Петр Васильевич Меркурьев-Мейерхольд – музыковед, журналист, актер. Сын всенародно любимого актера Василия Меркурьева и Ирины Всеволодовны Мейерхольд – талантливого режиссера и педагога. Внук великого Всеволода Мейерхольда внешне очень похожий на своего знаменитого деда, Петр Васильевич не очень любит, когда ему указывают на это сходство, наставая на том, что «внук Мейерхольда это еще не профессия». Талантливый актер, снявшийся более чем в 80-ти фильмах, работал с Марком Донским, С. Бондарчуком, Э.Климовым, Э.Рязановым, А.Германом. Мало говорит о себе, но очень интересно рассказывает о своих замечательных родственниках, являясь подлинным хранителей семейных преданий и традиций «клана» Меркурьевых-Мейерхольд.
-В детстве Вам пришлось быть сыном всеми любимого актера и внуком «врага народа». Времена меняются. Недавнее столетие Василия Васильевича Меркурьева прошло намного скромнее, чем 130-летие реабилитированного и признанного гениальным Мейерхольда. Вам не обидно?
-Судьба распорядилась так, что я родился «великим». Все спешат мне сказать, что я очень похож на Мейерхольда. Но это внешнее. В остальном на мне природа отдыхает. А когда я говорю, кто мой отец, то некоторые люди, родившиеся в 70-х годах, иногда отвечают «не припоминаю». Мне это не обидно, потому что это – суета, столь чуждая моему отцу.
-Каковы «корни» таланта Вашего отца. С чего все началось?
-Мой папа Василий Васильевич Меркурьев родился в 1904 году в городе Остров Псковской области. Уже в 16 лет он стал актером в своем родном городе.
В 1921 году 18 летним юношей он поехал в Петроград и поступил в Ленинградский институт искусств. В 1934 году на съемках своего второго фильма «Земля впереди» он познакомился с моей мамой Ириной Всеволодовной Мейерхольд.
- Ирина Всеволодовна - младшая дочь Всеволода Эмильевича Мейерхольда?
- Моя мама - третья, младшая дочь Всеволода Мейерхольда и Ольги Мунт.
Дед мой - Всеволод Мейерхольд родился в 1874 году в Пензе в семье немца-лютеранина, винозаводчика Эмиля Федоровича Мейергольда, был восьмым ребенком в семье, и звали его поначалу вовсе не Всеволод, а Карл Теодор Казимир. Незадолго до женитьбы Мейерхольд принял православие и взял имя Всеволод в честь любимого им тогда писателя Гаршина.
Дед очень любил мою бабушку, и не просто любил. Они были ровесниками и друзьями. Они прожили вместе до 1921 года. Бабушка – Ольга Михайловна умерла в Ленинграде, в том же 1940 году, когда был расстрелян Мейерхольд. Как рассказывала мне мама, бабушка часто повторяла: «По-моему, Мейерхольда уже нет в живых». Хотя был объявлен официальный приговор - 10 лет без права переписки, и еще много лет в Москве моя двоюродная сестра носила деду в тюрьму передачи, и их принимали.
У Всеволода Мейерхольда и Ольги Мунт было три дочери - Мария, Татьяна и моя мама – Ирина, которая родилась 9мая 1905 года.
- Ирина Всеволодовна училась у своего отца на Высших режиссерских курсах?
- Она знала, что Мейерхольд будет категорически против. Но его в Москве не было, и экзамены принимал помощник режиссера – Валерий Бебутов. Но как быть с такой фамилией? Она посоветовалась с Владимиром Владимировичем Маяковским, который всегда относился к моей маме с отеческой нежностью. Он ей сказал: «Возьмите папин «хвостик». И она сдавала экзамены под фамилией Ирина Хольд.
Тогда к Мейерхольду пришли поступать совсем молодые Сережа Эйзенштейн, Сережа Юткевич, Лева Свердлин, Эраст Гарин, Максим Штраух, Николай Охлопков.
Бебутов задал маме этюд – сцена отравления из «Гамлета». А мама «Гамлета» не читала. Ей было тогда всего 16 лет.
Она растерянная ходила по коридору и вдруг увидела какого-то взъерошенного молодого человека. Она ему говорит: «Вы «Гамлета» читали?» Он ответил: «Конечно!» Она спросила: « А что там за сцена отравления?» Он сразу загорелся: « А давайте я вам ее поставлю!»
