Автор статьи - Максим Станиславович Орешкин, заместитель министра финансов Российской Федерации — руководитель Рабочей группы по организации и проведению Московского финансового форума.
Очередной цикл разработки среднесрочных подходов к экономической политике проходит в довольно непростых условиях продолжающейся адаптации к новой реальности мировой экономической динамики и сырьевых рынков. Одновременно с этим внутри российской экономики накопился целый комплекс структурных проблем, серьезно ограничивающих потенциал экономического роста.
Новая нормальность: мировая экономика
В этом году мировой экономический рост опустится ниже уровня 3%, притом что в нулевые показатель часто превышал отметку 5%. Однако даже сдержанные темпы роста последних лет в дальнейшем не гарантированы: они были во многом обеспечены комбинацией посткризисного восстановления в развитых странах и неустойчивой структурой экономического роста в Китае. В то же время по существу происходит замедление долгосрочных темпов роста. Это определяется несколькими ключевыми трендами.
Тренд первый — демография. С 2012 года после почти 50-летнего периода роста доля трудоспособного населения в мире начала сокращаться. В ключевых экономиках мира налицо кардинальное ухудшение ситуации. Так, в последние годы рост трудоспособного населения в США снизился с 1,5% в год в начале нулевых до 0,5%. Европа и Япония уже устойчиво находятся в отрицательной фазе. В Китае переломная точка также пройдена, а к 2050 году численность трудоспособного населения сократится на 23%. Россия также проходит одну из самых тяжелых демографических ям — при отсутствии миграционного притока население в работоспособном возрасте будет сокращаться по миллиону человек в год.
Замедление темпов роста населения, особенно в развитых странах, означает, что в этих странах уже нет такой потребности в строительстве новых городов, дорог и другой инфраструктуры. Свою лепту в снижении потребностей в инвестициях вносят и новые технологии: UBER и Airbnb повышают эффективность использования уже существующего парка автомобилей и жилого фонда.
Второй глобальный тренд — замедление роста производительности труда. Тенденция вызвана комбинацией следующих факторов: ростом неравенства в развитых странах, уменьшающимся эффектом технологических новаций, прогрессирующим ухудшением аллокации капитала в развивающихся экономиках по мере его накопления.
На фоне этих двух трендов в США и еврозоне фактический потенциал роста, наблюдаемый в последние годы, экономистами глобального банка Goldman Sachs оценивается в 1% и 0% соответственно. Это гораздо ниже восстановительных темпов роста 2015 года — 2,2% в США и 1,6% в зоне евро. В то же время накопление структурных дисбалансов в китайской экономике приближается к критическим параметрам — искусственная накачка инвестициями раздула долговую нагрузку экономики до уровня выше 260% ВВП. Это может обернуться не просто замедлением роста, а даже жесткой посадкой с полноценной рецессией.
Ключевой вывод: мировой экономический рост продолжит активное замедление в ближайшие годы, и этот процесс будет сопровождаться снижением доли инвестиций в структуре конечного потребления. При этом накопившиеся дисбалансы в отдельных сегментах мировой экономики могут стать причиной серьезных экономических кризисов глобального масштаба.
Новая нормальность: сырьевые товары
Начало нового тысячелетия с его бурным и продолжительным ростом цен на сырьевые товары создало у многих наблюдателей ожидания сохранения такого тренда. Этим ожиданиям, однако, не суждено было оправдаться — наблюдаемое с 2011 года снижение цен на сырьевые товары, включая нефть, ознаменовало начало снижающейся ценовой фазы сырьевого суперцикла, которая может продлиться много лет.
До сих пор слышны прогнозы о неизбежном восстановлении нефтяных котировок. Однако долгосрочный анализ свидетельствует о том, что 2000-е годы были аномальным периодом ценовой конъюнктуры на сырьевых рынках, связанным с быстрой индустриализацией/урбанизацией одной из крупнейших мировых держав — Китая. С завершением наиболее активной фазы этого процесса сырьевые цены возвращаются к их долгосрочным равновесным значениям.
