Прошло более двух лет с тех пор, как Россия была принята во Всемирную торговую организацию. При этом весь 2014 год прошел под влиянием охлаждения отношений России с ключевыми внешнеторговыми партнерами. Мы попросили генерального директора Центра международной торговли Владимира Юрьевича САЛАМАТОВА подвести некоторые итоги членства России в ВТО, а также высказать свое мнение о перспективах Евразийского экономического союза.
— Владимир Юрьевич, существуют различные оценки влияния членства в ВТО на российскую экономику. В какой мере оправдываются надежды и опасения, связанные с присоединением к этой организации?
— Два года назад присоединение к ВТО у представителей ряда отраслей, особенно у сельхозпроизводителей, действительно вызывало опасения. Ведь членство в ВТО определяет для каждой страны в первую очередь условия, на которых иностранные товары и услуги будут поставляться на ее внутренний рынок. Поэтому многие боялись, что снижение тарифной защиты, отмена многих протекционистских мер не позволят им выдержать конкуренцию с импортом. Однако с учетом того что в ходе переговоров по присоединению к ВТО Россия отстояла многие защитные и протекционистские меры для наших производителей, ничего ужасного для внутреннего рынка не произошло.
По итогам первого года участия России в ВТО Центр международной торговли (ЦМТ) совместно с ТПП подготовил исследование «Стратегии российского бизнеса в условиях ВТО». Наши расчеты показали, что снижение средневзвешенного уровня тарифной защиты с 9,6 процента до уровня связывания в 7,6 процента привело к росту импорта в среднем всего лишь на 2,5 процента. Конечно, есть отрасли, где рост был существенным — например, в молочной промышленности к августу 2013 года импорт увеличился на 21,1 процента. Рост импорта наблюдался и по товарам легкой промышленности. Но в то же время сокращался импорт зерна, говядины, мяса птицы. Главное, что 86 процентов опрошенных нами компаний заявили, что присоединение к ВТО не повлияло на их деятельность. Сложности испытали 13 процентов опрошенных, а один процент респондентов уже ощутили выгоду от присоединения к ВТО.
Наш новый анализ, уже двухлетних итогов присоединения России к ВТО, представленный на недавно проведенной нами совместно с газетой «Ведомости» конференции «Россия в ВТО: два года участия», показал, что за это время объем импорта сократился на 0,3 процента. Основное снижение приходится на второй год — 2,6 процента. Конечно, в этой цифре отражаются и причины, не связанные с ВТО: введение санкций западными странами и наших ответных мер в виде ограничения импорта продовольствия.
Но посмотрим на экспорт. По нашим данным, в целом объемы экспорта после присоединения к ВТО увеличились на 1,8 процента. Вроде бы немного, но если смотреть по отраслям, то есть прорывные направления. Например, за два года участия России в ВТО на 16 процентов увеличился экспорт по группе «машины и оборудование». Это очень важно для нас, так как перед государством и бизнесом стоит задача по увеличению доли товаров с высокой добавленной стоимостью в экспорте. Экспорт минеральных ресурсов увеличился на 2 процента, продовольствия — на 5 процентов, одежды и обуви — на 26 процентов. Правда, экспорт металлов снизился на 3 процента, химической продукции — на 10 процентов.
— То есть все-таки можно говорить о позитивных результатах?
— Радикальные изменения в первые два года участия в ВТО почувствовать трудно. Тем более что все законодательство к моменту присоединения было приведено в соответствие с правилами ВТО, то есть для предприятий уже созданы на рынке хорошие конкурентные условия. Получить ощутимый результат можно в течение
Ведь самое главное, что дает ВТО, — это стабильность, предсказуемость и прозрачность условий ведения бизнеса внутри страны и за рубежом, это получение равных конкурентных условий доступа на рынки стран — членов ВТО, повышение привлекательности нашей страны в глазах инвесторов. Наконец, это получение права на равных участвовать в обсуждении всех вопросов торговых отношений и, самое главное, получение права голоса на площадке органа по разрешению споров. Сегодня мы сами инициировали уже два спора, успешно защищаемся в спорах, которые идут против нас.
