История показывает, что благотворительность побуждалась разными мотивами: состраданием, религиозными верованиями, нравственными воззрениями, патриотизмом, сознанием гражданской солидарности между членами общества, желанием получить признательность со стороны правительства, видящего в благотворительности один из способов смягчить или устранить социальную напряженность.
Галина Николаевна УЛЬЯНОВА, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук
По официальным данным, к 1902 году в Российской империи насчитывалось свыше 19 тысяч филантропических учреждений. В середине 1900-х годов число получавших помощь через эти учреждения могло достигать 2,5 миллиона человек (из примерно 130 миллионов человек населения). Это означает, что сформировалась такая область социальной практики, где постоянно совершался процесс добровольной и безвозмездной передачи денежных и прочих материальных ресурсов (недвижимости, оборудования, одежды, продуктов питания, энергоносителей) в пользу бедных социальных групп.
Финансирование благотворительности в разные исторические эпохи зависело от воззрений и собственного поведения правителей, адекватности законодательства чаяниям и нуждам общества. Ниже будет рассмотрено, как оно функционировало в Российской империи в период XVIII — начала ХХ века.
От милостыни к целевым пожертвованиям по воле Петра I
В течение долгого времени (XI–XVIII века) милостыня из рук в руки была основной формой помощи бедным. Русские филантропы следовали назиданиям почитаемого в России византийского мыслителя святого Иоанна Златоуста, который призывал воспользоваться богатством для милостыни и человеколюбия и проповедовал: «Даешь серебро, а получаешь отпущение грехов; <...> избавляешь бедного от голода, а он избавляет тебя от гнева Божия».
В царствование Петра I возникла идея призывать состоятельных людей жертвовать на устройство бедных и тем самым пресекать обычай уличной милостыни, плодящей тунеядцев. Подача милостыни нищим на улице была запрещена под угрозой штрафа, однако по указам 25 февраля 1718 года и 16 ноября 1720 года «ежели кто похочет дать милостину», мог передать деньги «в гошпитали и в другие таковые подобные места».
Ранее указ 3 июня 1714 года определил передачу на благотворительные нужды — «на пропитание и лечение больных и раненых солдат» — венечных денег, взимаемых со вступавших в брак. По указу 4 ноября 1714 года госпитали для незаконнорожденных («зазорных») младенцев следовало строить и содержать «из губерний из неокладных прибылых доходов, а именно: приставленным (нянькам и кормилицам. — Прим. автора) на год денег по три рубли, да хлеба по полуосьмине на месяц, а младенцам на день по три деньги».
16 января 1721 года был издан свод законов о порядке управления в городах под названием «Регламент Главного магистрата». В нем предписывалось полиции призревать «сирых, убогих, больных и увечных и… самых престарелых обоего пола», защищать вдовиц и сирых; надзирать за смирительными домами и госпиталями. Однако со ссылкой на опыт западных стран было рекомендовано изыскивать средства для устройства госпиталей и детских заведений не из казенных сумм, а от зажиточных людей.
В появившемся в том же 1721 году Регламенте «Духовной коллегии» был вновь поднят вопрос о «здравых, а ленивых прошаках» милостыни и о преступном облике тех из них, которые «младенцем своим очи ослепляют, руки скорчивают, и иные члены развращают», то есть калечат детей, чтобы разжалобить подающих. В Регламенте резко критиковалась праздность нищенствующих и отмечался экономический вред неразборчивой подачи милостыни для государства: «сколько тысящ в России обретается ленивых таких прошаков, толикож тысящ не делают хлеба, и потому нет от них приходу хлебнаго». Высшему православному «Коллегиуму» предлагалось выработать механизм передачи пожертвований для помощи истинно нуждающимся. Таким образом, под влиянием такой деспотической личности, как Петр I, сверху последовал властный импульс к изменению воззрений на нищих и созданию ситуации, когда бедные старики, дети и инвалиды должны призреваться в заведениях, куда люди будут передавать деньги целевым назначением.