Он ее блистательно поставил, и мама блистательно поступила. На первом же занятии она села рядом с этим вихрастым юношей, тут же подсел второй и говорит: «Не возражаете, если Вы будете сидеть между двумя Сергеями?» И представился: «Сергей Юткевич». «Сергей Эйзенштейн», - представился вихрастый.
Так началась большая долгая дружба мамы и Сергея Михайловича Эйзенштейна,
-Как же встретил Мейерхольд свою дочь, когда пришел на занятия?
-Когда Мейерхольд пришел в аудиторию и стал рассматривать поступивших студийцев, он увидел Ирину. Его серо-голубые глаза мгновенно стали стальными, взгляд жестким и даже злым. Он не сказал ни слова, но дома устроил своей дочери страшный скандал. Но у мамы характер был тоже «папин», и когда надо, он проявлялся с такой силой, что никому не поздоровиться.
Она стала учиться. Мейерхольд сначала ее игнорировал на занятиях, но потом увидел ее несомненный талант и потеплел. Потом мама поступила в театр Мейерхольда. Если мы возьмем программки театра тех лет, то увидим там часто встречающуюся фамилию Хольд. Это моя мама.
Хотя Всеволод Эмильевич признал талант своей дочери, но достойного места в своем театре он ей все равно не дал. Вообще, женщины в его театре играли несколько другую роль. Потому что в это время появилась Зинаида Николаевна Райх.
В 1921 году Всеволод Эмильевич разошелся с моей бабушкой и женился на Зинаиде Райх.
Райх до этого была женой поэта Сергея Есенина и имела двоих детей – Татьяну Сергеевну Есенину и Константина Сергеевича Есенина. Мейерхольд не только усыновил этих детей, но и сам к своей фамилии добавил фамилию жены, правда, нигде, кроме тюремно-следственных документов под этой фамилией не значился.
-А как познакомились Ваши родители?
- Они жили и работали в Ленинграде. В. 1934 году она - ассистент режиссера на киностудии, привезла к нему сценарий. Папа рассказывал, что почти сразу влюбился в мою маму, а окончательно она его покорила в конце съемок, когда строптивая лошадь понесла и сбросила одного актера. А мама вскочила на нее и принялась успокаивать. Папа говорил, что так была решена его судьба.
И началась долгая совместная жизнь. У них родилась дочь Аня, потом Катя. Папа с мамой прожили вместе 44 года.
- Как Мейерхольд принял своего зятя?
- Первая встреча произошла, когда отец поехал в Чимкент через Москву. Мама попросила его заехать к Всеволоду Эмильевичу – представиться тестю. Мейерхольд встретил зятя достаточно сухо, познакомился, потом сказал Райх: «Зиночка, покорми Василия Васильевича» и ушел в кабинет.
Меркурьев очень расстроился. Он понял, что Мейерхольд им не заинтересовался ни как зятем, ни как актером. Он уехал обиженный, позвонил жене и сказал, что больше к тестю не пойдет, но она упросила его на обратном пути, хотя бы поговорить по телефону. Отец позвонил, и каково же было его удивление, когда он услышал в телефонную трубку радостный голос Мейерхольда: «Вася! Ты откуда, с вокзала? Подожди меня, я приеду за тобой на машине».
Они встретились, Мейерхольд обнял зятя, расцеловал, а когда они проходили мимо афиши фильма «Профессор Мамлок», в котором снимался Меркурьев, воскликнул: « Я видел эту картину! Ты там здорово жрешь бутерброды!»
Все стало ясно. Мейерхольд признал Меркурьева как актера, и теперь он стал ему интересен.
- На Вашу семью выпало немало испытаний…
- Да, сначала арестовали папиного брата - Петра Васильевича, у которого осталось трое детей. В этом же году арестовали Мейерхольда, и была убита Зинаида Райх. Жена Петра Васильевича тяжело заболела, и родители взяли в свою семью троих его детей - Виталия, Женю и Наташу. Потом началась война, и родители вывезли семью в составе 11 человек (двое своих детей, трое племянников, бабушка - Анна Ильинична, больная жена папиного брата и няня) в эвакуацию. Они поехали в Сибирь в Нарымский Окружной Театр. Сели вместе с театром на баржу и поплыли по Оби. Они рассказывали, что были тогда такими счастливыми, что поняли, что им не хватает сына. И вот в 1943 году, в городе Колпашево на свет появился я.
- Самые первые воспоминания детства?