Напомню, что к моменту присоединения к ВТО российские компании постоянно наталкивались на различные торговые барьеры (их было около 80). Это и квоты, и технические требования, и сборы. Применялись и антидемпинговые меры, например против продукции нашей металлургической промышленности. Теперь же мы имеем возможности полноценно защищать свои интересы и интересы нашего бизнеса на площадке ВТО. Все это еще больше мотивирует производителей работать на главный ожидаемый результат — повышение конкурентоспособности отечественной промышленности и, следовательно, рост экономики.
— Как вы оцениваете экспортный потенциал российского бизнеса с учетом возможностей, открывающихся в рамках ВТО?
— Экспортный потенциал очень высокий, особенно у малого и среднего бизнеса. Пока что из общего количества наших хозяйствующих субъектов (а это 7,5 миллиона организаций и учреждений) лишь один процент осуществляет экспорт своей продукции на международный рынок. Эта цифра абсолютно не соответствует нашему потенциалу.
Конечно, у нас есть крупные предприятия-экспортеры, у нас есть экспортно ориентированные отрасли, занимающие существенную долю мирового рынка. Так, на мировом рынке наиболее конкурентоспособными отраслями нашей промышленности являются производство кокса и нефтепродуктов, а также металлургия. Например, по никелю необработанному на долю России приходится 28 процентов, по чугуну передельному — около 30 процентов, полуфабрикаты из железа и нелегированной стали занимают 23 процента мирового рынка, алюминий необработанный и проволока медная — по 14 процентов. Есть отрасли со средней конкурентоспособностью — например, деревообрабатывающая, а также целлюлозно-бумажное и химическое производство. Тем не менее на рынке удобрений на долю России приходится 15 процентов. Неплохую конкурентоспособность в своих нишах показывают пищевые производства и производство транспортных средств.
Однако значительна и доля отраслей с низкой конкурентоспособностью на внешних рынках и высокой долей импорта на внутреннем рынке. Например, доля импорта в производстве одежды и обуви доходит до 70 процентов. Тот факт, что мы покупаем импортную одежду, наверное, не столь страшен. Более серьезно то, что большое количество машин и оборудования, электрооборудования и оптического оборудования, транспортных средств нам приходится импортировать. Это касается и нефтедобывающей отрасли. Есть виды оборудования, например турбины, котельное оборудование, где объем импорта у нас доходит до 80 процентов.
Конечно, и в машиностроении есть очень конкурентоспособная продукция. Например, ядерные реакторы и топливные элементы, у которых доля в мировом экспорте — 20,9 процента. Но в основном доля продукции нашего гражданского машиностроения на мировом рынке не превышает
— Существует ли дефицит механизмов поддержки экспорта?
— В первую очередь в мерах по поддержке экспорта нуждаются именно средние и малые предприятия. За последние годы государство приняло ряд важных мер. Речь идет, например, о снятии излишних административных и таможенных барьеров для экспортеров, об облегчении им доступа к кредитным и финансовым ресурсам. Для поддержки экспорта было создано агентство экспортных гарантий ЭКСАР, которое за три года своего существования выделило на поддержку экспорта 200 миллиардов рублей гарантий. Сейчас правительство собирается расширить меры по поддержке экспорта. Для этого в федеральном бюджете на
Зачастую определяющую роль в повышении экспортного потенциала играет снятие избыточных административных барьеров. В сентябре 2014 года на совместной конференции ЦМТ и «Коммерсанта», посвященной конкурентоспособности российского бизнеса на международных рынках, глава «Северстали» А. А. Мордашов приводил конкретные примеры того, как наши экспортные процедуры способны снизить конкурентоспособность российских предприятий. В развитых странах, по оценкам ОЭСР, административные издержки при выводе товара на внешний рынок составляют примернодесять процентов его стоимости. У нас получается намного больше. Например, при экспорте через морские порты с учетом работы не только таможни, но и контролирующих органов надо заполнить 77 бумажных документов в
Два года назад ЦМТ запустил собственный проект «Россия в ВТО». В рамках этого проекта мы уже провели в Москве и регионах не один десяток семинаров-тренингов для руководителей федеральных и региональных ведомств, представителей бизнеса по практическому применению правил ВТО. Мы все это делаем в партнерстве с ведущими вузами — МГИМО, РАНХиГС, ВАВТ. В осеннем семестре 2013 года в МГИМО мы организовали новый учебный курс «Глобальный бизнес в условиях ВТО» для слушателей программы второго высшего образования. На сайте специального проекта (wto.wtcmoscow.ru) размещаем свои аналитические материалы, новости ВТО и международной торговли, наши комментарии, на еженедельной основе эксперты проекта комментируют события в сфере международной торговли.