Но поскольку выполнение двух регламентов требовало времени, то для скорого результата указ 12 декабря 1721 года постановил «о вычете из жалованья у всяких чинов людей, кроме солдат, по одной копейке с рубля на содержание госпиталей и довольствия больных».
Петр I повелел найти и дополнительные источники финансирования госпиталей, после чего были назначены для помощи неимущим церковные сборы. Указом 29 июля 1723 года Синод постановил «во всех Российского Государства монастырях и в соборных и приходских церквах, при святой литургии во обычное время сбирать церковным служителям и <…> старостам доброхотное <…> подаяние <…> в два кошелька, из какой приличной материи на рукоятиях устроеные, из которых в один имеет быть сбор на покупку церковных потреб, а другой на гошпиталь к содержанию и довольству неимущих <…> которые <…> сами о себе промышлять не могут». Деньги из кошельков затем надлежало высыпать в два ящика «за замком и печатьми», прикованных к стене тут же в храме, — из них собранные пожертвования ежемесячно вынимались и присылались с рапортом в Синод. Эти суммы с прибавлением выручки от продажи свечей предназначались на постройку богаделен (когда соберется необходимая сумма).
Создание Приказов общественного призрения при Екатерине II
Последующий реформаторский период в развитии благотворительности и ее финансовом обеспечении пришелся на период правления императрицы Екатерины II, занимавшей русский престол в 1762—1796 годы. По словам знаменитого историка В. О. Ключевского, Екатерина II желала «показать силу империи и удовлетворить национальное чувство <…> проявить блеск власти, упрочить положение ее носительницы и согласить враждующие общественные интересы».
Екатерина II в деле попечения о бедных действовала как человек европейского склада — когда в 1767 году дворянство и купечество собрали более 52 тысяч рублей на сооружение ей памятника, то она заявила: «Я лучше желаю воздвигнуть монумент в сердцах подданных, нежели на мраморе» — и, добавив к этой сумме 150 тысяч рублей от себя, направила деньги на устройство училищ, сиротских домов, богаделен, больниц и других благотворительных заведений. Вместе с пожертвованиями вельмож, последовавших примеру императрицы, общая сумма составила 500 тысяч рублей.
В правление Екатерины II призрение обездоленных в России впервые стало задачей государственного управления. Были приняты законы — «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» (1775 год, краткое название — «Учреждение о губерниях») и «Жалованной грамоты городам» (1785 год), вводившие начало местного самоуправления.
По «Учреждению о губерниях» были созданы Приказы общественного призрения, которые стали первыми в России государственными органами, наделенными социальными функциями. Они ведали попечением о местных нуждающихся и открытием больниц, богаделен и сиротских приютов на частные пожертвования («доброхотные подаяния»). Первым был открыт в 1776 году Новгородский приказ, в 1778 году — Тверской и Ярославский. К 1800 году насчитывалось уже 40 приказов, а к 1830 году число их достигло 57.
По закону предписывалось отпускать Приказам при их создании по 15 тысяч рублей из доходов соответствующих губерний для образования основного капитала. Поскольку банков в стране еще не было, то Приказы до 1860 года выполняли также функцию государственных кредитных учреждений, где помещики (а с 1806 года и купцы) могли получить ссуды под залог недвижимости с уплатой 5–6% годовых. Деньги, полученные Приказами за предоставление ссуд, целиком шли на благотворительность (подобные финансовые операции Приказов прекратились только в 1860 году, при Александре II — взамен доходов по этой статье Приказам стали отпускать 850 тысяч рублей в год из государственного казначейства).
