— Павел Сергеевич, на какой стадии в настоящее время находится обсуждение проекта закона «О промышленной политике в РФ»? Когда он может быть принят?
— Рабочая группа Минпромторга России, в которую я вхожу от Госдумы, за полгода провела четыре заседания. После этого (30 мая) проект закона был передан в правительство, а в конце июня внесен в парламент. Разработала его межведомственная комиссия, куда входили также представители Торгово-промышленной палаты РФ, Российской академии наук и ведущие промышленники из регионов.
Мы ничего не изобретали, все шло от земли, от понимания того, что нужны единая концепция и единый закон, имеющий обязательную силу и дающий возможность планировать инвестиции в промышленное развитие на длительную перспективу — на три, шесть, 12 и даже 30 лет. После того как все фракции поддержали нас, лидер нашей фракции Г. А. Зюганов встретился с президентом и передал ему концепцию, и президент ее одобрил.
Затем к работе подключилось Министерство промышленности и торговли РФ, и на заседаниях рабочей группы мы расширили и дополнили документ. Наша совместная деятельность с министерством была плодотворной, и я благодарю министра Д. В. Мантурова и его первого заместителя Г. С. Никитина за поддержку и понимание. Наша логика была в целом сохранена и развита. Депутаты Госдумы должны будут принять закон осенью, чтобы он вступил в силу с 1 января 2015 года.
— Какие позиции занимали основные министерства финансово-экономического блока (Минфин, МЭР, Минпромторг) по ключевым позициям законопроекта? Что вызывало наибольшие дискуссии?
— Главная позитивная оценка принадлежала Минпромторгу, который креативно развивал законопроект. Более прохладно и сдержанно выступало Министерство экономического развития, и еще более резок был Минфин.
Дискуссии особенно активно велись последние три месяца. В итоге Минэкономразвития было вынуждено концептуально поддержать проект, поскольку логика развития промышленности — это логика развития экономики в целом. Главное — там поняли, что этот законопроект не является экономическим, он политический. Он определяет в качестве вектора нашего развития новую индустриализацию в противоположность топтанию на месте и сползанию на уровень сырьевого придатка.
Отдельная встреча у нас была с министром финансов А. Г. Силуановым, после нее его коллеги не стали резать проект ради экономии средств, и логика закона сохранилась. Локомотивами законопроекта, конечно, выступили Госдума и Минпромторг.
— У Минэкономразвития были какие-то нефинансовые сомнения?
— Это министерство еще находится в плену либерально-монетаристских концепций, которые на самом деле потерпели крах в странах, внедряющих эти концепции у нас. Провал либеральной модели экономики показал 2008 год, и разные страны в большей или меньшей степени стали использовать рычаги государственного регулирования.
Если же говорить о транснациональных корпорациях, которые нам ставили в пример, то в каждой из них есть департамент планирования и стратегического развития. Все они прекрасно планируют, и никакого хаоса рынка там нет. А в нашем министерстве осталась прежняя логика: чем больше приватизируем, тем лучше. В России и так в руках государства еще недавно, лет пять — семь назад, находилось 14 процентов экономики и 8 процентов промышленности. Правда, сейчас побольше. Конечно, такая либеральная логика не вяжется с законом о господдержке промышленности.
— В каких отраслях промышленности особенно ощущается потребность в новом законе?
— Мы выделяем три отрасли в качестве локомотивов развития. Это, во-первых, предприятия оборонно-промышленного комплекса, отвечающие за национальную безопасность. Во-вторых, предприятия инновационного развития, отвечающие за научно-технический прогресс. И, в-третьих, смежники — фактически предприятия среднего бизнеса, которые являются поставщиками комплектующих для двух первых направлений. Мы считаем, что эти локомотивы будут тянуть за собой и остальную промышленность.
ОПК охватывает более 50 процентов госпредприятий, и это в большинстве своем предприятия двойного назначения. Они смогут стимулировать не только развитие систем наведения ракет, но через новые технологии и выпуск гражданской продукции — к примеру, электронных датчиков для строительного комплекса. Здесь список может быть большим.
— Какие инициативы, содержащиеся в законопроекте, вы считаете наиболее важными? Насколько действенными будут предложенные механизмы субсидирования промышленных предприятий? Средства будут распределяться на конкурсной основе или как-то иначе?
— Наш законопроект является продолжением закона о государственном стратегическом планировании, который принят Госдумой в первом чтении. Второго чтения пока не было, сопротивляется либеральное лобби. Само слово «план» оно считало преступным, но через 20 лет наступило отрезвление. Проект предусматривает создание органа, отвечающего за стратегическое планирование сроком на три, шесть и 12 лет. Он получит достаточно широкие полномочия, примерно как Госплан СССР. Госпланом, напомню, руководил первый заместитель председателя правительства, который мог жестко спрашивать за координацию деятельности министерств. Сейчас такой координации нет. А говорить о планировании без контроля не имеет смысла.