-Когда мы вернулись из эвакуации в Ленинград, жить нам было негде, и актриса Ольга Яковлевна Лебзак взяла нас в свою 14-ти метровую квартиру, где она жила вместе с мужем, матерью и дочерью.
Однажды к нам режиссер Александр Александрович Брянцев. Увидев нашу жизнь, он попросил папу зайти к нему и, проведя по всем комнатам, сказал: «Нам со старухой такие хоромы не нужны, а тебе с твоим «табором» в самый раз. Утром переезжайте».
В 1946 году, когда в Ленинграде еще были карточки, наша семья из 12 человек имела только две рабочие карточки, остальные – иждивенческие. Шестеро детей – от11 до 3 лет, я – самый маленький. Еще с нами жили двое детей, подобранные в эвакуации, отставшими от поезда. Они прожили у нас до 1947 года, пока папа не рассказал о них по радио, и у них нашлась мать.
И вот у нашей няни в магазине украли все карточки. Папа после спектакля пошел в ресторан «Метрополь» поужинать и что-нибудь выпросить из продуктов. За столик к нему подсел какой-то мужчина и спросил: «Василий Васильевич, что случилось, почему у вас такое лицо?» Папа ему все рассказал, тот посочувствовал и отошел от столика. Папа съел немного гарнира для вида, остальное упаковал в салфетки и подозвал официанта, чтобы расплатиться. Ему ответили, что «за вас уже заплачено». Когда он пришел домой, то увидел, что мама и бабушка вытаскивают из четырех огромных коробок продукты - макароны, крупу, колбасу, подсолнечное масло. Оказалось, что этот мужчина - директор «Метрополя», бывший фронтовик, лейтенант Михаил Максимов.
Мои родители дружили с ним всю жизнь. О его многих благородных поступках мы узнавали не от него, а от его друзей и знакомых.
- Как изменилось отношение друзей к вашим родителям после ареста Мейерхольда?
- Дело в том, что у мамы и папы были настоящие друзья: Свердлины, Гарины, Эйзенштейн. У них отношение к Мейерхольду никогда не изменялось.
Никакой прямой анафеме наша семья не предавалась. Но вот после войны официальное отношение к маме изменилось. В 1947 году ее отовсюду уволили и почти 12 лет не давали работать. Потом, когда маму восстановили на работе, она преподавала вместе с отцом.
Кстати, последние ученики Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд – это чечено-ингушский курс в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Дипломы они получали через месяц после смерти папы в июне 1976 года.
Я иногда думаю, если бы вдруг мои родители были бы сейчас живы, они не пережили бы чеченской трагедии. Их ученики были для них как родные дети.
- Как происходила реабилитация Мейерхольда?
-Очень много для восстановления доброго имени Мейерхольда сделала его внучка (моя двоюродная сестра) Мария Алексеевна Валентей. Она посвятила деду всю свою жизнь. Еще в 1939 году, когда Мейерхольда арестовали, 15-летняя Маша начала стучаться во все двери НКВД и буквально требовала ответа на вопрос: «За что посадили моего деда?» Она добивалась того, чего не могли добиться знаменитые жены и мужья других репрессированных деятелей науки и искусства.
О том, как происходила реабилитация Мейерхольда, надо писать отдельные истории – Маша пробивала издания книг, которые лично сама вычитывала и подготавливала, открывала мемориальные доски, добивалась освобождения квартиры для музея в Брюсовом переулке.
- Вы выбрали профессию, связанную с музыкой. А как Вы попали в кино?
- Весной 1959 года маму после долго перерыва пригласили возглавить театр-студию во Дворец культуры имени Горького. Я часто приходил к маме на репетиции.
Однажды на репетицию пришли ассистенты режиссера с киностудии «Ленфильм», подбирающие актеров для фильма «Невские мелодии». И меня пригласили сниматься.
Когда об этом узнал отец, он перестал со мной разговаривать. Но после премьеры он мне сказал: «У тебя это получается. Тебя теперь будут много приглашать, но я тебя прошу: пока ты не получишь свое музыкальное образование – не соглашайся».
Я послушался папу, и в следующий раз снялся в кино только через 7 лет в фильме «Не забудь ... станция Луговая» Я бесконечно благодарен отцу за мудрый совет.
-Вам довелось сниматься в кино вместе с отцом?
- С папой я снимался вместе только один раз – в фильме «Москва- Кассиопея», где мы оба играли небольшие роли академиков.
