Переход от Федерального закона № 131‑ФЗ[1] к Федеральному закону № 33‑ФЗ[2] ознаменовал ряд структурных изменений в организации местного самоуправления. Новые условия функционирования одного из уровней публичной власти ставят перед муниципальным сообществом множество вопросов. Одни из них — как изменится структура компетенций органов местного самоуправления и как должна измениться работа глав муниципальных образований.
Александр Алексеевич Шахов, старший преподаватель кафедры государственного и муниципального управления ФГБОУ ВО «Государственный университет управления»
Требование принятия Закона № 33‑ФЗ было мотивировано хроническим состоянием нехватки финансовых средств у бюджетов муниципальных образований и, следовательно, невозможностью достижения и/или недостаточностью эффективности публичного управления. Способом решения этих проблем федеральный законодатель избрал расширение дискреции субъектов РФ при организации местного самоуправления, что теоретически согласуется с федеративным порядком организации публичной власти в нашем государстве. Теоретически, поскольку основные инструменты по разграничению компетенции между уровнями публичной власти остаются у федерального центра (сказывается предыдущий негативный опыт становления субъектов РФ).
Категория неизменных вопросов
Закон № 33‑ФЗ представляет собой комплекс категорий, которые являются одними из самых значимых предпосылок организации местного самоуправления для каждого отдельно взятого субъекта РФ. Так, к категории неизменных вопросов относятся положения, которые остаются стабильными на протяжении многих десятилетий. Это, например, разграничение основополагающих терминов и наличие неприкосновенного перечня вопросов местного значения.
Во-первых, несмотря на сохранение практически прежнего наименования, Закон № 33‑ФЗ не ставит перед собой вопрос о разрешении проблемы разграничения базовых терминов. Все еще затруднительно отделить такие понятия, как «компетенция» (разделение труда и ответственности между уровнями власти), «сфера ведения» (область общественной жизни) и «полномочия» (права и обязанности, конкретные правовые средства). Федеральный законодатель предлагает субъектам РФ самостоятельно проводить границу при распределении публичных дел, что сохраняет проблему правовой неопределенности.
Статья 32 Закона № 33‑ФЗ, в которой говорится о полномочиях органов местного самоуправления, подразумевает не конкретные правовые средства, а сферы общественной жизни (предмет ведения), включающие более значимое количество правовых возможностей органов местного самоуправления. Так, в случае обращения к пункту 4 части 1 статьи 32 Закона № 33‑ФЗ[3] элемент компетенции включает в себя применение таких полномочий, как приобретение, отчуждение имущества, передача во временное владение и (или) пользование физическим и юридическим лицам, совершение иных сделок[4]. Однако большинство из законодательных положений не обладают подобными корреспондирующими нормами.
В этом случае сохраняется актуальность обращения субъектов публичной власти к правовым позициям Конституционного суда РФ и судебной практике иных федеральных судов. Как отмечает доцент кафедры конституционного и муниципального права МГУ им. М. В. Ломоносова О. И. Баженова, от того, каким образом субъекты РФ распорядятся своими «переходными» возможностями... во многом зависит не только дальнейшая судьба Закона № 33‑ФЗ, но будущее местного самоуправления в России в целом[5].
Полная версия статьи доступна подписчикам журнала «Бюджет»
Оформить подписку Войти
Поделиться:
