— Вы являетесь бессменным руководителем банка «Интеза» в России вот уже сорок лет, нет усталости от бизнеса, не хочется заняться чем-то новым?
— В 1974 году, когда банк Intesa только стартовал в России, никто не хотел ничего делать в СССР. Я уговаривал своих партнеров, мы начинали действовать на спор: получится — не получится. Начинали с трех человек, а сейчас это банковская группа. Хочется завершить процесс создания коммерческого банка с активами не менее 700 млрд руб. и войти в десятку российских банков. Моя мечта создать крупный итало-российский инвестиционный фонд. Я надеюсь, что в первой половине следующего года мы можем объявить о создании этого фонда, который будет стимулировать прямые инвестиции крупных партнеров из Италии. Мы сейчас уже работаем над этим и ведем переговоры. Когда мы его создадим, я спокойно уйду на пенсию и буду писать мемуары.
— Какой объем фонда предполагается и какие российские предприятия высказали готовность участия в этом проекте?
— В настоящее время я не вправе комментировать этот вопрос.
— Рейтинговые агентства отмечают, что при повторении кризиса 2008 года российские банки могут столкнуться с двумя проблемами: нехваткой ликвидности и плохими долгами. Насколько готовы российские банки ко второй волне кризиса, по вашему мнению?
— Внутри трех крупнейших рейтинговых агентств (Fitch Ratings, Standard & Poor’s , Moody’s. — РБК daily) есть внутренние конфликты интересов. Они не только рейтинги присваивают, они также занимаются финансовой деятельностью, оказывают консалтинговые услуги. Вот самый яркий пример: когда банкротился Lehman Brothers, рейтинговые агентства ошиблись в своих оценках. Я считаю, что им не стоит отвлекаться на другие страны, а надо сконцентрироваться на реальных проблемах, например проблемах в экономике США, которые гораздо более катастрофичны, чем в Европе и России. Я не думаю, что так называемая вторая волна — это механическое событие. Россия в условиях глобализации не может быть не затронута событиями, которые происходят в мире. Тем не менее существует положительный прогноз экономического роста в России на 4% в 2012 году. Я думаю, что системные российские банки будут ликвидными, у них не будет проблем со свободными средствами для кредитования.
— В октябре то же Moody’s установило негативный прогноз банку «Интеза» вслед за понижением рейтинга Intesa Sanpaolo. Насколько, на ваш взгляд, эта оценка отражает реальный уровень проблем в банке?
— Intesa Sanpaolo пострадал от рейтингов, потому что в Италии этот банк является системным. Он интегрирован в экономику страны: мы представляем две трети экономики Италии. Я считаю, что оценка и по Италии, и по Intesa Sanpaolo, неточна. Это скорее всего дань спекулятивным инвесторам, а не институциональным. Такие действия позволяют спекулировать на ценных бумагах. Мы внимательно относимся к своей ликвидности. Подушка чистой ликвидности на уровне группы составляет порядка 42 млрд евро, поэтому мы спокойны. Мы надеемся, что эта буря рано или поздно пройдет и экономика США не будет решать свои проблемы только через печатание долларов (улыбается).
— Сколько потеряли в стоимости акции банка Intesa Sanpaolo после снижения рейтинга?
— Почти 10%. У Intesa Sanpaolo сейчас рыночная капитализация составляет порядка 20 млрд евро, а капитал — 65 млрд евро. Что-то не совпадает? Получается, капитализация, по которой оценена компания на бирже, не покрывает стоимости трех зданий, которые есть у банка. Что-то не работает.
— Вы всегда позиционировали себя как корпоративный банк. С чем связано решение банка по привлечению депозитов осенью этого года?
— Одно не противоречит другому, мы хотим сбалансировать наш кредитный портфель и нарастить его. Для этого нужны дополнительные средства. Мы никогда не предлагали депозиты частным клиентам, потому что всегда получали дешевое фондирование от головного банка. До 2008 года фондирование было практически на 100% от материнской структуры. Сейчас, когда в Италии ситуация напряженная, CDS в Италии стали дороже, чем в России. Мы стремимся компенсировать эту разницу за счет привлечения средств на российском рынке. Таким образом, мы начали диверсифицировать источники фондирования за счет депозитов и выпуска облигаций. Это позволит нам развивать в дальнейшем.
— Уже определились с объемами облигационных выпусков?
— Объемы пока неизвестны.
— Планирует ли банк увеличивать свой капитал?
— Нет, капитал мы увеличивать не намерены, а вот портфель кредитов — да, на 10—15%. Мы продолжаем развиваться как универсальный банк, и это, как мы рассчитываем, позволит нам увеличить процентный доход.
— Какова доля российского дочернего банка в группе и будет ли она меняться?
— Без учета прямого бизнеса порядка 1,5%, и эта доля не будет меняться в ближайшее время.