Далее, мы предлагаем создать Национальный промышленный совет при президенте. Возможно, сам президент его и возглавит. В состав совета войдут представители двух профильных комитетов Госдумы — по промышленности и по экономической политике, а также представители министерств промышленности и торговли, экономического развития и финансов, Совета Федерации, Торгово-промышленной палаты РФ, Российской академии наук, Общественной палаты. Совет должен ежегодно готовить доклад о развитии промышленности и таким образом корректировать все наше экономическое развитие. Естественно, на научной основе.
Что касается механизмов субсидирования предприятий, то по инициативе Мантурова мы отказались от идеи использования банковских кредитов. У банков есть свои нормативы, установленные ЦБ, и меньше чем под шесть процентов годовых кредитовать промышленность никто не будет. Мы поддержали министра и вышли на финансирование через специальные фонды развития отраслей промышленности по формуле «два-три процента годовых на десять лет».
— За счет каких средств?
— У нас 500 миллиардов рублей лежит в американских банках в государственных казначейских облигациях США. И мы не знаем, получим их обратно или нет. Так надо их возвращать и вкладывать в промышленность! Я лично предлагал переводить в Россию хотя бы по 10 процентов этих средств каждый год. Пока остановились на шести процентах.
Когда при И. В. Сталине проводилась индустриализация, мы даже таких фондов не имели. Поднатужились, пояса подтянули и создали инфраструктуру, сейчас ее необходимо обновить и воспользоваться ею. Сколько фондов создавать, три или четыре, еще будем обсуждать. Сначала в каждый из них будет направлено по 50 миллиардов рублей, потом — по 150. И на основе мониторинга координирующего органа при правительстве, о котором я говорил, будет идти отбор предприятий для финансирования.
— Фонды будут создаваться под отдельные отрасли или группы отраслей?
— Это пока обсуждается. Возможно, они будут созданы под те основные направления, которые я назвал. Возможно, их будет больше или меньше. Обсуждается также вопрос, как финансировать — напрямую через Минпромторг или через госкорпорацию Внешэкономбанк. Как раз Внешэкономбанк может кредитовать не под обычный банковский процент. Все остальное, наверное, будем обсуждать до октября.
— Как в рамках нового закона предполагается решать задачу импортозамещения? Не возникнет ли здесь противоречий с правилами Всемирной торговой организации?
— Во-первых, у нас есть переходный период после вступления в ВТО сроком в восемь лет. Во-вторых, суды ВТО завалены жалобами ее участников друг на друга. Протекционистские меры применяют все, это обычная практика. Сейчас готовится заседание Госсовета по вопросам экономического развития России, и я тоже участвую в его подготовке. Раньше оно должно было называться так: «О развитии экономики страны в условиях ВТО», потом слово «ВТО» вообще убрали.
Если нас оттуда исключат, мы только рады будем. В эту ловушку они нас сами затянули, никаких реальных преимуществ мы не получили — только деградацию, особенно в агропромышленном комплексе. Но если мы выйдем оттуда в одностороннем порядке, вынуждены будем заплатить штраф. Поэтому, к сожалению, в ВТО мы останемся, но должны играть по правилам, в которых заинтересована государственная безопасность страны. Где ВТО противоречит нашей государственной безопасности, пусть на нас пишут в суд, а мы на них напишем.
— Какие новые меры по поддержке предприятий-экспортеров позволят выполнить закон? Имеет смысл поощрять наш экспорт в этих условиях?
— Да, имеет. За счет прежде всего технического перевооружения предприятий мы имеем выход на рынки Азии, Африки и Латинской Америки. На рынки западного мира нас не пустят ни под каким предлогом, и мы всегда держали курс на третий мир.
Еще при Сталине были созданы две конкурирующие структуры, одна на основе американской компании, другая на основе немецкой. Через них за рубежом для СССР закупали новые предприятия, в том числе автомобильные и тракторные заводы, и строили их у нас по западным лицензиям. Приезжали иностранные специалисты, помогали. Это была обратная сторона индустриализации. Тогда, правда, была Великая депрессия, все цены упали. А потом, когда мы все построили, стали сами заполнять внутренний рынок и вышли на внешний. По такой же логике импортозамещения нужно действовать сейчас.
— А были еще какие-то предложения по финансированию промышленности, кроме стандартных банковских кредитов и фондов развития отраслей промышленности?
— Предлагали субсидировать через банковские структуры с участием государства, но там все равно будет действовать банковская логика. То, что предложено Минпромторгом, выстрадано и, судя по практике работы министерства, самый прямой путь.
— В условиях экономической рецессии возможности бюджета, связанные с поддержкой отраслей промышленности, ограниченны. Возможно и дальнейшее ухудшение ситуации в экономике...
— Технологии с Запада на
И последнее. Я шесть лет работал в Италии представителем Торгово-промышленной палаты и знаю, как важен новый закон для зарубежных инвестиций. В отличие от постановлений правительства и разовых резолюций он дает системную гарантию инвесторам.
Подготовил А. В. БОРИСОВ