— Развивая тему конкурентоспособности российских товаров, скажите, что изменит в этом раскладе серьезное ослабление рубля, которое мы наблюдаем в последние месяцы?
— Сейчас национальный товаропроизводитель получил дополнительный шанс. При присоединении к ВТО мы весьма существенно снизили ввозные таможенные пошлины по некоторым видам продукции. Это усилило конкуренцию между импортными и нашими товарами, которые зачастую проигрывают не по качеству, а лишь из-за упаковки или логистики.
Так как платежеспособный спрос на территории РФ имеет в обозримом будущем серьезные ограничения, снижение курса рубля по отношению к ведущим мировым валютам создает серьезную дополнительную защиту от импорта. Но такое значительное снижение курса не должно стать поводом для расслабленности отечественного производителя. Наоборот, это еще один стимул для повышения собственной конкурентоспособности, совершенствования производства и создания продукции, которую будут покупать не только в Таможенном союзе, но и на экспортных рынках. Для этого дополнительные доходы, связанные с падением импорта, нужно не проедать, а пускать на снижение издержек производства — на повышение энергоэффективности, производительности труда, которая у нас в
— Сейчас довольно популярна тема импортозамещения. Обсуждаются разные идеи: повысить пошлины по ряду товаров до максимально допустимых в рамках ВТО ставок, ввести дополнительные ограничения на импорт в рамках госзакупок и так далее. Велико ли у российского правительства пространство для маневра в части введения новых ограничений и преференций для стимулирования внутреннего производства?
— В вопросе импортозамещения я абсолютно солидарен с подходом министра торговли ЕЭК А. А. Слепнева: цель не импортозамещение как таковое, а создание продукции, конкурентоспособной на внутреннем и внешних рынках. Замещать что-либо устаревшей или нерентабельной продукцией не имеет смысла.
Что касается идеи повышения пошлин. Результат анализа последствий присоединения России к ВТО, проведенный экспертами ЦМТ, показал, что влияние тарифной защиты в современных реалиях международной торговли не имеет принципиального значения, если мы, конечно, не говорим о заградительных пошлинах. Как я уже говорил выше, нам пришлось при присоединении к ВТО снизить тарифную защиту, а импорт в целом за два года снизился более чем на два процента.
Если говорить об ограничении доступа иностранных товаров к государственным закупкам, то действительно, в рамках ВТО у нас есть инструмент — предоставление преференций для национальных производителей. Но отмечу, что полный запрет может лишить их стимула совершенствовать свою продукцию и приведет к застою в соответствующих отраслях. Ведь ничто так не подталкивает к развитию, как конкуренция. Нам необходимы обдуманные и взвешенные решения, направленные на развитие и создание действительно востребованных товаров и услуг.
И здесь надо говорить не только об ограничениях и преференциях, а о целом комплексе мер для повышения конкурентоспособности. Надо отметить, что государство за последние годы сделало для этого немало. Однако отечественные производители зачастую все еще проигрывают западным и восточным конкурентам в возможностях развития производства. Помимо административных барьеров есть и другие хорошо известные проблемы: отсутствие доступа к дешевым кредитам, неразвитая инфраструктура. По экспертным оценкам, решение всех этих проблем позволит малому и среднему бизнесу увеличить свою долю в ВВП с нынешних 20 процентов до
Сейчас государство пытается ускоренно принимать необходимые решения. Комплекс мер по импортозамещению и увеличению конкурентоспособности готовит Минпромторг в рамках уже действующей госпрограммы развития промышленности и повышения конкурентоспособности. Начнет работать закон о промышленной политике, предусматривающий в том числе создание Фонда развития промышленности и специальный инвестиционный контракт.
