Старые проблемы в новых условиях

Очередной Гайдаровский форум прошел в середине января на фоне драматических событий в российской экономике и международных отношениях. Ключевые спикеры конференции — представители правительства — предпочитали не демонстрировать пессимизма, хотя из их выступления все же было понятно, что поводы для него имеются.

Ровно год назад здесь же, на площадке Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), участники пятого Гайдаровского форума обсуждали замедление темпов экономического роста и пытались понять, что же может его расшевелить. Уже тогда отмечалось, что Россия оказалась в новой для себя ситуации, войдя в противофазу с мировым развитием: прогноз роста ВВП России в 2014 году на уровне 2,5% рассматривался как оптимистичный. Слабый рост прогнозировался также на 2015 и 2016 годы. В качестве причин замедления назывались демографический фактор, исчерпание ресурсов восстановительного роста после спада 90-х годов, а также то, что развитие потребительского кредитования перестало подстегивать рост экономики. Однако никто из участников прошлого форума не мог предположить, что уже в начале 2015 года отрицательная динамика ВВП России станет реальностью.

Заглавная тема шестого Гайдаровского форума («Россия и мир: новый вектор»), как и названия многих запланированных в его рамках круглых столов, не содержали намеков на ту яму, в которой оказалась российская экономика. Формулировки программы форума могли создать ощущение, что ничего существенного не про­изошло, а участники собираются неспешно обсуждать те же проблемы, что и год назад. Как ни странно, наиболее представительные мероприятия форума вполне соответствовали этому ощущению: довольно много говорилось о бизнес-климате, о качестве институтов, о диверсификации экономики, а между Минфином и Минэкономразвития в который раз состоялась дискуссия о приоритетах фискальной политики.

Сдвиг парадигмы

В роли главного пессимиста привычно выступил председатель правления Сбербанка России Г. О. Греф, заявивший, что российской экономической политике необходимы кардинальные перемены. Греф назвал три основные предпосылки сложившейся экономической ситуации: структурное замедление экономики, к которому мы шли последние 1,5–2 года; геополитическую ситуацию вокруг России — украинский кризис, санкции и их отрицательное влияние; наконец, цены на нефть. Причем третий фактор, то есть последствия шокового падения цен примерно в два раза за несколько месяцев, сегодня становится доминирующим.

По мнению банкира, мощное давление на цены оказывает война производителей. «Мы впервые видим, что производители нефти, несколько стран ОПЕК, занимаются не удержанием цен на нефть, а их опусканием. Непонятно, до какого уровня они могут дойти», — отметил Греф. Например, представители Саудовской Аравии заявляли о возможности падения цен до 25 долларов за баррель. В то же время даже цена в 45 долларов (цена на середину января) является весьма болезненной для целого ряда стран с учетом себестоимости добычи нефти. Для России стоимость добычи составляет 45 долларов, для США (кроме сланцевой нефти) — около 50, для Саудовской Аравии — около 25, для других стран ОПЕК — немногим более 40 долларов. Американские сланцевые проекты теряют рентабельность при цене на нефть чуть менее 80 долларов. «Цена на нефть может оставаться низкой более года, но я не верю, что это будет 40 долларов. А вот 60–70 долларов — это вполне реально в течение ряда лет», — заключил Греф.

Глава Сбербанка оценивает сокращение доходов федерального бюджета в 2015 году от падения цен на нефть, девальвации и рецессии в 3,4 триллиона рублей (23% запланированных доходов). Потери консолидированного бюджета составят 4 триллиона. По подсчетам Грефа, если оставить расходы неизменными и профинансировать их за счет накопленных резервов, то при текущих уровнях цен можно потратить все фонды за 1,5–2 года. То есть правительство стоит перед очевидной развилкой: сокращать расходы либо пытаться с их помощью перезапустить рост.

Однако в любом случае требуется кардинальное улучшение бизнес-климата. «Нужен радикальный поворот в экономической политике, сдвиг парадигмы, который сломает сложившиеся стереотипы и резко возродит доверие бизнеса к власти. Без такого доверия любая дальнейшая политика невозможна», — подчеркнул Греф. Причем краеугольной, по его мнению, должна стать реформа государственного управления (внедрение в практику госорганов проектного, процессного управления, управления результативностью) и повышение качества судебной и правоохранительной системы. Только после этого можно будет рассчитывать на диверсификацию экономики и повышение ее конкурентоспособности.

Профессор Гарвардского университета, в прошлом многолетний главный экономист МВФ Кеннет Рогов, выразил уверенность в том, что текущий кризис представляет для российской экономики серьезную опасность. Уже есть все признаки проблем в банковском секторе, наблюдается замедление кредитования, и все это на фоне рецессии. Восстановление может занять 6–8 лет, а возможно, и дольше, считает профессор. «России было бы неплохо нормализовать свои отношения с миром. Нельзя решить проблемы, закрыв свою экономику. Россия является частью глобальной экономики. Посмотрите, как выходят из кризиса другие страны: когда падает курс валюты, они становятся более конкурентоспособными и наращивают экспорт. Россия тоже могла бы пойти этим путем», — отметил Рогов.

Асимметричный баланс

Министр экономического развития А. В. Улюкаев заявил, что бюджет сегодня защищен гораздо лучше, чем в период кризиса 2008 года. Дело не только в резервах, но и в устройстве монетарного механизма. «При снижении цены на нефть, а следовательно, при снижении доходов бюджета меняется ситуация с платежным балансом, меняется ситуация на внутреннем валютном рынке, и режим плавающего курса позволяет выравнивать эти соотношения. С точки зрения бюджета не важно, сколько стоит нефть в долларах, а важно — сколько в руб­лях», — отметил министр.