К 1810 году собственные капиталы Приказов (не считая вкладов для кредитных операций) составляли 6 миллионов рублей, а к 1825 году — до 25 миллионов рублей, к 1834 году — уже около 39,5 миллиона рублей. Накануне земской реформы 1864 года, упразднившей приказы в 34 губерниях, а именно на 1 января 1862 года, сумма капиталов приказов выросла почти до 100 миллионов. Естественно, что неизменную часть этих капиталов составляла первоначально данная государственная субсидия, те самые 15 тысяч рублей. Для дополнительного прироста капиталов деньги приказов хранились в ценных бумагах, главным образом в 4,5-процентных облигациях Главного общества российских железных дорог.
Капиталы приказов, помимо процентов на первоначальные 15-тысячные вклады, ежегодно пополнялись пожертвованиями частных лиц, на которые создавались богадельни, дома призрения, больницы. В 1862 году в ведомстве приказов числилось 768 благотворительных заведений, в том числе: 519 больниц с 17,4 тысячи кроватей, 44 дома умалишенных, 64 учебно-воспитательных заведения (сиротских и воспитательных домов, училищ детей канцелярских служителей, фельдшерских школ), 111 богаделен и инвалидных домов, 30 смирительных и рабочих домов. В больницы «бедные и неимущие» принимались бесплатно, а купцы, мещане, помещичьи крестьяне и прочие «имущие» — за плату 10 рублей в месяц, «когда порожние места случаются».
Благотворительные ведомства в первой половине XIX века
В первой половине XIX века под государственным патронатом возникли крупнейшие филантропические организации — Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ) (1797 год) и Императорское Человеколюбивое общество (1802 год), администрирование которых находилось в системе государственных органов, однако сами благотворительные заведения имели смешанное финансирование — частично из казны, частично за счет частных пожертвований.
Деятельность Ведомства учреждений императрицы Марии началась в 1797 году, когда согласно именному указу императора Павла I его супруга Мария Федоровна взяла под свое попечение Московский и Петербургский Воспитательные дома (открытые в 1763 и 1766 годах), коммерческое училище и ряд других заведений. За 120 лет существования (1797–1917 годы) сеть благотворительных учреждений ВУИМ постоянно увеличивалась, и в 1909 году их число достигло 1192.
Благотворительная помощь ВУИМ распространялась на нуждающихся всех возрастов, на здоровых, больных и страдающих различными физическими недостатками (слепых, глухонемых). Призреваемым предоставляли пропитание, проживание, обучение или выдавали денежные пособия. Благодаря личному покровительству и участию членов августейшей фамилии Ведомство учреждений императрицы Марии заняло выдающееся место в истории помощи бедным в России.
В первой трети XIX века заведения ВУИМ содержались за счет личных средств императриц (около 50%), казенной субсидии и частных пожертвований. По данным на 1 января 1905 года, общая сумма капиталов Ведомства учреждений императрицы Марии составила 128 миллионов рублей. Доходы в 1904 году достигли 24 миллионов рублей, при этом 18% доходов давала казенная субсидия, которая составляла 4,3 миллиона рублей. Эта субсидия фактически целиком обеспечивала содержание 440 сиротских приютов и свыше 80 домов престарелых.
Важным источником финансирования была предоставленная властью привилегия, так называемая карточная монополия — с каждой колоды игральных карт русского производства и привозимых из-за границы взималась сумма от 5 копеек (по указанию Екатерины II 1765 года) до 30 копеек (по закону 1868 года), и все эти деньги передавались на содержание Воспитательного дома.
Еще одним существенным источником дохода ВУИМ были также передаваемые из казны так называемые сборы с увеселений. Благодаря настойчивости возглавлявшей ведомство императрицы Марии Федоровны (супруги императора Александра III и матери императора Николая II) с 20 октября 1892 года со всех платных публичных зрелищ и увеселений в Российской империи к цене билета зрители стали уплачивать дополнительно небольшие суммы — 2 копейки для билетов дешевле 50 копеек, 5 копеек для билетов стоимостью от 50 копеек до 1 рубля, 10 копеек для билетов дороже 1 рубля. Эти деньги направлялись на поддержку сиротских приютов, больниц и богаделен ВУИМ. Сбор давал 1–1,5 миллиона рублей ежегодно.
