Русская Правда — «кодекс капитала»
Как и в истории других стран и народов, институт долговых отношений сыграл важную, но неоднозначную роль в истории России. Практически все коренные социально-экономические и политические сдвиги в истории страны так или иначе были вызваны долговыми проблемами широких слоев населения страны, отдельных классов российского общества.Возможно, модель долговых отношений была привнесена на территорию Древней Руси и распространилась среди славянских племен благодаря торговым и финансовым связям с арабскими и хазарскими купцами и еврейскими общинами, пришедшими в Киев скорее всего из Хазарского каганата. Институт долговых отношений получил быстрое развитие уже собственно в Древней Руси в течение X–XI веков и в законченном виде представлен в первом известном нам древнерусском своде законов — Русской Правде.
Однако, несмотря на следы влияния иностранных законов на Русскую Правду, несправедливо было бы считать ее собранием разноязычных норм. Древнерусское право создавалось на русской почве, оно отражало те общественные, в том числе экономические, отношения, которые сложились на Руси. Древнерусское законодательство, как и все остальные правовые системы, выросло из обычного права, а обычаи уходят корнями глубоко в историю народа.
В Русской Правде содержалась 121 статья и ряд дополнений. Этот свод законов складывался на протяжении ряда десятилетий на основе Краткой редакции Русской Правды от Ярослава Мудрого до Владимира Мономаха. Обязательственный раздел содержал детальное регулирование системы долговых отношений. В Русской Правде были четко различены отдача имущества на хранение и заем, бескорыстная ссуда и отдача денег в рост под проценты, краткосрочный заем под проценты и долгосрочный, заем и вклад в торговое предприятие, проводилось различие между несколькими видами торгового кредита. Это говорит о высокой степени развития института долга на Руси.
Строго определялся порядок взыскания долга с несостоятельного заемщика. Предусматривалось заключение договора займа. Спор по договору займа решался с помощью свидетелей заключения такого договора. В Краткой редакции Русской Правды предусматривался привод в суд 12 свидетелей для подтверждения заключения договора о займе, штраф за несвоевременную уплату займа составлял 3 гривны. Длительное невозвращение долга рассматривалось как преступление. Купец пользовался особыми правами при заключении договора займа, на получение и выдачу денег в долг на торговые операции. При отказе в их возврате ему не надо было предоставлять свидетелей договора, достаточно было самому дать показание, подтвержденное клятвой. Статья 50 регулировала заключение договора займа с процентами (с «резами»), не ограничивая их предел. Предписывалось заключение такого договора в присутствии свидетелей.
Ряд статей регулировал процедуру долгового рабства (холопства). Существовала особая промежуточная категория «закупов» — людей, взявших ростовщическую ссуду и обязанных отработать ее с ограничением своей личной свободы. Не отработавший долг «закуп» подлежал продаже в холопы. Однако права «закупа» также оговаривались и ему гарантировалось соблюдение договора. Несправедливо проданный в холопы, он подлежал освобождению, а его долг аннулировался. Положение холопов, обрабатывавших землю, усугублялось широкой практикой предоставления им ссуд на условиях, которые фактически предусматривали пожизненную отработку, переходящую и на детей холопа.
Ссудный капитал в Древней Руси был чрезвычайно дорог. По краткосрочным ссудам размер процентов вовсе не ограничивался законодателем, по месячным займам он обычно составлял 20 % годовых. А вот стоимость ссуды на год ограничивалась 50 % годовых. Должник, запоздавший с уплатой долга по краткосрочному займу, также платил 50 % годовых. Закон не только защищал интересы ростовщика, но и поощрял его к выдаче долгосрочных займов, вернуть которые не было реальной возможности.
В 1113 году в Киеве вспыхнуло народное восстание, направленное против тысяцких, купцов и ростовщиков. Для урегулирования кризиса киевская аристократия пригласила на княжение Владимира Мономаха, который принял ряд решений, направленных на ограничение произвола ростовщиков. Он лимитировал продолжительность взимания поистине грабительских процентов того времени, приняв ряд статей, вошедших в Русскую Правду. Процент можно было требовать в течение двух лет, а затем заем становился беспроцентным, и возврату подлежал только основной долг. Можно предположить, что такое правило эффективно ограничило срочность кредита в Древней Руси двумя годами. Однако дошедшие до нас долговые расписки говорят о том, что это ограничение не соблюдалось.
Период феодальной раздробленности, распад Киевской Руси на удельные княжества привел к спаду экономической активности. В итоге резко снизилась и стоимость займов. Вместо 40 % годовых — типичной процентной ставки в Киевской Руси периода Владимира Мономаха — в XIV веке в северо-восточной Руси в соответствии с церковной проповедью уже устанавливалась ставка в 12–14 %.