- Своей основной работой Вы считаете музыку?
-В 1965 году в Москве параллельно с учебой в музыкальном училище, я стал работать с детьми. Сначала - в детской хоровой студии «Весна», которую я помогал создавать Александру Сергеевичу Пономареву, затем - в детской хоровой студии «Пионерия». С 1989 года работаю в газете «Музыкальное обозрение.
-В детстве Вам пришлось быть сыном всеми любимого актера и внуком «врага народа». Времена меняются. Недавнее столетие Василия Васильевича Меркурьева прошло намного скромнее, чем 130-летие реабилитированного и признанного гениальным Мейерхольда. Вам не обидно?
-Судьба распорядилась так, что я родился «великим». Все спешат мне сказать, что я очень похож на Мейерхольда. Но это внешнее. В остальном на мне природа отдыхает. А когда я говорю, кто мой отец, то некоторые люди, родившиеся в 70-х годах, иногда отвечают «не припоминаю». Мне это не обидно, потому что это – суета, столь чуждая моему отцу.
-Каковы «корни» таланта Вашего отца. С чего все началось?
-Мой папа Василий Васильевич Меркурьев родился в 1904 году в городе Остров Псковской области. Уже в 16 лет он стал актером в своем родном городе.
В 1921 году 18 летним юношей он поехал в Петроград и поступил в Ленинградский институт искусств. В 1934 году на съемках своего второго фильма «Земля впереди» он познакомился с моей мамой Ириной Всеволодовной Мейерхольд.
- Ирина Всеволодовна - младшая дочь Всеволода Эмильевича Мейерхольда?
- Моя мама - третья, младшая дочь Всеволода Мейерхольда и Ольги Мунт.
Дед мой - Всеволод Мейерхольд родился в 1874 году в Пензе в семье немца-лютеранина, винозаводчика Эмиля Федоровича Мейергольда, был восьмым ребенком в семье, и звали его поначалу вовсе не Всеволод, а Карл Теодор Казимир. Незадолго до женитьбы Мейерхольд принял православие и взял имя Всеволод в честь любимого им тогда писателя Гаршина.
Дед очень любил мою бабушку, и не просто любил. Они были ровесниками и друзьями. Они прожили вместе до 1921 года. Бабушка – Ольга Михайловна умерла в Ленинграде, в том же 1940 году, когда был расстрелян Мейерхольд. Как рассказывала мне мама, бабушка часто повторяла: «По-моему, Мейерхольда уже нет в живых». Хотя был объявлен официальный приговор - 10 лет без права переписки, и еще много лет в Москве моя двоюродная сестра носила деду в тюрьму передачи, и их принимали.
У Всеволода Мейерхольда и Ольги Мунт было три дочери - Мария, Татьяна и моя мама – Ирина, которая родилась 9мая 1905 года.
- Ирина Всеволодовна училась у своего отца на Высших режиссерских курсах?
- Она знала, что Мейерхольд будет категорически против. Но его в Москве не было, и экзамены принимал помощник режиссера – Валерий Бебутов. Но как быть с такой фамилией? Она посоветовалась с Владимиром Владимировичем Маяковским, который всегда относился к моей маме с отеческой нежностью. Он ей сказал: «Возьмите папин «хвостик». И она сдавала экзамены под фамилией Ирина Хольд.
Тогда к Мейерхольду пришли поступать совсем молодые Сережа Эйзенштейн, Сережа Юткевич, Лева Свердлин, Эраст Гарин, Максим Штраух, Николай Охлопков.
Бебутов задал маме этюд – сцена отравления из «Гамлета». А мама «Гамлета» не читала. Ей было тогда всего 16 лет.
Она растерянная ходила по коридору и вдруг увидела какого-то взъерошенного молодого человека. Она ему говорит: «Вы «Гамлета» читали?» Он ответил: «Конечно!» Она спросила: « А что там за сцена отравления?» Он сразу загорелся: « А давайте я вам ее поставлю!»
Он ее блистательно поставил, и мама блистательно поступила. На первом же занятии она села рядом с этим вихрастым юношей, тут же подсел второй и говорит: «Не возражаете, если Вы будете сидеть между двумя Сергеями?» И представился: «Сергей Юткевич». «Сергей Эйзенштейн», - представился вихрастый.
Так началась большая долгая дружба мамы и Сергея Михайловича Эйзенштейна,
-Как же встретил Мейерхольд свою дочь, когда пришел на занятия?
