Анатолий Владимирович ГУРЬЕВ, ведущий специалист-эксперт (юрисконсульт) юридического отдела ОПФР по Волгоградской области
Статья посвящена анализу положений постановления Конституционного суда РФ от 26 февраля 2018 года № 10-П, принятого в целях разграничения институтов неосновательного обогащения и возмещения убытков для выбора надлежащего способа защиты права государственной собственности при взыскании территориальным органом Пенсионного фонда РФ излишне выплаченных денежных средств, составляющих пенсионное обеспечение.
Общим для институтов неосновательного обогащения (кондикционные обязательства) и причинения вреда (деликтные обязательства, включая возмещение убытков) является взыскание денежных средств с лица, чьи действия (бездействие) привели к неправомерному выбытию указанного имущества из законного владения управомоченного лица. Кроме того, согласно правовой позиции, высказанной еще ВАС РФ, при наличии определенных условий требование из неосновательного обогащения может быть заявлено и в случае причинения вреда[1]. В то же время они обладают весьма яркой палитрой различий, которые исключают их смешение и путаницу.
Базовой нормой, регулирующей общественные отношения в сфере взыскания убытков, является статья 15 Гражданского кодекса. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). При этом Верховный суд РФ определил, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права[2].
Презумпция вины
Соответственно, основанием для взыскания убытков является совершение правонарушения обязанным лицом. Исходя из системного толкования положений постановления Пленума Верховного суда РФ от 23 июня 2015 года № 252 и постановления Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2016 года № 7[3], необходимо доказать наличие совокупности следующих элементов, образующих состав гражданского правонарушения:
противоправное поведение (действие или бездействие);
наличие у потерпевшей стороны имущественных потерь (убытки);
прямая причинная связь между противоправным поведением и имущественными потерями;
вина правонарушителя.
Недоказанность наличия хотя бы одного из указанных элементов является основанием для отказа в удовлетворении иска о взыскании убытков.
Представляется, что процесс доказывания наличия причинной связи между правонарушением и убытками является самым трудоемким. В этой связи Верховный суд РФ обращает внимание на то, что при установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.
Бремя доказывания наличия первых трех элементов возлагается на потерпевшую сторону. В свою очередь, на правонарушителя возлагается обязанность доказать отсутствие своей вины. Иными словами, в отличие от уголовного и административного законодательства в данном случае существует презумпция вины (умысел или неосторожность) правонарушителя (статья 401 ГК РФ). При этом он вправе доказывать отсутствие и иных элементов состава гражданского правонарушения (например, представить доказательства существования иной причины возникновения убытков). Следует отметить, что необходимой предпосылкой для взыскания убытков является наличие правоотношения между сторонами.
Правонарушение — не условие
Совсем иные порядок взыскания и процедура доказывания складываются вокруг института неосновательного обогащения. Исходя из смысла статьи 1102 ГК РФ, неосновательное обогащение представляет собой приобретение (сбережение) имущества одним лицом (приобретателем) без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований за счет другого лица (потерпевшего). При этом представляется, что такие основания (кауза) приобретения или сбережения имущества соотносятся с основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей, которые перечислены в статье 8 ГК РФ. Иными словами, приобретение лицом какого-либо имущества должно опосредоваться наличием юридического факта (или фактического состава), предусмотренным действующим правовым регулированием. Из данного обстоятельства следует, что для взыскания неосновательного обогащения истцу необходимо доказать факт приобретения или сбережения имущества за счет истца, отсутствие оснований для такого сбережения и размер неосновательного обогащения.
В отличие от возмещения убытков взыскание неосновательного обогащения является не видом юридической ответственности, а способом защиты нарушенного права собственности на выбывшее из законного владения имущества. Указанный тезис полностью коррелирует с пунктом 2 статьи 1102 ГК РФ, согласно которой правила о взыскании неосновательного обогащения применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли. Иными словами, необязательно должно иметь место правонарушение со стороны приобретателя имущества, что в отличие от порядка взыскания убытков исключает обязанность доказать наличие состава гражданского правонарушения. Кроме того, одним из последствий гражданско-правовой ответственности являются имущественные потери у правонарушителя, в то время как взыскание неосновательного обогащения такие потери исключает.
