В этом году исполняется 15 лет со дня образования МЧС России. Задачами министерства стали ликвидация последствий чрезвычайных ситуаций, а также их прогнозирование и профилактика.
Выполнение этих функций – дело не только опасное, но и чрезвычайно затратное. О том, как строится бюджет МЧС России, о финансировании спасателей и о том, на каких принципах строится их работа, рассказывает заместитель Министра РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий Руслан ЦАЛИКОВ.
– Как строится бюджет МЧС России по доходам и расходам в 2005 году?
– Мы ведомство расходное. Конечно, министерство является администратором некоторых доходов: наши надзорные подразделения имеют полномочия взимать штрафы, в воинских частях имеются подсобные хозяйства… Но в целом получение внебюджетных доходов – не наша задача. Что касается расходов, то в 2005 году их общий объем из федерального бюджета – 24 млрд. рублей. На следующий год в проекте бюджета на содержание системы МЧС России заложено 32 млрд. рублей.
– Это окончательная цифра?
– Нет, не окончательная. На оперативном совещании членов Совета безопасности у Президента РФ принято решение о том, чтобы функцию пожаротушения сосредоточить на федеральном уровне и возложить ее на Федеральную противопожарную службу. Соответственно, это требует пересмотра объема наших расходов.
– И сколько вам необходимо еще средств, чтобы выполнять эту работу?
– Мы провели предварительную оценку и пришли к цифре 28 млрд. рублей. Ведь сейчас у нас в административном подчинении 80 тысяч пожарных, а с 2006 года будет уже 220 тысяч.
– Как исполняется бюджет?
– Последние четыре года дела с исполнением бюджета обстоят нормально, финансирование производится вовремя.
– И не возникает никаких проблем?
– Проблемы, конечно, есть. Основные сложности связаны с ростом цен на энергоносители. Запланирован один объем, а темпы роста цен выше, чем учтено в бюджете. Но это не только наша проблема, с этим сталкиваются абсолютно все. Время от времени возникают сложности с различными судебными решениями и исками. Но они носят рабочий характер, и я бы не сказал, что приводят к каким-то серьезным затруднениям.
– Есть какие-то сложности, типичные именно для 2005 года?
– Есть, транспортные перевозки. И этот вопрос в стадии решения. Из-за роста цен на билеты, на услуги транспортных организаций наши расходы тоже увеличиваются. Но об этом знает и Правительство РФ, и Министерство финансов РФ, так что, мы уверены, вопрос будет решен.
– Обеспечение безопасности и ликвидация последствий чрезвычайных происшествий требуют спецтехники, оборудования, постоянного обновления автопарка и авиатехники. Это очень дорого стоит. Вам приходится привлекать внебюджетные средства или денег все-таки не хватает?
– Внебюджетных средств мы используем все меньше и меньше. Тенденция последнего времени такова, что государственные функции должны обеспечиваться государством. Поэтому наш основной источник – бюджет.
Понятно, что средств, сколько их ни давай, много не бывает. Все зависит от того, как этими средствами управлять, как их использовать. Понятно, что развитие нашего министерства в значительной мере связано именно с тем, что средств год от года нам поступает все больше. Но были времена, когда бюджет не исполнялся, когда думали не о Стабилизационном фонде, а о том, как секвестировать бюджет. Однако и в те годы наше министерство продолжало развиваться. Потому что мы давно определили для себя приоритеты.
– И что это за приоритеты?
– В первую очередь – личный состав. Голодный или необутый человек ничего сделать не сможет. Поэтому и в период дефицита средств, и сегодня, когда они в относительном достатке, мы еженедельно контролируем выплаты заработной платы.
Второе – боеготовность, способность выполнить поставленные задачи. К этому относится и запас горюче-смазочных материалов, и наличие обмундирования, и так далее. При этом распределение средств и ресурсов идет не по принципу «всем сестрам по серьгам» – по два литра в каждую часть, – нет. Мы выбираем приоритетные структуры, которые чаще задействованы, лучше обучены и учитываем это при распределении средств.
Третье – развитие. Даже в самые тяжелые моменты, в 1996–1998 годы, мы все равно вкладывали средства в научные разработки. Результат – самолет-амфибия Бе-200ЧС. Или, например, лидарная система раннего обнаружения любых выбросов, которая успешно функционирует в Москве. Это очень интересная, уникальная вещь. По-моему, такой нет больше нигде в мире. Наша система в любую секунду выдает данные о любых выбросах в атмосферу, показывает даже легкое задымление. Или, к примеру, новые технологии подрыва льда. Сейчас наши сотрудники во время весеннего паводка не ходят и не раскладывают вручную взрывчатку на льду. Мы внедрили новую технологию – взрывчатка распределяется по льду с помощью вертолета. Это, с одной стороны, снижает риск, с другой – очень экономит время, а значит, и деньги.