-Когда Мейерхольд пришел в аудиторию и стал рассматривать поступивших студийцев, он увидел Ирину. Его серо-голубые глаза мгновенно стали стальными, взгляд жестким и даже злым. Он не сказал ни слова, но дома устроил своей дочери страшный скандал. Но у мамы характер был тоже «папин», и когда надо, он проявлялся с такой силой, что никому не поздоровиться.
Она стала учиться. Мейерхольд сначала ее игнорировал на занятиях, но потом увидел ее несомненный талант и потеплел. Потом мама поступила в театр Мейерхольда. Если мы возьмем программки театра тех лет, то увидим там часто встречающуюся фамилию Хольд. Это моя мама.
Хотя Всеволод Эмильевич признал талант своей дочери, но достойного места в своем театре он ей все равно не дал. Вообще, женщины в его театре играли несколько другую роль. Потому что в это время появилась Зинаида Николаевна Райх.
В 1921 году Всеволод Эмильевич разошелся с моей бабушкой и женился на Зинаиде Райх.
Райх до этого была женой поэта Сергея Есенина и имела двоих детей – Татьяну Сергеевну Есенину и Константина Сергеевича Есенина. Мейерхольд не только усыновил этих детей, но и сам к своей фамилии добавил фамилию жены, правда, нигде, кроме тюремно-следственных документов под этой фамилией не значился.
-А как познакомились Ваши родители?
- Они жили и работали в Ленинграде. В. 1934 году она - ассистент режиссера на киностудии, привезла к нему сценарий. Папа рассказывал, что почти сразу влюбился в мою маму, а окончательно она его покорила в конце съемок, когда строптивая лошадь понесла и сбросила одного актера. А мама вскочила на нее и принялась успокаивать. Папа говорил, что так была решена его судьба.
И началась долгая совместная жизнь. У них родилась дочь Аня, потом Катя. Папа с мамой прожили вместе 44 года.
- Как Мейерхольд принял своего зятя?
- Первая встреча произошла, когда отец поехал в Чимкент через Москву. Мама попросила его заехать к Всеволоду Эмильевичу – представиться тестю. Мейерхольд встретил зятя достаточно сухо, познакомился, потом сказал Райх: «Зиночка, покорми Василия Васильевича» и ушел в кабинет.
Меркурьев очень расстроился. Он понял, что Мейерхольд им не заинтересовался ни как зятем, ни как актером. Он уехал обиженный, позвонил жене и сказал, что больше к тестю не пойдет, но она упросила его на обратном пути, хотя бы поговорить по телефону. Отец позвонил, и каково же было его удивление, когда он услышал в телефонную трубку радостный голос Мейерхольда: «Вася! Ты откуда, с вокзала? Подожди меня, я приеду за тобой на машине».
Они встретились, Мейерхольд обнял зятя, расцеловал, а когда они проходили мимо афиши фильма «Профессор Мамлок», в котором снимался Меркурьев, воскликнул: « Я видел эту картину! Ты там здорово жрешь бутерброды!»
Все стало ясно. Мейерхольд признал Меркурьева как актера, и теперь он стал ему интересен.
- На Вашу семью выпало немало испытаний…
- Да, сначала арестовали папиного брата - Петра Васильевича, у которого осталось трое детей. В этом же году арестовали Мейерхольда, и была убита Зинаида Райх. Жена Петра Васильевича тяжело заболела, и родители взяли в свою семью троих его детей - Виталия, Женю и Наташу. Потом началась война, и родители вывезли семью в составе 11 человек (двое своих детей, трое племянников, бабушка - Анна Ильинична, больная жена папиного брата и няня) в эвакуацию. Они поехали в Сибирь в Нарымский Окружной Театр. Сели вместе с театром на баржу и поплыли по Оби. Они рассказывали, что были тогда такими счастливыми, что поняли, что им не хватает сына. И вот в 1943 году, в городе Колпашево на свет появился я.
- Самые первые воспоминания детства?
-Когда мы вернулись из эвакуации в Ленинград, жить нам было негде, и актриса Ольга Яковлевна Лебзак взяла нас в свою 14-ти метровую квартиру, где она жила вместе с мужем, матерью и дочерью.
Однажды к нам режиссер Александр Александрович Брянцев. Увидев нашу жизнь, он попросил папу зайти к нему и, проведя по всем комнатам, сказал: «Нам со старухой такие хоромы не нужны, а тебе с твоим «табором» в самый раз. Утром переезжайте».
