Непосредственным поводом для общения с директором Института народнохозяйственного прогнозирования РАН академиком Виктором Викторовичем ИВАНТЕРОМ стал международный конкурс для молодых ученых «Евразийская интеграция. Проблемы и перспективы». Награждение его победителей состоялось недавно в посольстве РФ в Минске. Но круг тем, затронутых в интервью, оказался гораздо шире.
Виктор Викторович, вы общаетесь с молодыми учеными, близко наблюдаете то, что происходит в сфере экономического образования. Можно ли сказать, что отношение молодежи к экономической науке сегодня меняется? Что отличает современное поколение молодых ученых-экономистов, только начинающих научную карьеру, от, например, ученых вашего поколения? Или молодых людей, пришедших в науку в
— Должен сразу сказать, что в
Первые признаки улучшения ситуации появились в начале
При этом я бы не стал говорить, что нынешняя научная молодежь как-то принципиально отличается от научной молодежи прошлых лет. Для них также характерна прежде всего исследовательская любознательность. Им тоже интересно заниматься в первую очередь наукой, общаться с коллегами, получать новые исследовательские результаты и только во вторую очередь думать о материальных вещах. Мы, естественно, этому очень рады.
Справка БюджетаВиктор Викторович ИВАНТЕРРодился 14 ноября 1935 г. в Москве. В 1958 г. окончил Московский государственный экономический институт, затем аспирантуру Московского института народного хозяйства. Работал в Институте электронных управляющих машин, Институте экономики РАН и Центральном экономико-математическом институте РАН. Заведовал кафедрами национальной экономики в РЭА им. Г. В. Плеханова, анализа и прогнозирования национальной экономики МФТИ, социально-экономического прогнозирования в Государственном университете управления. С 1997 г. — директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Академик РАН, доктор экономических наук, профессор Московской школы экономики МГУ, председатель экспертного совета ВАК России по экономике. |
— Чем вызван нынешний интерес к евразийской интеграции? Какими объективными процессами, происходящими в обществе? Это следствие политических решений или что-то еще?
— В основе стремления к евразийской интеграции лежит все-таки экономика. Все три государства — участника Таможенного союза и Единого экономического пространства нуждаются в новом поле для развития, в новых рынках сбыта для своей продукции. И экономическая интеграция такую возможность создает — недаром темпы роста взаимной торговли Беларуси, Казахстана и России в целом заметно опережают темпы роста их внешней торговли с третьими странами.
Кроме того, экономическая интеграция ведет к общему снижению издержек в экономиках стран-участниц за счет снижения или даже обнуления таможенных тарифов, уменьшения расходов времени и денег на пограничные и прочие бюрократические формальности. Ну и за счет синергии, которая возникает благодаря выстраиванию новых цепочек в рамках технологической кооперации, реализации совместных инвестиционных проектов, согласованной деятельности на рынках третьих стран и так далее.
Также способствуют интеграции сохранение старых, еще советского периода, производственных и гуманитарных связей, наличие близких или совпадающих технических нормативов и регламентов, общие подходы к образованию и профессиональной подготовке, единое языковое пространство и многое другое. Политика в данном случае идет за экономикой.
— Хотелось бы услышать вашу оценку международного конкурса для молодых ученых «Евразийская интеграция: проблемы и перспективы». Чего вы ожидаете от него в перспективе — для России, для ее науки и экономики?
— Во-первых, молодых ученых мы должны поддерживать для того, чтобы научные работники не исчезли как класс. Повторю, что с начала
Во-вторых, от конкурса может быть и содержательная польза. Вы знаете, что сохраняется множество неисследованных проблем в части изучения эффектов интеграции, разработки сценарных прогнозов интеграции, оценки возможных рисков и так далее. При этом текущие объемы финансирования подобных исследований, мягко говоря, не поражают воображения. Поэтому конкурс — отличная возможность подключить к этим исследованиям гораздо более значительные интеллектуальные силы и получить качественные научные результаты.
— Не слишком ли большие надежды возлагают на евразийскую интеграцию здесь, в России? Другие государства постсоветского пространства четко блюдут прежде всего свои интересы, стараются придерживаться своего пути развития.