Помимо трех названных мною приоритетов большое значение имеет и принятый у нас общественный характер распределения финансов. В министерстве уже девять лет существует специальная лимитная комиссия, которая управляет средствами. Причем на каждой следующей лимитной комиссии те, кто получал средства, отчитываются за их использование. Я хочу сказать, что работать можно даже с небольшими средствами, если грамотно ими распоряжаться.
Мы постоянно совершенствуем систему распределения финансов.
– Вы используете в своей работе зарубежный опыт?
– Зарубежный опыт мы, конечно, изучаем, и достаточно серьезно. Но, скажу откровенно, не для того, чтобы слепо идти по чьим-то стопам.
– А для чего?
– Дело в том, что в России система организации спасательного дела уникальна и считается одной из самых эффективных в мире. Уникальность ее в том, что наша система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций объединяет в себе и средства, и силы, и ресурсы. Далеко не везде в мире дело спасения построено таким образом. Например, в Соединенных Штатах Америки, которые недавно постигли стихийные бедствия, система предупреждения состоит только из двух составляющих: из средств и административного ресурса. Силы придаются по необходимости. Так, в подчинении огромного министерства, которое было создано в США после событий 11 сентября 2001 года, специальных спасательных сил постоянного реагирования практически нет. К ликвидации последствий ЧС привлекаются пожарные, полиция, национальная гвардия.
У нас система изначально была построена на трех китах: средствах, ресурсах и силах. Причем сначала такой силой были только спасатели, потом к ним присоединились войска гражданской обороны, затем – пожарные, и совсем недавно – ГИМС.
И теперь не только мы сами считаем, что пошли правильным путем. Многие страны перенимают у нас принципы построения организации этой важной государственной функции – предупреждения чрезвычайных ситуаций и спасения людей.
А что касается зарубежного опыта, то мы, конечно, используем в своей работе отдельные их достижения – в области пожарной безопасности или, например, в области спасания на воде, в области современных технологий. Это то, что всегда требует какого-то улучшения.
– Вы, в числе прочего, отвечаете за нормативное правовое регулирование по вопросам деятельности министерства и взаимодействия с палатами Федерального собрания. Требует ли законодательная база РФ доработки и корректировки с точки зрения вашей службы? Какие законы были инициированы вашим министерством?
– Это сегодня одно из самых серьезных направлений нашей работы. Во-первых, в стране идет реформа, связанная с разграничением полномочий различных уровней власти. Сама реформа вызывает много разговоров, но направление выбрано совершенно правильное, поскольку вводится разумный федерализм. Есть мера ответственности руководителей муниципального уровня, есть мера ответственности руководителя субъекта Федерации и мера ответственности руководителя федерального центра. Конечно, все это должно быть и четко разграничено, и взаимоувязано. Потому что разделение разделением, но страна-то все равно одна, и все ее жители – россияне, которым надо эффективно оказать помощь. И эту помощь должен оказать тот, кто находится ближе всего к месту чрезвычайного происшествия. Поэтому нормативное правовое регулирование – очень серьезный пласт работы. Только в прошлом году мы в плане регулирования существующего нормативно-правового поля внесли более 100 поправок в 12 законов. Работа эта продолжается и сегодня. Потому что, двигаясь по пути, определенному реформами, реализуя теорию на практике, мы видим, что законодательство требует корректировки и настройки.
– Приведите, пожалуйста, пример.
– Такая корректировка осуществляется в части пожаротушения. Организация пожарной безопасности включает в себя несколько направлений – профилактика, надзор, само пожаротушение. Оказалось, что пожаротушение достаточно сложно разграничить между различными уровнями власти. Потому что пожар – это особый вид чрезвычайной ситуации. Он может менять свои параметры, категории сложности, масштабы бедствия могут быть разными.
Так что сейчас мы проводим очень большую работу по уточнению разграничения ответственности в области пожаротушения.
– И к каким результатам пришли? Кто за что будет отвечать?
– Пожаротушение в населенных пунктах предполагается возложить на федеральную противопожарную службу. Конечно, при ответственности и субъектов Федерации, и муниципальных образований. И все это сейчас обустраивается в правовом плане, готовятся поправки в Закон о пожарной безопасности, уточнения в Закон № 184-ФЗ, который определяет основу функционирования органов законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, и так далее.