В 1946 году, когда в Ленинграде еще были карточки, наша семья из 12 человек имела только две рабочие карточки, остальные – иждивенческие. Шестеро детей – от11 до 3 лет, я – самый маленький. Еще с нами жили двое детей, подобранные в эвакуации, отставшими от поезда. Они прожили у нас до 1947 года, пока папа не рассказал о них по радио, и у них нашлась мать.
И вот у нашей няни в магазине украли все карточки. Папа после спектакля пошел в ресторан «Метрополь» поужинать и что-нибудь выпросить из продуктов. За столик к нему подсел какой-то мужчина и спросил: «Василий Васильевич, что случилось, почему у вас такое лицо?» Папа ему все рассказал, тот посочувствовал и отошел от столика. Папа съел немного гарнира для вида, остальное упаковал в салфетки и подозвал официанта, чтобы расплатиться. Ему ответили, что «за вас уже заплачено». Когда он пришел домой, то увидел, что мама и бабушка вытаскивают из четырех огромных коробок продукты - макароны, крупу, колбасу, подсолнечное масло. Оказалось, что этот мужчина - директор «Метрополя», бывший фронтовик, лейтенант Михаил Максимов.
Мои родители дружили с ним всю жизнь. О его многих благородных поступках мы узнавали не от него, а от его друзей и знакомых.
- Как изменилось отношение друзей к вашим родителям после ареста Мейерхольда?
- Дело в том, что у мамы и папы были настоящие друзья: Свердлины, Гарины, Эйзенштейн. У них отношение к Мейерхольду никогда не изменялось.
Никакой прямой анафеме наша семья не предавалась. Но вот после войны официальное отношение к маме изменилось. В 1947 году ее отовсюду уволили и почти 12 лет не давали работать. Потом, когда маму восстановили на работе, она преподавала вместе с отцом.
Кстати, последние ученики Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд – это чечено-ингушский курс в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Дипломы они получали через месяц после смерти папы в июне 1976 года.
Я иногда думаю, если бы вдруг мои родители были бы сейчас живы, они не пережили бы чеченской трагедии. Их ученики были для них как родные дети.
- Как происходила реабилитация Мейерхольда?
-Очень много для восстановления доброго имени Мейерхольда сделала его внучка (моя двоюродная сестра) Мария Алексеевна Валентей. Она посвятила деду всю свою жизнь. Еще в 1939 году, когда Мейерхольда арестовали, 15-летняя Маша начала стучаться во все двери НКВД и буквально требовала ответа на вопрос: «За что посадили моего деда?» Она добивалась того, чего не могли добиться знаменитые жены и мужья других репрессированных деятелей науки и искусства.
О том, как происходила реабилитация Мейерхольда, надо писать отдельные истории – Маша пробивала издания книг, которые лично сама вычитывала и подготавливала, открывала мемориальные доски, добивалась освобождения квартиры для музея в Брюсовом переулке.
- Вы выбрали профессию, связанную с музыкой. А как Вы попали в кино?
- Весной 1959 года маму после долго перерыва пригласили возглавить театр-студию во Дворец культуры имени Горького. Я часто приходил к маме на репетиции.
Однажды на репетицию пришли ассистенты режиссера с киностудии «Ленфильм», подбирающие актеров для фильма «Невские мелодии». И меня пригласили сниматься.
Когда об этом узнал отец, он перестал со мной разговаривать. Но после премьеры он мне сказал: «У тебя это получается. Тебя теперь будут много приглашать, но я тебя прошу: пока ты не получишь свое музыкальное образование – не соглашайся».
Я послушался папу, и в следующий раз снялся в кино только через 7 лет в фильме «Не забудь ... станция Луговая» Я бесконечно благодарен отцу за мудрый совет.
-Вам довелось сниматься в кино вместе с отцом?
- С папой я снимался вместе только один раз – в фильме «Москва- Кассиопея», где мы оба играли небольшие роли академиков.
- Своей основной работой Вы считаете музыку?
-В 1965 году в Москве параллельно с учебой в музыкальном училище, я стал работать с детьми. Сначала - в детской хоровой студии «Весна», которую я помогал создавать Александру Сергеевичу Пономареву, затем - в детской хоровой студии «Пионерия». С 1989 года работаю в газете «Музыкальное обозрение.
ГАЛИНА СТЕПАНОВА
