Что происходит с российской алкогольной отраслью в кризис? Наблюдается ли процесс импортозамещения на рынке алкоголя? Как сказалось не нем введение ЕГАИС? Об этом мы поговорили с руководителем Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя Вадимом Иосифовичем ДРОБИЗОМ.
— Вадим Иосифович, в своих аналитических материалах вы пишите, что импортозамещение в сегменте вина закончилось еще в 2015 году и в настоящее время начинается рост импорта. Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию: что происходит?
— Что касается вина, то Россия в значительной степени импортозависимая страна. Если этот рынок примерно разделить на три части, то треть — это ввезенная в бутылках импортная продукция. Две трети продаваемого в стране вина произведено в России. Но из этих двух третей половина сделана из импортного виноматериала. Стоит отметить, что 90 процентов шампанских и игристых вин выпускается из импортных виноматериалов.
После того как курс доллара вырос в два раза, начался процесс импортозамещения. Российское вино подорожало в меньшей степени, чем ввозное (последнее выросло в цене процентов на 30–40). Началось объемное замещение, но откуда взять сырье? Только импортировать. Естественно, начался рост импорта виноматериала, прежде всего дешевого — в первую очередь испанского. В то время как импорт готовой бутилированной продукции сократился на 30 процентов, производство готового вина в России по итогам прошлого года выросло более чем на 20 процентов. Но, повторюсь, исключительно за счет импортного виноматериала.
Некоторую роль, конечно, в этом производстве сыграл Крым. Однако пока можно говорить разве что о его высоком потенциале. Объемы производства и винограда, и виноматериала, и вина в Крыму пока еще невелики.
Считается, что населению нужен минимум год, чтобы адаптироваться к кризису. Так и произошло: уже в начале первого квартала текущего года производство отечественного вина сократилось примерно на 10–12 процентов и примерно на столько же — по итогам января — июля. Импорт вырос на сопоставимую цифру. Пошел обратный процесс, но это не значит, что дальше он будет продолжаться. Скорее достигнутое сейчас состояние на рынке вина будет стабильным.
Таким образом, соотношение сил на отечественном винном рынке зафиксируется. Около четверти будут занимать импортные вина, а остальное будет разливаться и производиться в России, поскольку импорт остается дорогим.
— А что касается крепкого алкоголя?
— На рынке крепкого алкоголя, в первую очередь в секторе водки, доминирует отечественная продукция. Ее доля — 99 процентов. Поэтому импорт вообще не влияет на данный сегмент. Конечно, он присутствует, в прошлом году он упал процентов на 35–40, если не больше, а в этом немного подрос, — но в любом случае доля импортной водки мала. Был период, когда поступало много импорта из Украины, доля иностранной продукции тогда достигала семи процентов. Сейчас — не более полутора процентов.
Что касается рома, виски, джина, текилы, абсента, то эти напитки на все 100 процентов поступают из-за рубежа. Объемы импорта упали на 30 процентов в прошлом году. В этом году объемы продаж виски продолжают падать. Какие-то из напитков, в частности ром, могут демонстрировать рост, но незначительный. По итогам прошлого года из сектора премиального алкоголя ушли случайные потребители, то есть люди, которые могли позволить себе купить раз в месяц бутылку дорогого виски или рома. Остались только те, для кого этот алкоголь и предназначен согласно их социальному статусу.
— В течение последних лет наблюдается падение потребления пива. С чем это связано?
— Ситуация на пивном рынке простая. 98 процентов отечественного потребления пива — российская продукция. Импорт минимален. Западные пивные компании, работающие на российском рынке, заявляют, что производство пива губит государственная политика. Однако это не так. Настоящая причина — демографический потребительский кризис.
Падение потребления и производства пива началось с 2008 года. До этого с 1995 года по 2007 год за 12 лет потребление и производство напитка выросло в 5,5 раза — с 15 литров на душу в год до 81 литра. Такого мировая история пивного рынка до этого не знала никогда. Но потом потребление стало резко снижаться из-за изменения демографической структуры населения. Дело в том, что с 1990 по 2002 год в России рождалось в два раза меньше детей, чем до этого. Этот демографический кризис сказывается на всем, например на школах.
Рынок алкоголя сильно зависит от демографии. Молодые люди активно выходят на пивной рынок примерно в 17–18 лет. За последние восемь лет пивной рынок потерял порядка 8–9 миллионов потребителей. Это более 15 процентов всего рынка. Пиво пьет население с 18 до 55 лет, и в последнее время эта группа активно сокращается.
Кстати, демографический кризис на рынке вина начался в 2012–2013 годах. Девушки начинают в 22 года переходить на вино вне зависимости от того, что пили до этого. На рынке крепкого алкоголя демографический кризис начнется в 2018 году. Молодые люди в 27–28 лет начинают себя осознавать взрослыми мужчинами и, как правило, переходят на крепкий алкоголь. Поэтому в 2017–2018 годах на рынок крепкого алкоголя начнет выходить малочисленное поколение рожденных в 1990-м, что приведет к общему снижению потребления крепкого алкоголя в России.
На пивном рынке кризис будет продолжаться с 2008 по 2020 год. Стоит отметить, что рынок в первую очередь теряют западные компании, владеющие производствами пива в России. В то время как отечественные, наоборот, укрепились. В 2007 году доля западных компаний в российском производстве была около 92 процентов, а российских — восемь процентов. В прошлом году эти показатели изменились до 71 и 29 процентов соответственно. Эта тенденция будет продолжаться: малые и средние российские компании вырастут — предполагаю, что до 40 процентов.