– Эта работа закончена или остались еще законы, в которые, на ваш взгляд, необходимо внести поправки в текущем и следующем годах?
– Дело в том, что в прошлом году мы проделали очень масштабную работу. Внесли поправки в Закон о защите населения территорий, в Закон об аварийно-спасательных службах и статусе спасателя, в Закон о гражданской обороне, в Закон о пожарной безопасности, в законы, которые определяют ответственность государства в области ликвидации радиационных аварий и катастроф, – имеется в виду и Чернобыль, и другие. Для нас это семь основополагающих законов. Кроме этого были внесены поправки в целый ряд законов, имеющих к нам отношение или касающихся нас непосредственно – например, Закон о безопасности гидротехнических сооружений.
Таким образом, я считаю, что основная часть работы уже выполнена. А теперь ведется уже тонкая настройка. В качестве примера могу упомянуть корректировку функций в области пожаротушения. А каких-то глобальных, затрагивающих основы законов изменений в ближайшее время вносить не нужно.
– С планами все понятно, а над чем вы сейчас работаете?
– Над тем, чтобы проблема предупреждения ликвидации чрезвычайных ситуаций не была только проблемой государства. Это проблема всего общества. И в первую очередь той его части, которую называют бизнес-сообществом. Я имею в виду увеличение удельного веса страхования как инструмента предупреждения чрезвычайных ситуаций. К примеру, Правительство РФ и Госдума РФ разрабатывают Закон об обязательном страховании ответственности перед третьими лицами владельцев потенциально опасных объектов.
– Этот закон коснется и юридических, и физических лиц?
– Только юридических лиц. Примеров-то много. Все техногенные аварии, как правило, связаны не только с тем, что ущерб причиняется самому объекту, на котором произошла эта авария. Зачастую значительно больший ущерб наносится окружающим. Пример – отключение энергоснабжения в Москве. Казалось бы, небольшая авария, но сколько потерь и неудобств! Ведь это и то, что около суток в отдельных районах столицы не было электроэнергии, это угроза здоровью людей, лежавших в больницах и застрявших в метро, это растаявшие холодильники в магазинах и квартирах, испорченная электроаппаратура…
Поэтому серьезные сдвиги будут происходить именно в этом направлении – в области страхования рисков. Общество должно быть защищено от катастроф не только с точки зрения вмешательства государства и своевременного оказания помощи в случае катастрофы, но и с точки зрения заинтересованности бизнес-сообщества и граждан, в том числе и нормативно, в том, чтобы не допускать чрезвычайных ситуаций.
– На какой стадии находится эта работа?
– Она вступила в завершающую фазу. Во всяком случае, уже есть положительное заключение Правительства РФ, и скоро, я думаю, законопроект начнет обсуждаться в Государственной думе.
Я уверен, что при решении любой проблемы всегда существует звено, за которое надо потянуть, чтобы система заработала, чтобы она стала востребованной, чтобы рынок ею заинтересовался, чтобы в эту сферу пошли инвестиции. И мы считаем, что Закон об обязательной ответственности перед третьими лицами станет как раз таким стартером и таким звеном.
Беседовала Светлана СТРЕЛЬНИКОВА
Справка «Бюджета»
Руслан Хаджисмелович ЦАЛИКОВ, заместитель Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий
Родился 31 июля 1956 года в г. Орджоникидзе Северо-Осетинской АССР.
1973–1978 гг. – студент Северо-Осетинского государственного университета.
1978–1983 гг. – стажер-исследователь, аспирант Московского института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова.
1983–1987 гг. – ассистент, старший преподаватель кафедры экономики труда Северо-Осетинского государственного университета, заместитель декана экономического факультета.
1987–1989 гг. – заместитель генерального директора по экономическим вопросам мебельного объединения «Казбек», г. Орджоникидзе.
1989–1990 гг. – главный контролер-ревизор КРУ Минфина РСФСР по Северо-Осетинской АССР, г. Орджоникидзе.
1990–1994 гг. – Министр финансов Северной Осетии, г. Владикавказ.
1994–2000 гг. – начальник Главного финансово-экономического управления, затем руководитель Департамента финансово-экономической деятельности Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС России).
С 2000 г. по настоящее время – заместитель Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Награжден орденом Дружбы (1997 г.), медалью «Участнику чрезвычайных гуманитарных операций» (1996 г.), медалью МЧС России «За безупречную службу» (2001 г.), Заслуженный экономист Российской Федерации.
