных пакетов и т. д. Простая замена на импортозамещенную версию нисколько не улучшает основные функций ПО: мы несем затраты, снимаем риски от неподконтрольных нам технологий и получаем новые риски, связанные с пока еще недостаточным опытом эксплуатации экосистемы российских продуктов в составе больших информационных систем.
Одновременно с этим приходится учитывать, что отдельные компоненты и сервисы вообще нельзя заменить или они попадают под запрет регуляторов. Например, применение личных мобильных устройств для доступа к рабочим задачам и документам и сейчас затруднено, а может попасть под полный запрет. Иностранные сервисы, мессенджеры, средства коммуникаций — все это под запретом.
Новые российские разработки: риски еще выше
Несмотря на беспрецедентные налоговые льготы, цены на российское ПО постоянно растут, а доверия к качеству продуктов у потребителей все еще нет. Более того, кадровый дефицит и зарплатные гонки изматывают ИТ-разработчиков: разработка ПО сегодня — это не просто затратный, а очень и очень дорогой процесс.
Сотни ИТ-компаний создают прямые аналоги западных решений, причем наименований российских аналогов сегодня в десятки раз больше, чем мы применяли иностранных. Начался большой передел освободившегося ИТ-рынка. Потребители ждут российских решений, но вот в чем беда: очень мало зрелых решений, имеющих реальный опыт применения.
Зайти на рынок российских разработок сегодня легко, как никогда, а вот преодолеть барьер устойчивого развития удастся не всем. Не выдержавшие темп разработчики будут покидать рынок или искать новые ниши, которые еще не заняты, где посвободнее, но там требуется больше времени и усилий для создания продуктов. Настоящих усилий, а не создания «новых» продуктов «малой кровью» на базе свободного ПО с открытым исходным кодом, как сейчас делают многие.
Уже начались волны сокращений персонала и закрытия проектов, павших жертвами нереализованных амбиций их основателей. Законы рынка суровы: во многих нишах не может и не должно быть слишком много решений. Возьмите, например, офисные пакеты: представьте себе, что придется переучиваться на новый Excel при каждой смене места работы... Это как минимум экономически неэффективно, не говоря уже о том, насколько сложно это будет для сотен тысяч обычных офисных работников. Мы с вами, потребители, вынужденно будем снова нести затраты на повторную замену решений, которые не смогли доказать свою жизнеспособность.
Главный дефицит
Главный ресурс — люди, их интеллект и квалификация. В 2020 году крупные игроки ИТ-рынка, в том числе крупнейшие банки, включились в гонку за специалистов, и рынок труда перевернулся в сторону соискателей. Появилась иллюзия, что кратный рост бюджетных мест в вузах и курсы переподготовки способны закрыть образовавшуюся кадровую дыру, однако уже в 2022 году рынок просто переполнился начинающими айтишниками. К сожалению, квалификация вновь прибывающих ИТ-спецов драматически просела, что особенно ярко контрастирует с их завышенными зарплатными ожиданиями. И к началу 2025 года ситуация на рынке труда точно не стала лучше: начинающих много, опытных специалистов нет.
С трудовыми ресурсами понятно, но главный наш дефицит сегодня иной. Это уровень зрелости производственной культуры в ИТ-сфере. Зрелость производства — способность поддерживать жизненный цикл сложной и развитой экосистемы продуктов, плюс опыт и зрелость проектной практики, то есть предсказуемость по срокам и затратам даже в самых сложных и запутанных проектах. Дефицит здесь в наличии знаний и опыта для понимания ИТ-архитектуры конкретного заказчика, в обеспечении интеграции компонентов в ландшафте приложений и систем, в понимании важности смены парадигмы управления под «цифру», в нюансах сложных вопросов кибербезопасности и т. д.
С проектами импортозамещения сегодня действительно все непросто, новый опыт приобретается в реальных, живых проектах. Опыт — это время, а его у нас нет. Со стороны потребителя планка импортозамещения такова: надо не хуже, чем было, и желательно вчера. Одновременно появляются новые масштабные запросы на новый уровень цифровой трансформации и максимально безопасные информационные технологии.
Получается, нам нужны не только и не столько программная инженерия и инженеры, сколько бизнес-аналитика, системная аналитика, продуктовый менеджмент, проектная практика, то есть профессионалы неинженерных профессий, и именно здесь главный дефицит. Если вспомнить реформы начала века, существовал даже такой термин, который превратился в ругательство-демотиватор: нам снова нужны эффективные менеджеры (но уже в хорошем смысле) как со стороны исполнителей, так и на стороне заказчика, причем нужны как воздух.
И вот, ближайшие пять лет нас ждет своего рода «эра конструкторов» — мир, в котором придется почти вручную управлять собственным набором недостаточно зрелых решений, взаимодействовать со множеством недостаточно зрелых команд и вендоров. И мы будем с этим мириться, потому что такое сейчас время и альтернатив зачастую не особо много, даже хорошие бюджеты не решают этот вопрос в полной мере.
Ключевое значение приобретает вовсе не богатство функциональности продуктов и даже не количество настроек и вариантов реализации бизнес-процессов: об этом заявляет каждый разработчик. Надо точно понимать, с какой компанией вы собираетесь сотрудничать: сегодня важнее, с кем работать, а не какую программу купить.
Ближайшие пять лет нас ждет своего рода «эра конструкторов» — мир, в котором придется почти вручную управлять собственным набором недостаточно зрелых решений
Простые рекомендации
Несколько простых рекомендаций, которые позволят вам грамотно выбрать ИТ-продукт:
1. Выбирайте ИТ-решение, исходя из соображений зрелости самого решения и его поставщика, а не только принимая во внимание функциональность решения:
- зрелость решения — это опыт его внедрения в России, а также вопросы технологической зрелости его архитектуры, совместимости с общесистемным ПО, способности к масштабированию, адаптации (настройки), аналитике данных и процессов, наличия открытых интерфейсов интеграции и обеспечения информационной безопасности;
- зрелость интегратора — это зрелость его проектной практики, квалификация менеджеров и аналитиков, способность понимать ваши запросы, процессы и потребности, реализовывать сложные проекты качественно и в срок;
- зрелость вендора — это зрелость его производства, способность планировать и выдерживать продуктовые карты развития, быстро реагировать на ваши запросы, поставлять качественный и безопасный продукт.
2. Развивайте практики управления ИТ-инфраструктурой (ITSM) — это критический фактор выживания в «эру конструкторов». Для сохранения непрерывности рабочих процессов организации особо сложными представляются следующие вопросы:
- устойчивость функционирования оборудования и общесистемного ПО (операционные системы, домены, средства виртуализации, кластеризации, резервного копирования и др.);
- управление конфигурациями (обновлениями, изменениями) ИТ-инфраструктуры;
- совместимость программных и аппаратных компонентов между собой и межсистемная интеграция;
- информационная безопасность, в том числе безопасность программных и аппаратных компонентов информационных систем.
3. Выстраивайте и развивайте собственную проектную практику, управление знаниями и практику Data governance, а также попробуйте описать собственную ИТ-архитектуру и сценарии ее развития. Еще эксперименты с технологиями ИИ могут придать воодушевления молодежи в вашей ИТ-команде.
4. Наполняйте ИТ-подразделения людьми, которые готовы круглые сутки копаться с вашей ИТ-инфраструктурой, поддерживая ее в работоспособном состоянии. Это необязательно профи с зарплатой 300+, подойдут и выпускники колледжа, но имеющие пытливый ум и голод до новых задач.
Верьте в себя и в Россию, у нас все обязательно будет хорошо!