Ситуация для нефтяного рынка усугубляется фактором технологий. Если двигатель внутреннего сгорания дал новый простор для человечества и обеспечил взлет нефтяной отрасли, то современные тенденции в мировой энергетике — это, наоборот, снижение доли нефти в мировом энергобалансе и переход к возобновляемым источникам. В самой нефтяной отрасли наблюдается резкое падение себестоимости за счет внедрения новых технологических решений.
Быстрый рост нефтяных котировок в начале века был воспринят большинством стран — экспортеров нефти и других сырьевых товаров как данность. Результат: поток нефтедолларов направлялся на рост конечного потребления, зависимость от сырьевого экспорта стала критичной.
Резкое и устойчивое падение нефтяных цен означает, что сохранение сложившихся объемов внутреннего потребления и импорта стало невозможным. Особняком стоят несколько стран, которые в нулевые годы избежали искушения направить поток сырьевых долларов на внутреннее потребление. Так, Норвегия в годы, предшествовавшие падению нефтяных цен, поддерживала положительное сальдо внешней торговли и бюджета выше 10% ВВП. В итоге ее суверенные фонды превысили триллион долларов США при численности населения в пять миллионов человек. Такая политика позволила серьезно смягчить адаптацию к новой реальности.
Среди стран, которые с искушением не справились, можно выделить две группы.
Первая группа — государства, которые в ответ на изменение ситуации на нефтяном рынке приняли решение о болезненной, но необходимой адаптации к новой реальности. Переход к плавающему обменному курсу, сохранение контроля за инфляцией и бюджетными дисбалансами, снижение внутреннего потребления — все это позволило им в той или иной степени пройти по пути адаптации к новой реальности. К этой группе стран можно отнести и Россию с Казахстаном.
Ко второй группе можно отнести страны, которые благодаря накопленным резервам имеют возможность делать вид, что ничего не происходит, и откладывать болезненную адаптацию. Однако расходование резервов не может продолжаться вечно, и рано или поздно этот процесс запускается автоматически. Так, например, во втором квартале Нигерия была вынуждена пойти на ослабление валюты. По разным оценкам, к 2020 году и один из самых крепких орешков — Саудовская Аравия — исчерпает свои золотовалютные резервы и потеряет платежеспособность. Пример той же Нигерии демонстрирует: чем дольше откладывается адаптация, тем она болезненнее.
Внутренние ограничители роста
Ситуация в мировой экономике демонстрирует, что ожидать восстановления российской экономики и основывать будущий рост на внешней конъюнктуре не стоит. При этом накопленные внутренние проблемы также не благоприятствуют экономическому росту. В целом их можно разбить на три ключевые группы.
Первая — дефицит кадров. Сокращение населения в трудоспособном возрасте, низкая продолжительность активной жизни, несоответствие получаемого образования потребностям рынка труда, высокая занятость в государственном секторе — все это создает серьезные ограничения для экономического роста со стороны рынка труда.
Вторая — низкий объем инвестиций. Слабая предсказуемость макроэкономической динамики, высокие тарифы естественных монополий, высокие неэкономические риски не позволяют нарастить инвестиционную активность до уровней, необходимых для обеспечения высоких темпов экономического роста.
Третья — низкое качество инвестиций. Даже небольшой объем доступного капитала в экономике России далеко не всегда распределяется лучшим образом. Ключевые факторы — монополизация отдельных рынков, ограничения на конкуренцию, высокая доля инвестиций государственных компаний и банков, неэффективная работа системы финансового посредничества.
В сложившейся ситуации от принимаемых решений в экономической политике, реализации структурных реформ зависит, насколько быстро российская экономика сможет перейти от процесса адаптации к стадии роста и насколько быстрым окажется этот рост. Направления, по которым можно предпринять правильные действия, будут обсуждаться в рамках Московского финансового форума. Правильные действия в рамках этих направлений должны стать факторами, способствующими ускорению долгосрочных темпов экономического роста.