Псковская Судная Грамота
Дальнейшее развитие и совершенствование института долговых отношений Древней Руси хорошо прослеживается в Псковской Судной Грамоте, отражающей общественные отношения, сложившиеся в период феодальной раздробленности в XIV–XV веках. Следует учитывать, что Псков в то время был наряду с Новгородом крупным торговым городом, активно поддерживающим экономические связи с Западной Европой и Скандинавией.В Псковской Судной Грамоте подробно регулируется и регламентируется договор займа, появляется концепция заклада вещи и залога по займу. Существовали три способа заключения договора займа, обеспечивающие судебную защиту: заем под обеспечение заклада с оформлением записи, заклад и заклад с оформлением закладной «доски» (письменного договора). Договор займа, заключенный без соблюдения необходимых формальностей, судебной защите не подлежал.
«Доска» также не рассматривалась в судах как документ, безусловно свидетельствующий о заключении договора займа, поскольку речь в «доске» шла о закладе вещи. Наличие заклада ставило его держателя в выгодное положение, давая ему право выбора доказательства в суде: личная присяга или требование присяги другой стороны.
Залог как способ обеспечения долгового обязательства играл очень важную роль. Должник, отказываясь от уплаты займа, терял свой залог. Была введена еще одна форма обеспечения займа — поручительство («порука»), которое применялось в случае займа менее 1 рубля. При возвращении денег должнику необходимо было сделать запись не только в документе, находящемся у него на руках, но и на копии договора, хранящейся в архиве Троицкого собора Пскова, который фактически служил независимым депозитарием договоров, гарантирующим их сохранность. Хранение копий договоров в Троицком соборе являлось эквивалентом современной государственной регистрации контрактов. «Доска», не имевшая такой регистрации, считалась уже менее качественным договором. Отсутствие записи на архивной копии считалось невыполнением обязательства.
Кредитные операции в сфере торговли оформлялись письменно, взамен «досок» появлялись «рядницы» (письменные договоры, копии которых хранились в Троицком соборе). Неофициальные отношения между контрагентами отходили в прошлое и заменялись письменными договорами, оформленными надлежащим способом, получившими соответствующую регистрацию и переданными на хранение в Троицкий собор. Предусматривалась также строгая формальная процедура оформления и подачи судебного иска по взысканию денег, отданных в долг для торговли, денег с поручителя, долга с наследников умершего заемщика, имущества, оставшегося без наследников. Точно указывалась цена иска. Если требования не соблюдались, истец проигрывал дело.
Псковская Судная Грамота не устанавливала максимального предела на взимаемые по ссуде проценты. Вопрос о размере процентов решался по соглашению сторон путем оформления в «записи». Кредитор должен был заявлять свое требование перед судом о получении процентов в срок, оговоренный договором. Если он пропускал срок, то проценты аннулировались. Требование досрочного возврата ссуды приводило к потере процентов. Регулировалась процедура судебного взыскания залога заемщиком в случае отказа заимодавца такой залог вернуть после погашения ссуды.
Очевидно, что степень развития института долговых отношений на Руси ничем не уступала европейской практике того времени. В Псковской Судной Грамоте различались юридические понятия, требовавшие развитого правового сознания, предусматривались юридические случаи, которые возникали в сложном гражданском обществе крупного европейского торгового города. В определениях имущественных и обязательственных отношений прослеживалось стремление установить равновесие между различными интересами и построить устойчивый правовой порядок.
На Руси, однако (очевидно, в силу господства православия), в отличие от западноевропейской практики той эпохи, не действовал канонический религиозный запрет на взимание процентов по ссудам. Более того, монастыри были ведущими заимодавцами. Православие стремилось лишь ограничить уровень ссудного процента через церковные проповеди. Сосредотачивая под своим контролем крупные земельные владения, получая денежные пожертвования и вклады, монастыри к XVI веку стали на Руси крупнейшими кредиторами, практически банками, снабжавшими займами князей. Такими были: Высоцкий, Серпуховский, Левкиев, Возьмицкий, Селижаров, Покровский, Юрьевский монастыри. Монастыри широко раздавали ссуды крестьянам, особенно Троице-Сергиев и Кирилло-Белозерский, которые давали в рост небольшие суммы — от полтины до 20 рублей. В 1601 году в Кирилло-Белозерском монастыре значилось 154 кабальных договора, по которым следовало получить 692 рубля.
В Псковской Судной Грамоте содержалась формальная процедура взыскания «покруты» или «подмоги» — возвратной ссуды от землевладельца крестьянину, которая приводила к личной зависимости от заимодавца. В отличие от других видов договора займа для взыскания «покруты» заимодавец не должен был предоставлять письменного доказательства заключения договора. Достаточно было прибегнуть к «закличу» — объявлению на торгу, в публичном месте точного количества серебра, пшеницы или другого имущества, которое ему должен крестьянин. Долговые обязательства переходили от умершего автоматически к его жене и детям, при этом такой переход мог и не упоминаться в договоре «покруты».
Журнала «Бюджет», апрель 2010 г.