По мнению Улюкаева, антикризисная политика должна исходить из преимуществ, которые несет в себе девальвация национальной валюты. В первую очередь это касается господдержки несырьевого экспорта, который благодаря снизившимся издержкам может стать конкурентоспособным на мировых рынках. Во-вторых, речь идет о радикальном сокращении регулятивной нагрузки на малый и средний бизнес. Министр считает возможным отказ от системы проверок и контроля, а также освобождение новых бизнесов от налоговой нагрузки.

Говоря о балансе фискальной и монетарной политики в кризисных условиях, глава Минэкономразвития отметил, что он должен быть асимметричным. В частности, фискальная политика может быть смягчена — иначе говоря, необходимо отказаться от сокращения расходных обязательств. «Легче всего сократить производительные расходы бюджета — то, что связано с экономикой, и гораздо труднее — социальные и оборонные обязательства. В итоге мы получим структуру бюджета, в которой производительные расходы (которые и так невелики) фактически обнулятся. Это очень опасно с точки зрения будущей налогооблагаемой базы. А вот жесткая монетарная политика равномерно распространяется на всех участников рынка и означает не снижение, а повышение качества принимаемых решений. Она отсекает проекты, которые не выдерживают высокую процентную ставку, и сохраняет только эффективные и рентабельные», — заявил Улюкаев.

Министр финансов России А. Г. Силуанов со своим коллегой не согласился и выступил против проведения мягкой бюджетной политики в условиях снижения доходов бюджета. По его оценке, при средней цене на нефть 50 долларов потери федерального бюджета составят около 3 триллионов рублей. К тому же возникнут проблемы с источниками финансирования дефицита бюджета. «Мы не можем тратить столько же, сколько планировали ранее при прогнозном росте экономики более одного процента и цене на нефть 100 долларов. Такая политика приведет к инфляционной спирали. Вначале мы проедим резервы, потом начнем занимать у Центробанка, а результатом станет разгон инфляции. Как следствие, нам придется индексировать расходы, в итоге мы войдем в инфляционный штопор. Этого категорически нельзя допустить», — подчеркнул министр.

Задачей-минимум Силуанов считает обеспечение исполнения основных обязательств бюджета в 2015 году. Уже принято решение о сокращении всех бюджетных расходов (кроме оборонных) на 10%. Оно позволит сэкономить триллион рублей, однако этого недостаточно. Чтобы не «спалить» резервные фонды, по-прежнему нужно отменить или перенести часть расходов на более поздние сроки. Министр напомнил, что в текущем варианте закон о федеральном бюджете предусматривает рост расходов на 11,7%. Таким образом, речь может идти не о секвестре как таковом, а о сокращении этого прироста хотя бы до уровня 5%.

Заместитель Председателя Правительства РФ О. Ю. Голодец, курирующая социальный блок, согласна с необходимостью повышения эффективности бюджетных расходов, однако полагает, что к ее оценке следует подходить более взвешенно, чем раньше. «В 2012–2013 годах в одной только социальной сфере было сэкономлено 988 миллиардов рублей так называемых неэффективных расходов. Однако этого никто не заметил, потому что эффективного применения этим средствам в итоге не нашлось, мы не увидели роста, которого можно было ожидать от таких крупных вложений в экономику», — подчеркнула вице-премьер.

Голодец обозначила две ключевые для социальной сферы задачи. Первая — сохранение покупательной способности отдельных категорий населения, в частности граждан с низкими доходами и семей с детьми. Они, по мнению вице-премьера, продуцируют наиболее эффективный с точки зрения национальной экономики спрос, поскольку приобретают в основном отечественную продукцию, продукты первой необходимости, а также предпочитают внутренний туризм. Вторая задача заключается в целенаправленном изменении структуры занятости населения. «Меньше чем за год нужно создать институты, способствующие перетоку работников из отраслей, которые неминуемо будут сокращаться. Нужно, чтобы эти процессы шли безболезненно и люди получили новый старт», — отметила Голодец.

Планы и надежды правительства

Центральным событием первого дня форума стало «программное» выступление Председателя Правительства РФ Д. А. Медведева. Премьер не раскрыл каких-то новых подробностей антикризисного плана правительства — скорее обозначил общие рамки, в которых оно намерено действовать.

Так, Медведев заверил, что Россия даже в нынешних условиях не собирается закрываться от мира и пытаться возродить мобилизационную модель экономики. Не намерено правительство отказываться и от свободной конвертации рубля. «Мы не собираемся проедать валютные резервы. У нас достаточное количество экономических механизмов, чтобы обеспечить устойчивость рубля», — подчеркнул премь­ер. Одно из возможных направлений расходования резервов — обеспечение международных обязательств государства и крупных компаний, которым при необходимости будет оказана соответствующая финансовая помощь.

Что касается собственно развития экономики, то премьер связывает самые серьезные надежды с импортозамещением в сельском хозяйстве. В декабре утверждена новая редакция госпрограммы развития сельского хозяйства: дополнительную поддержку получат производители мяса, молока, овощей и фруктов. Появляются и новые инструменты поддержки промышленности. «Вводится так называемый специальный инвестиционный контракт, определяются понятия, связанные с деятельностью индустриальных парков, создается инфраструктура технопарков, для поддержки промышленных предприятий на этапе предбанковского финансирования создан фонд развития промышленности», — перечислил Медведев. Он также подтвердил заявления Улюкаева о наращивании поддержки несырьевого экспорта. Основное внимание здесь планируется уделить информационным технологиям, ядерной энергетике, авиастроению и ракетно-космической промышленности.

М. А. ЦУЦИЕВ