В условиях глобальной технологической конкуренции и стремления к технологическому суверенитету перед Россией стоит задача активизации внутренних научных ресурсов. Особое место в этой стратегии занимают наукограды — уникальные муниципальные образования с высокой концентрацией научно-исследовательских организаций и инновационных предприятий. Но в постсоветский период наукограды столкнулись с рядом системных проблем, решение которых позволит в полной мере раскрыть их потенциал и стать реальными точками роста для российской науки.
Андрей Николаевич Журавлев, член Экспертного совета журнала «Бюджет»
Наследие советской научной инфраструктуры
Сформировавшиеся как наследие советской научной инфраструктуры, сегодня наукограды призваны играть ключевую роль в реализации научно-технологической политики государства. Однако эффективность их участия в этой политике зависит от преодоления ряда системных вызовов и адаптации к новым социально-экономическим реалиям.
Понятие «наукоград» получило правовой статус в 1999 году с принятием Федерального закона «О статусе наукограда Российской Федерации». Закон закрепил критерии присвоения статуса, включая наличие научной инфраструктуры, инновационного потенциала и компетенций в сфере НИОКР. Наукограды получили право формировать научно-технические советы и самостоятельно привлекать инвесторов, что открыло возможности для формирования на их базе полноценной инновационной экосистемы.
Исторически наукограды обеспечивают концентрацию научных кадров, лабораторной базы и инфраструктуры в стратегических отраслях: ядерной физике, ракетно-космической отрасли, биотехнологиях, информационных и когнитивных технологиях. Эти города выступают катализаторами создания высокотехнологичной продукции и развития новых рынков.
Основные вызовы
Несмотря на высокий потенциал, наукограды сталкиваются с рядом острых вопросов, требующих дополнительного исследования и поддержки.
1. Финансирование. Одним из наиболее острых вопросов остается недостаточное и нестабильное финансирование. За последние
Кроме того, финансирование носит преимущественно централизованный характер, а механизмы распределения зачастую непрозрачны. Это снижает гибкость и инициативность на местном уровне, не позволяет оперативно реагировать на меняющиеся технологические запросы и требования рынка.
Недостаточное внимание уделяется также инструментам частного инвестирования: венчурные фонды, технологические акселераторы и корпоративные R&D-платформы слабо интегрированы в деятельность большинства наукоградов. В результате формируется замкнутый круг: отсутствие инвестиций ограничивает рост, а ограниченный рост снижает инвестиционную привлекательность.
2. Кадровый дефицит. Важным вопросом остается дефицит квалифицированных кадров, особенно молодых специалистов. Многие выпускники профильных вузов предпочитают уезжать в крупные мегаполисы или за рубеж, где уровень заработной платы, качество жизни и карьерные перспективы существенно выше. В результате в наукоградах формируется дисбаланс: значительная часть научных сотрудников — это специалисты предпенсионного и пенсионного возраста, что создает риски утраты непрерывности знаний и компетенций.
В некоторых случаях кадровая ситуация усугубляется отсутствием привлекательной социальной среды: дефицит жилья, слабое развитие образовательных и медицинских учреждений, ограниченные возможности для культурного досуга. Молодые семьи не видят в наукограде пространства для полноценной жизни, а ученые нередко воспринимают работу в таких условиях как временный этап.
Кроме того, многие научные учреждения в наукоградах не обладают достаточными возможностями для повышения квалификации сотрудников, участия в международных проектах или стажировках. Это ограничивает профессиональный рост и интеграцию в глобальное научное сообщество.
3. Инфраструктурные ограничения. Материально-техническая база многих наукоградов по-прежнему находится на уровне 1980–1990-х годов. Во многих научных институтах отсутствует современное оборудование, необходимое для проведения исследований по международным стандартам. При этом развитие сопутствующей инфраструктуры — такой как технопарки, лабораторные кампусы, бизнес-инкубаторы, инженерные школы — зачастую остается на бумаге или реализуется фрагментарно.
Социальная инфраструктура в ряде наукоградов требует модернизации: не хватает современных детских садов, школ, спортивных и культурных учреждений. Дорожная сеть, жилищный фонд и коммунальные службы нередко не соответствуют требованиям к городу, претендующему на статус научного и технологического лидера.
В условиях такой ограниченной среды бизнесу сложно строить эффективное сотрудничество с наукой. Потенциальные инвесторы и партнеры часто отказываются от размещения проектов в наукоградах, предпочитая более развитые урбанистические центры, где существует готовая экосистема для инновационной деятельности.
4. Недостаточная координация и взаимодействие между наукоградами и государственными органами власти. Механизмы согласования интересов наукоградов с федеральными, региональными и муниципальными органами власти остаются несовершенными. Программы поддержки инноваций, разрабатываемые на государственном уровне, часто не учитывают специфику конкретных научных кластеров, а запросы самих наукоградов застревают в длительных согласованиях. В результате инициативы, направленные на развитие цифровых технологий или биоинженерии, теряют актуальность еще до старта.
Последствия такой разобщенности проявляются в дублировании решаемых задач. Например, несколько наукоградов могут параллельно разрабатывать схожие технологии без обмена данными. Финансирование распределяется точечно, а не системно, что приводит к дисбалансу: одни проекты получают избыточное финансирование, другие остаются без поддержки. Отсутствие единой модели коммуникации между участниками процесса усугубляет ситуацию, превращая координацию в неэффективный процесс.
Для бизнеса подобная неразбериха создает риски, снижающие интерес к сотрудничеству. Инвесторы, готовые вкладываться в наукоемкие проекты, сталкиваются с непрозрачностью регулирования и непредсказуемостью решений органов власти. Компании предпочитают переносить исследования в регионы с налаженными связями между наукой и властью, где есть четкие правила игры. Это лишает наукограды не только внешних инвестиций, но и возможности интеграции в глобальные цепочки создания технологий, что окончательно закрепляет их положение на периферии инновационной экономики.
5. Отсутствие выстроенной модели международной кооперации. Наукограды России остаются слабо интегрированными в глобальные научно-технологические цепочки из-за отсутствия системной стратегии международного взаимодействия. Большинство проектов реализуется через разрозненные инициативы или краткосрочные соглашения, которые не подкреплены институциональными механизмами. Попытки кооперации часто упираются в бюрократические барьеры, такие как сложности с признанием результатов исследований за рубежом, ограничения в обмене данными или отсутствие платформ для совместной работы.
Для бизнеса отсутствие международных связей снижает привлекательность наукоградов как площадок для инноваций. Компании, ориентированные на экспорт технологий или участие в транснациональных консорциумах, сталкиваются с трудностями при попытке интегрировать местные разработки в глобальные цепочки. Инвесторы опасаются рисков, связанных с санкционными ограничениями, правовой неопределенностью и отсутствием мостов между российскими и зарубежными инновационными экосистемами. В итоге даже прорывные проекты рискуют остаться в рамках национального рынка, упуская возможность масштабирования и коммерциализации на международном уровне.
Новые решения
Ответом на существующие вызовы стали шаги государства в рамках стратегических документов. В 2024 году Президент РФ подписал Закон от 28 декабря 2024 года № 523‑ФЗ «О технологической политике в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Документ определил основной понятийный аппарат и задачи для всех участников обеспечения технологического суверенитета нашего государства.
Сегодня активно обсуждаются новые форматы взаимодействия государства, науки и бизнеса, а также локальные центры для их эффективной коммуникации. В качестве одних из таких центров справедливо рассматривают наукограды Российской Федерации. Наукограды и их жители испытаны временем, система управления наукоградами продемонстрировала свою устойчивость в разные периоды развития нашего государства. Решение вышеуказанных вопросов, а также создание новой, современной модели управления наукоградами и их финансирования совершенно точно позволят укрепить каркас научно-технологического лидерства нашей страны.
Наукограды — это не только символы научного наследия России, но и реальные точки роста. Их развитие должно стать элементом национальной стратегии, нацеленной на достижение научно-технологического суверенитета. При системном подходе, включающем инвестиции, инфраструктурные преобразования и кадровую политику, наукограды станут локомотивами инновационного развития и гарантами устойчивости научной сферы в условиях внешних вызовов.