— Пересматривал ли банк свою бизнес-модель и систему риск-менеджмента в России после кризиса?
— В 2008 году мы не ограничивали свою кредитную деятельность. Мы немного больше сконцентрировались на корпоративном и крупном корпоративном секторе. Структура кредитного портфеля у нас тогда не была сбалансированной: более 80% займов были выданы малым предприятиям. С 2008 года мы стараемся сбалансировать доли разных кредитов в портфеле. Сейчас у нас структура такая: 40% кредитов в портфеле — это доля корпоративных клиентов, более 50% — МСБ, не более 5% — физлица. Таким образом, мы решаем вопрос диверсификации портфеля в разных сегментах. Сейчас мы особое внимание уделяем качеству кредитного портфеля, поэтому новые кредиты мы выдаем с особой осторожностью и выбираем самых лучших заемщиков. В 2010 году банк увеличил объем активов на 37%, и прибыль выросла на 150%. Нужно учитывать тот момент, что часть бизнеса группы по крупнейшим российским предприятиям не проходит через дочерний банк. Intesa Sanpaolo работает с крупнейшими российскими предприятиями и банками напрямую или кредитует их в рамках клубных сделок («Газпром», «Евраз», ЛУКОЙЛ, «Роснефть», ТНК-BP, «Металлоинвест», «Северсталь», «Русал», «Норильский никель», «Мечел», «Аэрофлот», СУЭК, Х5, АЛРОСА, «Сухой»). Поэтому объем кредитования и сделок группы примерно в пять раз больше, чем тот объем, который проходит через российскую «дочку».
— Почему была принята такая структура?
— У российского банка «Интеза» ограниченный капитал, а группа таких ограничений не имеет. Объем подтверждения группой аккредитивов под поставки для «Северного потока» составил 5 млрд евро. Какой еще иностранный банк готов предоставить такие объемы средств? Мы как группа обслуживаем более 50% всего торгового оборота между Россией и Италией.
— Кого-то из корпоративных клиентов российской «дочки» можете назвать?
— Называть не буду, чтобы никого не обидеть. Но первые десять предприятий России — наши клиенты. Например, «Газпром» мы консультируем в части ведения бизнеса в Италии.
— Какова отраслевая структура кредитного портфеля?
— Если брать только часть крупных корпоративных клиентов, мы много кредитуем предприятия энергетического сектора (около 65%), второй важный для нас сегмент — металлургия (около 25%); остальные сегменты, включая телекоммуникации, ритейл и другие отрасли, занимают до 10%. Если брать средний и малый бизнес, мы ориентируемся на промышленный и производственный сектор, много торговых предприятий и предприятий сферы услуг — это наш исторический багаж от КМБ-банка. Недавно мы начали заниматься розничным банковским бизнесом.
— Кредитуете недвижимость и строительный сектор?
— С очень большой осторожностью. Есть клубные проекты, в которых мы участвуем наряду с другими банками, но этот сектор мы не хотим пока охватывать.
— Какова доля просрочки по корпоративному портфелю?
— По корпоративному портфелю очень низкая — максимум 0,7%, по малому и среднему бизнесу, конечно, выше — около 8%. У нас самостоятельная команда, которая занимается взысканием долгов, но мы также обращаемся и к специализированным агентствам, сотрудничаем более чем с десятью компаниями, однако они более 4% возврата нам не дают. По просроченным кредитам в нашем распоряжении есть хорошие залоги, которые сейчас, правда, трудно реализовать — это недвижимое имущество, земельные участки и недвижимость.
— А какой процент реструктурированных ссуд?
— Основная реструктуризация прошла в 2008—2009 годах. Потом компании начали платить. По стандартам международного учета сейчас доля реструктурированных ссуд составляет около 0,5%.
— Планируете наращивать потребительское кредитование?
— По нашему плану доля кредитов физлицам должна достигнуть 10% от нашего портфеля через три года.
— Какие планы у банка по развитию региональной сети?
— Мы хотим качественно укрепить свои позиции там, где есть живой бизнес, куда Россия инвестирует большие деньги. Нам интересен Северный Кавказ. У нас есть договор с Корпорацией развития Северного Кавказа, и мы сейчас ждем от них предложений по конкретным проектам.
— Есть ли у банка планы по развитию страхового бизнеса в России?
— Нам рано этим заниматься. У нас есть очень хороший опыт в Италии: после Generali мы имеем самую крупную страховую компанию в Италии. Bank Insurance на повестке дня будет не раньше чем через два года. Мы бы хотели здесь найти партнера — не большого, а среднего, который мог бы расти вместе с нами. Мы видим, что на рынке есть интерес к таким продуктам. Материальные ресурсы для создания страховой компании есть, но проблема состоит в том, чтобы найти людей, для нас это острый вопрос — на рынке очень мало профессионалов.