Еще один крупнейший благотворительный институт Российской империи — Императорское Человеколюбивое общество, возникло в 1802 году в Петербурге.
Постоянная финансовая поддержка Человеколюбивому обществу осуществлялась из казны. «Всемилостивейше» жаловались 100 тысяч рублей ежегодно. Конкретные поступления «от щедрот Монарших» (как официально именовалась эта статья в документах) составили в период с 1816 по 1914 год сумму 9,1 миллиона рублей.
Эти суммы обеспечивали стабильное существование Человеколюбивого общества и подведомственных ему благотворительных заведений, особенно в первой половине XIX века. В начале 1820-х годов частные пожертвования составляли около 20%, а государственная субсидия — 80%, в 1845 году — 42 и 58%. Таким образом, к середине столетия приток частных пожертвований сравнялся с вливаниями из государственного казначейства, а в последующий период частные филантропические вклады стали превосходить казенную субсидию.
К 1913 году Человеколюбивое общество объединяло 274 благотворительных заведения в 37 губерниях. Общая сумма капиталов составляла более 32 миллионов рублей, а годовой бюджет за 1912 год исчислялся 3,5 миллиона рублей. В 1909 году на попечении всех благотворительных заведений общества находилось 710,3 тысячи лиц обоего пола. В том числе в Петербургском и Московском Воспитательных домах призревалось соответственно 26,4 тысячи и 26 тысяч питомцев. В больницах, родовспомогательных заведениях и клиниках получили помощь 54,5 тысячи стационарных и 550 тысяч амбулаторных больных.
Российское общество Красного Креста: филантропия быстрого реагирования
Российское общество Красного Креста было основано в 1867 году с целью помощи населению во время народных бедствий. В его организации доминировало общественное начало: «Везде, где найдется пять человек, готовых послужить Красному Кресту, они могут открыть местный комитет, хотя все-таки не иначе как с разрешения губернатора», — гласил устав. В губернских городах управления Красного Креста открывались при наличии 30 сочувствующих лиц, готовых платить членские взносы в размере 5–10 рублей в год.
Созданный первоначально как организация общественной помощи населению во время войн, Красный Крест на деле стал осуществлять постоянное участие «во всех несчастиях, постигающих людей, начиная с самых обыденных и мелких, каковыми являются единичные заболевания, и кончая большими стихийными, каковы голод, эпидемии, землетрясения, пожары». На 1 января 1911 года в Российском обществе Красного Креста состояло: 47 комитетов и 106 общин сестер милосердия, 76 больниц, 102 амбулатории, 13 приемных покоев, 5 санаториев, 3 родильных дома, а также приюты для увечных воинов, общежития, школы, дома призрения для взрослых и детей — всего с органами управления 888 учреждений. Капиталы общества на 1 января 1914 года составляли 44,6 миллиона рублей (в деньгах и ценных бумагах, недвижимости, инвентаре).
Благодаря активности императрицы Марии Федоровны Российскому обществу Красного Креста было предоставлено в качестве привилегии право получения из казны сбора с заграничных паспортов и сбора с проезжающих по железным дорогам пассажиров (два этих сбора в сумме давали 2,54 миллиона рублей, или 26,4% доходов, по данным 1913 года). Для сравнения: огромные пожертвования от частных лиц Красному Кресту составили в этом же году более 1,6 миллиона рублей (20,9% дохода).
Приведенные факты показывают, что в истории российской благотворительности помощь из казны сыграла решающую роль в период становления крупных благотворительных ведомств. Однако на протяжении XIX столетия неуклонно росла роль частных пожертвований — увеличивалось количество зажиточных и небогатых сострадательных граждан, которые передавали денежные средства и вещи различным филантропическим институциям.