— Про падение покупательной способности граждан вы уже немного сказали. Какие еще влияния кризис оказал на алкогольный рынок?
— В целом кризис влияет на него отрицательно. Есть законы кризиса, они действуют в любой стране с европейской винодельческой культурой. В кризис растет потребление крепкого алкоголя. Может вырасти потребление премиального алкоголя, потому что богатые начинают больше пить — во всяком случае, там, где он является уделом богатых, а не случайных потребителей, как у нас. Растет потребление суррогатного алкоголя, и это касается абсолютно всех стран. Кстати, сейчас потребление суррогатов растет в США, в Великобритании, Италии, Франции.
В кризис падает потребление вина, пива, слабоалкогольных напитков. Обычно не падает потребление игристых вин, потому что дни рождения, праздники и романтические свидания никуда не уходят. То же самое происходит и в России. Но еще одна российская особенность — колоссальный рынок нелегального алкоголя.
— Как повлияло на него введение системы ЕГАИС?
— Она выкинула всю нелегальную продукцию из легальной розницы в нелегальную. В прошлом году, например, в легальной рознице был продан миллиард литров водки. Из них 300 миллионов литров были нелегальными. В этом году этот объем замещается легальной продукцией. Но самое главное — в России, помимо этого, было выпито еще более миллиарда литров нелегальных суррогатных продуктов в нелегальной рознице. Это примерно 200 миллионов литров самогона, примерно 180 миллионов литров аптечных настоек, 450 миллионов литров спиртосодержащих жидкостей двойного назначения, больше 200 миллионов литров нелегальной водки в нелегальной рознице…
— Почему, на ваш взгляд, сохраняется такой большой нелегальный рынок?
— Дело в том, что во всех цивилизованных странах, таких как США, государства Евросоюза, Австралия и многие другие, на пособие по безработице человек может купить более двухсот бутылок легального крепкого алкоголя. В Германии пособие по безработице составляет 900 евро в месяц, а самая дешевая бутылка крепкого алкоголя стоит 4,5 евро. В США для нищеты существуют специальные напитки по два доллара за литр. В России на пособие по безработице можно купить только двадцать бутылок легальной водки. На минимальную зарплату — всего лишь 30 бутылок.
Наш легальный алкоголь относительно доходов населения примерно в 8–10 раз дороже, чем в более развитых странах. Поэтому аптечные настойки и лосьоны не пьют ни в США, ни в Евросоюзе. Нигде, кроме России, Украины, постсоветского пространства. Чтобы в России не было нелегальной водки, бутылка водки для нищеты должна стоить 50 рублей. Потому что основная масса потребителей будет все равно покупать нормальную водку по 200 рублей. А для бедных должен быть свой социальный продукт.
Других решений проблема не имеет. Либо водка по 50, либо минимальная зарплата в 20 тысяч рублей. Для примера могу привести Москву, где практически нет нелегальной водки, население не пьет аптечные настойки, и минимальная зарплата составляет как раз не менее 20 тысяч рублей.
— То есть вы считаете неэффективной такую меру, как минимальная цена на алкоголь?
— Нет, конечно. Алкоголь никогда ни в одном обществе не являлся самоцелью. Человек пьет, потому что хочет прийти в определенное психоэмоциональное состояние. Какие бы сухие и «полусухие» законы не вводились, 80 процентов населения в странах европейской культуры все равно употребляет алкоголь. Поэтому минимальная цена влияет только на то, что человек купит: легальный продукт или нелегальный. Сейчас много говорят о том, что нужно избавить население от аптечных настоек. Будет только хуже, потому что это нормальный заводской продукт для внутреннего потребления. Без него население перейдет на кустарный продукт, что гораздо вреднее.
У нас алкоголь в десять раз дороже относительно дохода, чем на Западе. Почему же тогда у нас в перерасчете на спирт пьют столько же, как и на Западе? А это 12–13 литров спирта на человека в год. И второй вопрос: почему западные правительства держат такие низкие цены на алкоголь? Они что, враги своим гражданам? Потому что злоупотребление нелегальной продукцией гораздо дороже для государства, чем борьба с последствиями употребления легального алкоголя.
— Возвращаясь к ЕГАИС. Какие еще эффекты дало введение системы?
— Государство стало гораздо больше зарабатывать на алкогольном рынке. Примерно на 20 процентов после введения ЕГАИС выросли сборы акцизов в бюджет. Для потребителя введение ЕГАИС также важно. Теперь вы можете быть уверены, что, придя в официально работающий магазин, например в крупную сеть, вы приобретете там легальный алкоголь. Также выиграл законный бизнес — напомню, в январе — мае производство легальной водки выросло на 30 процентов.
— Сказалось ли введение ЕГАИС на уровне алкоголизации населения?
— Речь о снижении алкоголизации, конечно, не идет. Это не задача ЕГАИС. К тому же в кризис нет социально-экономических причин для снижения алкоголизации населения. Если снижение потребления спирта на душу официально и происходит, то это скорее за счет перехода части легальной продукции в нелегальную.
Подготовил К. В. ОВЧАРУК