— Ну допустим, нынешние события на Украине заставляют усомниться в том, что постсоветские страны всегда четко блюдут свои экономические интересы. Часть тамошних политиков на удивление легко отказалась от заведомо выигрышной для их страны экономической интеграции на постсоветском пространстве в пользу заведомо проигрышной попытки вступить в экономическую ассоциацию с Европой. Европа же фактически потребовала от Украины сдать свои рынки и уполовинить свою социальную сферу. И плюс к тому Украина еще потеряет свои позиции на рынках Таможенного союза, так как введение дополнительных пошлин на ее продукцию в России, Беларуси и Казахстане будет неизбежным. И все это в обмен на общие декларации и обещания, не подкрепленные никакими конкретными экономическими обязательствами со стороны Европы.
Что касается России, то мы не видим никаких особых жертв с ее стороны. Экономическая интеграция не является игрой с нулевой суммой, где кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Наоборот, по нашим подсчетам, от экономической интеграции в рамках ТС и ЕЭП выигрывают все. И если выигрыш Беларуси и Казахстана будет больше в процентном выражении (соответственно до 15 процентов ВВП и до 4 процентов ВВП к 2030 году), то выигрыш России будет наибольшим в абсолютном выражении (до 600 миллиардов долларов за период
— Экономика общественного сектора как предмет мало знакома российским студентам. В то же время в нашей стране госсектор достаточно велик и желающих работать в этой сфере хватает. Как можно исправить ситуацию?
— Я скажу банальную вещь: прежде всего надо платить хорошую зарплату преподавателям. И тогда через какое-то время у нас будет достаточно специалистов, которые будут читать качественные курсы по экономике общественного сектора и напишут для этих курсов хорошие учебники. Конечно, это произойдет не мгновенно. Но если не платить преподавателям достойные деньги, этого не произойдет никогда. И в этом смысле позиция некоторых чиновников Министерства образования, что, мол, пусть сначала начнут хорошо и много преподавать, а потом мы поднимем зарплату, — абсолютно неконструктивна. Если все пойдет так, как они хотят, талантливая молодежь просто не захочет идти в преподаватели. Кого прельстят нынешние копеечные доходы? Они лучше в бизнес уйдут.
Иными словами, некоторое время нам придется платить высокую зарплату всем — и хорошим, и плохим преподавателям. Это будет естественной и неизбежной расплатой за наши ошибки прошлых лет. Но зато потом ситуация с преподаванием резко улучшится — за счет притока талантливой молодежи.
|
КОРОТКО
|
— Есть ли смысл при обучении студентовэкономистов, да и повышении квалификации управленцев опираться на уже имеющийся зарубежный опыт? Или надо искать какой-то свой, особый путь?
— Конечно, надо и зарубежный опыт использовать, и про особенности российской экономики не забывать студентам рассказывать. Беда в том, что и то, и другое у нас преподается не лучшим образом. И дело здесь не только в упомянутой выше низкой зарплате профессоров и преподавателей.
Можно, например, говорить о том, что и во всем мире, и в России студентам-экономистам, как правило, читают макроэкономические курсы, которые весьма приблизительно описывают процессы, происходящие в современной экономике. Это не вина преподавателей, это вина теоретиков так называемого мейнстрима (англ. mainstream — «основное течение». — Прим. ред.) в экономической науке2. При этом влияние на университетские курсы альтернативных теорий, часть из которых более адекватно описывает реальную экономику, по-прежнему невелико.
Кроме того, меня категорически не устраивает, как в нашей стране устроен процесс приглашения на работу зарубежных профессоров и исследователей. Бюрократические правила в этой сфере безо всяких преувеличений безумны! И если университеты хоть и с огромным трудом, но все-таки могут взять на работу иностранного преподавателя, то мы — исследовательские институты — такой возможности лишены практически полностью. Ну нет у нас административных и финансовых возможностей ежегодно выбивать все эти квоты, лицензии и прочие разрешения и платить за них немалые деньги. При этом нашим иностранным коллегам также весьма непросто получить рабочую визу в Россию. И как в этих условиях принимать во внимание зарубежный опыт?
Подготовил А. В. БОРИСОВ