Выполнение этих функций – дело не только опасное, но и чрезвычайно затратное. О том, как строится бюджет МЧС России, о финансировании спасателей и о том, на каких принципах строится их работа, рассказывает заместитель Министра РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий Руслан ЦАЛИКОВ.
– Как строится бюджет МЧС России по доходам и расходам в 2005 году?
– Мы ведомство расходное. Конечно, министерство является администратором некоторых доходов: наши надзорные подразделения имеют полномочия взимать штрафы, в воинских частях имеются подсобные хозяйства… Но в целом получение внебюджетных доходов – не наша задача. Что касается расходов, то в 2005 году их общий объем из федерального бюджета – 24 млрд. рублей. На следующий год в проекте бюджета на содержание системы МЧС России заложено 32 млрд. рублей.
– Это окончательная цифра?
– Нет, не окончательная. На оперативном совещании членов Совета безопасности у Президента РФ принято решение о том, чтобы функцию пожаротушения сосредоточить на федеральном уровне и возложить ее на Федеральную противопожарную службу. Соответственно, это требует пересмотра объема наших расходов.
– И сколько вам необходимо еще средств, чтобы выполнять эту работу?
– Мы провели предварительную оценку и пришли к цифре 28 млрд. рублей. Ведь сейчас у нас в административном подчинении 80 тысяч пожарных, а с 2006 года будет уже 220 тысяч.
– Как исполняется бюджет?
– Последние четыре года дела с исполнением бюджета обстоят нормально, финансирование производится вовремя.
– И не возникает никаких проблем?
– Проблемы, конечно, есть. Основные сложности связаны с ростом цен на энергоносители. Запланирован один объем, а темпы роста цен выше, чем учтено в бюджете. Но это не только наша проблема, с этим сталкиваются абсолютно все. Время от времени возникают сложности с различными судебными решениями и исками. Но они носят рабочий характер, и я бы не сказал, что приводят к каким-то серьезным затруднениям.
– Есть какие-то сложности, типичные именно для 2005 года?
– Есть, транспортные перевозки. И этот вопрос в стадии решения. Из-за роста цен на билеты, на услуги транспортных организаций наши расходы тоже увеличиваются. Но об этом знает и Правительство РФ, и Министерство финансов РФ, так что, мы уверены, вопрос будет решен.
– Обеспечение безопасности и ликвидация последствий чрезвычайных происшествий требуют спецтехники, оборудования, постоянного обновления автопарка и авиатехники. Это очень дорого стоит. Вам приходится привлекать внебюджетные средства или денег все-таки не хватает?
– Внебюджетных средств мы используем все меньше и меньше. Тенденция последнего времени такова, что государственные функции должны обеспечиваться государством. Поэтому наш основной источник – бюджет.
Понятно, что средств, сколько их ни давай, много не бывает. Все зависит от того, как этими средствами управлять, как их использовать. Понятно, что развитие нашего министерства в значительной мере связано именно с тем, что средств год от года нам поступает все больше. Но были времена, когда бюджет не исполнялся, когда думали не о Стабилизационном фонде, а о том, как секвестировать бюджет. Однако и в те годы наше министерство продолжало развиваться. Потому что мы давно определили для себя приоритеты.
– И что это за приоритеты?
– В первую очередь – личный состав. Голодный или необутый человек ничего сделать не сможет. Поэтому и в период дефицита средств, и сегодня, когда они в относительном достатке, мы еженедельно контролируем выплаты заработной платы.
Второе – боеготовность, способность выполнить поставленные задачи. К этому относится и запас горюче-смазочных материалов, и наличие обмундирования, и так далее. При этом распределение средств и ресурсов идет не по принципу «всем сестрам по серьгам» – по два литра в каждую часть, – нет. Мы выбираем приоритетные структуры, которые чаще задействованы, лучше обучены и учитываем это при распределении средств.
Третье – развитие. Даже в самые тяжелые моменты, в 1996–1998 годы, мы все равно вкладывали средства в научные разработки. Результат – самолет-амфибия Бе-200ЧС. Или, например, лидарная система раннего обнаружения любых выбросов, которая успешно функционирует в Москве. Это очень интересная, уникальная вещь. По-моему, такой нет больше нигде в мире. Наша система в любую секунду выдает данные о любых выбросах в атмосферу, показывает даже легкое задымление. Или, к примеру, новые технологии подрыва льда. Сейчас наши сотрудники во время весеннего паводка не ходят и не раскладывают вручную взрывчатку на льду. Мы внедрили новую технологию – взрывчатка распределяется по льду с помощью вертолета. Это, с одной стороны, снижает риск, с другой – очень экономит время, а значит, и деньги.
Помимо трех названных мною приоритетов большое значение имеет и принятый у нас общественный характер распределения финансов. В министерстве уже девять лет существует специальная лимитная комиссия, которая управляет средствами. Причем на каждой следующей лимитной комиссии те, кто получал средства, отчитываются за их использование. Я хочу сказать, что работать можно даже с небольшими средствами, если грамотно ими распоряжаться.
Мы постоянно совершенствуем систему распределения финансов.
– Вы используете в своей работе зарубежный опыт?
– Зарубежный опыт мы, конечно, изучаем, и достаточно серьезно. Но, скажу откровенно, не для того, чтобы слепо идти по чьим-то стопам.
– А для чего?
– Дело в том, что в России система организации спасательного дела уникальна и считается одной из самых эффективных в мире. Уникальность ее в том, что наша система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций объединяет в себе и средства, и силы, и ресурсы. Далеко не везде в мире дело спасения построено таким образом. Например, в Соединенных Штатах Америки, которые недавно постигли стихийные бедствия, система предупреждения состоит только из двух составляющих: из средств и административного ресурса. Силы придаются по необходимости. Так, в подчинении огромного министерства, которое было создано в США после событий 11 сентября 2001 года, специальных спасательных сил постоянного реагирования практически нет. К ликвидации последствий ЧС привлекаются пожарные, полиция, национальная гвардия.
У нас система изначально была построена на трех китах: средствах, ресурсах и силах. Причем сначала такой силой были только спасатели, потом к ним присоединились войска гражданской обороны, затем – пожарные, и совсем недавно – ГИМС.
И теперь не только мы сами считаем, что пошли правильным путем. Многие страны перенимают у нас принципы построения организации этой важной государственной функции – предупреждения чрезвычайных ситуаций и спасения людей.
А что касается зарубежного опыта, то мы, конечно, используем в своей работе отдельные их достижения – в области пожарной безопасности или, например, в области спасания на воде, в области современных технологий. Это то, что всегда требует какого-то улучшения.
– Вы, в числе прочего, отвечаете за нормативное правовое регулирование по вопросам деятельности министерства и взаимодействия с палатами Федерального собрания. Требует ли законодательная база РФ доработки и корректировки с точки зрения вашей службы? Какие законы были инициированы вашим министерством?
– Это сегодня одно из самых серьезных направлений нашей работы. Во-первых, в стране идет реформа, связанная с разграничением полномочий различных уровней власти. Сама реформа вызывает много разговоров, но направление выбрано совершенно правильное, поскольку вводится разумный федерализм. Есть мера ответственности руководителей муниципального уровня, есть мера ответственности руководителя субъекта Федерации и мера ответственности руководителя федерального центра. Конечно, все это должно быть и четко разграничено, и взаимоувязано. Потому что разделение разделением, но страна-то все равно одна, и все ее жители – россияне, которым надо эффективно оказать помощь. И эту помощь должен оказать тот, кто находится ближе всего к месту чрезвычайного происшествия. Поэтому нормативное правовое регулирование – очень серьезный пласт работы. Только в прошлом году мы в плане регулирования существующего нормативно-правового поля внесли более 100 поправок в 12 законов. Работа эта продолжается и сегодня. Потому что, двигаясь по пути, определенному реформами, реализуя теорию на практике, мы видим, что законодательство требует корректировки и настройки.
– Приведите, пожалуйста, пример.
– Такая корректировка осуществляется в части пожаротушения. Организация пожарной безопасности включает в себя несколько направлений – профилактика, надзор, само пожаротушение. Оказалось, что пожаротушение достаточно сложно разграничить между различными уровнями власти. Потому что пожар – это особый вид чрезвычайной ситуации. Он может менять свои параметры, категории сложности, масштабы бедствия могут быть разными.
Так что сейчас мы проводим очень большую работу по уточнению разграничения ответственности в области пожаротушения.
– И к каким результатам пришли? Кто за что будет отвечать?
– Пожаротушение в населенных пунктах предполагается возложить на федеральную противопожарную службу. Конечно, при ответственности и субъектов Федерации, и муниципальных образований. И все это сейчас обустраивается в правовом плане, готовятся поправки в Закон о пожарной безопасности, уточнения в Закон № 184-ФЗ, который определяет основу функционирования органов законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, и так далее.
– Эта работа закончена или остались еще законы, в которые, на ваш взгляд, необходимо внести поправки в текущем и следующем годах?
– Дело в том, что в прошлом году мы проделали очень масштабную работу. Внесли поправки в Закон о защите населения территорий, в Закон об аварийно-спасательных службах и статусе спасателя, в Закон о гражданской обороне, в Закон о пожарной безопасности, в законы, которые определяют ответственность государства в области ликвидации радиационных аварий и катастроф, – имеется в виду и Чернобыль, и другие. Для нас это семь основополагающих законов. Кроме этого были внесены поправки в целый ряд законов, имеющих к нам отношение или касающихся нас непосредственно – например, Закон о безопасности гидротехнических сооружений.
Таким образом, я считаю, что основная часть работы уже выполнена. А теперь ведется уже тонкая настройка. В качестве примера могу упомянуть корректировку функций в области пожаротушения. А каких-то глобальных, затрагивающих основы законов изменений в ближайшее время вносить не нужно.
– С планами все понятно, а над чем вы сейчас работаете?
– Над тем, чтобы проблема предупреждения ликвидации чрезвычайных ситуаций не была только проблемой государства. Это проблема всего общества. И в первую очередь той его части, которую называют бизнес-сообществом. Я имею в виду увеличение удельного веса страхования как инструмента предупреждения чрезвычайных ситуаций. К примеру, Правительство РФ и Госдума РФ разрабатывают Закон об обязательном страховании ответственности перед третьими лицами владельцев потенциально опасных объектов.
– Этот закон коснется и юридических, и физических лиц?
– Только юридических лиц. Примеров-то много. Все техногенные аварии, как правило, связаны не только с тем, что ущерб причиняется самому объекту, на котором произошла эта авария. Зачастую значительно больший ущерб наносится окружающим. Пример – отключение энергоснабжения в Москве. Казалось бы, небольшая авария, но сколько потерь и неудобств! Ведь это и то, что около суток в отдельных районах столицы не было электроэнергии, это угроза здоровью людей, лежавших в больницах и застрявших в метро, это растаявшие холодильники в магазинах и квартирах, испорченная электроаппаратура…
Поэтому серьезные сдвиги будут происходить именно в этом направлении – в области страхования рисков. Общество должно быть защищено от катастроф не только с точки зрения вмешательства государства и своевременного оказания помощи в случае катастрофы, но и с точки зрения заинтересованности бизнес-сообщества и граждан, в том числе и нормативно, в том, чтобы не допускать чрезвычайных ситуаций.
– На какой стадии находится эта работа?
– Она вступила в завершающую фазу. Во всяком случае, уже есть положительное заключение Правительства РФ, и скоро, я думаю, законопроект начнет обсуждаться в Государственной думе.
Я уверен, что при решении любой проблемы всегда существует звено, за которое надо потянуть, чтобы система заработала, чтобы она стала востребованной, чтобы рынок ею заинтересовался, чтобы в эту сферу пошли инвестиции. И мы считаем, что Закон об обязательной ответственности перед третьими лицами станет как раз таким стартером и таким звеном.
Беседовала Светлана СТРЕЛЬНИКОВА
Справка «Бюджета»
Родился 31 июля 1956 года в г. Орджоникидзе Северо-Осетинской АССР.
1973–1978 гг. – студент Северо-Осетинского государственного университета.
1978–1983 гг. – стажер-исследователь, аспирант Московского института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова.
1983–1987 гг. – ассистент, старший преподаватель кафедры экономики труда Северо-Осетинского государственного университета, заместитель декана экономического факультета.
1987–1989 гг. – заместитель генерального директора по экономическим вопросам мебельного объединения «Казбек», г. Орджоникидзе.
1989–1990 гг. – главный контролер-ревизор КРУ Минфина РСФСР по Северо-Осетинской АССР, г. Орджоникидзе.
1990–1994 гг. – Министр финансов Северной Осетии, г. Владикавказ.
1994–2000 гг. – начальник Главного финансово-экономического управления, затем руководитель Департамента финансово-экономической деятельности Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС России).
С 2000 г. по настоящее время – заместитель Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Награжден орденом Дружбы (1997 г.), медалью «Участнику чрезвычайных гуманитарных операций» (1996 г.), медалью МЧС России «За безупречную службу» (2001 г.), Заслуженный экономист Российской Федерации.