Таким образом, подводя предварительные итоги, отметим следующие важные моменты. Во-первых, необходимым условием для взыскания убытков, в отличие от неосновательного обогащения, является наличие правонарушения и, как следствие, необходимость доказывания наличия состава правонарушения. Во-вторых, основанием для взыскания неосновательного обогащения, в отличие от убытков, является сбережение имущества со стороны приобретателя за счет неправомерной имущественной потери со стороны потерпевшего. И в-третьих, как следствие из первых двух тезисов, неосновательное обогащение взыскивается непосредственно с приобретателя имущества вне зависимости от того, результатом чьих действий стало такое обогащение.
Гражданин не виноват
Однако в свете недавних разъяснений Конституционного суда РФ в контексте выплаты пенсии по инвалидности представленная конструкция выглядит не так уж монументально. Конституционный суд РФ 28 февраля 2018 года принял постановление № 10-П[4], поставившее точку в вопросе о том, подлежит ли взысканию с гражданина переплата страховой пенсии по инвалидности и ежемесячной денежной выплаты, назначенные на основании признанной недействительной справки учреждения медико-социальной экспертизы (в частности, когда эта справка признана недействительной из-за формальных (процедурных) нарушений).
В приведенном постановлении рассматривается ситуация, когда гражданину на основании представленных им справок об установлении инвалидности назначается страховая пенсия по инвалидности и иные предусмотренные пенсионным законодательством выплаты. Однако после признания указанных справок недействительными у гражданина налицо образование стандартной конструкции неосновательного обогащения, которое по общему правилу подлежит взысканию.
Обязанность по взысканию соответствующих переплат пенсии возлагается на территориальный орган Пенсионного фонда РФ, который производит соответствующие выплаты. Квалифицируя указанную ситуацию как неосновательное обогащение, территориальный орган обращается в суд с иском непосредственно к гражданину.
Тем не менее ГК РФ содержит норму, согласно которой не подлежат взысканию в качестве неосновательного обогащения денежные суммы (включая пенсии), предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки (статья 1109 ГК РФ). Соответственно, при взыскании с гражданина переплаченных сумм пенсий помимо установления фактов приобретения или сбережения имущества за счет истца, отсутствия оснований для такого сбережения и размера неосновательного обогащения необходимо доказать факт недобросовестности со стороны получателя пенсионных выплат.
Как отмечает Конституционный суд РФ, при установлении факта недобросовестности гражданина, судебные инстанции ссылаются на то, что «изложенные в апелляционной жалобе доводы об отсутствии вины и недобросовестности… несостоятельны, поскольку для назначения соответствующих выплат были представлены справки об установлении инвалидности, полученные с нарушением законной процедуры проведения медико-социальной экспертизы (отсутствие заявления о проведении экспертизы, а также направления на экспертизу по установленной форме)». Вместе с тем Конституционный суд РФ обратил внимание на то, что «возложение на гражданина, проходящего медико-социальную экспертизу по направлению медицинской организации, пенсионного органа или органа социальной защиты либо без направления, по собственной инициативе, ответственности при нарушении работниками учреждения медико-социальной экспертизы процедуры принятия решения означало бы, по существу, вменение ему в обязанность контролировать их действия, притом что в рамках легальной процедуры проведения такой экспертизы он не может оказать влияние на принятие соответствующим учреждением того или иного решения». Подводя итог, Конституционный суд РФ указал, что хотя приобретенные гражданином указанные денежные средства и являются неосновательным обогащением, однако «возложение на гражданина обязанности возвратить полученные с момента вынесения соответствующего решения денежные средства, обусловленной выявлением лишь формальных (процедурных) нарушений порядка признания гражданина инвалидом, допущенных учреждением медико-социальной экспертизы, при отсутствии установленных фактов недобросовестности (противоправности) со стороны самого заинтересованного лица, приводило бы к нарушению баланса публичных и частных интересов в пенсионной сфере».
Чтоб не нарушить публичные интересы
На первый взгляд может сложиться впечатление, что государство в лице Пенсионного фонда РФ после выплаты соответствующих сумм на основании недействительных медицинских справок лишается возможности возвратить их в государственную собственность. Данное обстоятельство может привести к «нарушению публичных интересов в сфере пенсионного обеспечения, конституционных прав и свобод других граждан — участников системы пенсионных отношений, основанной на началах всеобщности и солидарности», с тем учетом, что указанные потери не предусмотрены ежегодно утверждаемым бюджетом Пенсионного фонда РФ. Данное утверждение обусловлено и тем, что в анализируемом постановлении прямо не предлагаются механизмы такого взыскания.
Однако Конституционный суд РФ со ссылкой на соответствующие нормы права говорит, что учреждение медико-социальной экспертизы несет ответственность как за существо принятого решения, так и за соблюдение предусмотренного законом порядка признания граждан инвалидами, включая проверку представления необходимых для проведения экспертизы документов. При этом его решение о признании гражданина инвалидом, оформленное справкой об установлении инвалидности, является обязательным для исполнения органами государственной власти, органами местного самоуправления и организациями независимо от организационно-правовых форм и форм собственности.
Частью 2 статьи 28 Федерального закона от 28 декабря 2013 года № 400‑ФЗ «О страховых пенсиях» установлено, что в случае, если представление недостоверных сведений или несвоевременное представление сведений, предусмотренных частью 5 статьи 26 настоящего закона, повлекло за собой перерасход средств на выплату страховых пенсий, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии), виновные лица возмещают Пенсионному фонду РФ причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством РФ. Данная бланкетная норма отсылает непосредственно к гражданскому законодательству.
Следовательно, требование о взыскании потерь Пенсионного фонда РФ может быть предъявлено в данном случае к соответствующей организации медико-социальной экспертизы. А значит, можно сделать вывод о том, что процесс взыскания денежных средств подпадает под алгоритм взыскания убытков с необходимостью установления состава гражданского правонарушения. Одновременно с этим меняется и судебная подведомственность рассмотрения таких исковых требований Пенсионного фонда РФ (от судов общей юрисдикции к арбитражным судам). Получается весьма интересная ситуация, когда имеется факт неосновательного обогащения, но при этом денежные средства взыскиваются с третьего лица в виде возмещения убытков.
Обязательно к применению
Полагаем, что рассмотренное постановление Конституционного суда РФ отвечает основам формальной логики, а также принципам социального и правового государства, согласно которым взыскание должно производиться с того лица, чьи действия, результатом которых стал перерасход государственных денежных средств, не соответствуют принципу добросовестности. Обращаем внимание на то обстоятельство, что согласно статье 6 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» решения Конституционного суда РФ обязательны к исполнению на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Соответственно, проанализированное постановление должно применяться территориальными органами ПФР, в том числе при подготовке и предъявлении соответствующих исковых заявлений в судебные инстанции.
Поэтому представляется, что в целях полноценного соблюдения баланса публичных и частных интересов, а также экономии временных и финансовых ресурсов еще на досудебной стадии необходимо проводить соответствующие мероприятия по сбору необходимых доказательств наличия признаков недобросовестности у всех заинтересованных лиц. Это в конечном итоге обеспечит предъявление иска к надлежащему ответчику и возвращение в собственность государства излишне уплаченных денежных средств.
Необходимо вернуть
Гражданским законодательством установлено общее правило, которое говорит о том, что неосновательное обогащение подлежит возврату. Это правило было сформулировано дореволюционным русским цивилистом Г. Ф. Шершеневичем: «Никто не должен обогащаться в ущерб другому»*. Помимо этого, потерпевшему возвращаются (возмещаются) все доходы, которые приобретатель имущества извлек или должен был извлечь с того времени, когда он узнал или должен был узнать о неосновательном обогащении (пункт 1 статьи 1107 ГК РФ).
* См.: Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 523.
[1] Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 года № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении».
[2] Постановление Пленума Верховного суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
[3] Постановление Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2016 года № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств».
[4] Постановление Конституционного суда РФ от 26 февраля 2018 года № 10-П «По делу о проверке конституционности статьи 7 Федерального закона “О социальной защите инвалидов в Российской Федерации”, пунктов 1 и 2 статьи 25 Федерального закона “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”, статей 1102 и 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Н.Н. Горностаевой».