Не последнюю роль играет налоговая политика. Важные налоговые предложения внес президент в своем послании Федеральному собранию. Они будут способствовать повышению конкурентоспособности, особенно малых и средних предприятий. Речь, напомню, идет о двухлетних налоговых каникулах для новых малых предприятий, о льготах для новых производств, об ограничении количества проверок бизнеса одновременно с преданием публичности самого процесса проведения проверок.
— Звучат предложения активнее использовать для защиты российских товаропроизводителей дополнительные механизмы, не противоречащие нормам ВТО. Например, технические регламенты и стандарты. Насколько это перспективно?
— Такие методы защиты интересов национальных производителей уже активно применяются. Одно из ключевых достижений евразийской интеграции — это создание системы технического регулирования в рамках Таможенного союза.
У нас перед глазами прекрасный пример разработки и принятия технических регламентов в самом тесном взаимодействии с бизнесом Беларуси, Казахстана и России. Создание проектов документов учитывает лучшие мировые практики, а также действительно учитывает интересы бизнеса.
— В какой мере нормы ВТО соотносятся со взаимным применением санкционных механизмов в финансовой и экономической сферах? Существует ли риск фактического приостановления членства РФ в этой организации?
— Сразу отвечу на вопрос о членстве России в ВТО. Никто исключить нас или приостановить членство в этом мировом клубе не может, не существует такого правового механизма. А та или иная санкция — если она представляет собой меру регулирования торговли и противоречит соглашениям ВТО — может быть обжалована через механизм разрешения споров ВТО.
Кроме того, существует механизм обжалования санкций непосредственно гражданами и юридическими лицами, в отношении которых они были установлены, в судах стран, принявших такие ограничительные меры. В мире уже формируется положительная практика по обжалованию. Так, иранский банк Mellat выиграл иск в суде Великобритании и добился снятия с себя санкций.
— Как вы оцениваете текущий этап экономической интеграции в рамках Евразийского экономического союза? Какие возможности, риски и ограничения вы здесь видите (если говорить о кратко- и среднесрочной перспективе)?
— Убежден, что тот результат, который мы имеем сегодня в сфере реализации евразийской интеграции, можно считать успешным. Объясню, почему делаю такой вывод. В адрес Таможенного союза высказывается много критики, но посмотрите, какой путь за считаные годы был пройден Беларусью, Казахстаном и Россией. Такого результата европейская интеграция достигла по прошествии десятилетий. Отмечу, что тот план, который страны определили себе несколько лет назад, выдерживается практически на 100 процентов. Такого, кстати, нам не удается достичь в рамках другого интеграционного объединения — Содружества Независимых Государств.
Как вы знаете, новый этап углубления интеграции ознаменовался началом функционирования Евразийского экономического союза с 1 января 2015 года. В его орбиту уже вовлечена Армения, на пути присоединения находится Киргизия. В рамках этого этапа страны четко определили для себя шаги вплоть до 2025 года, направленные на создание полноценного и полномасштабного экономического союза, учитывающего интеграцию и общие правила в ключевых сферах экономики государств-участников: в сфере финансов, страхования, банковской сферы и других.
Если же говорить о тех вызовах, которые стоят перед нашими странами в рамках интеграции, то я бы, наверное, определил их следующим образом. Нам необходимо учитывать интересы всех государств-участников для принятия решений на уровне Евразийской экономической комиссии. Зачастую это бывает сделать непросто. Ответ на этот вызов можно найти через разработку и принятие единой промышленной и сельскохозяйственной политики в рамках ЕАЭС. Без формулирования четкой программы развития промышленности, определения специализации стран в тех или иных направлениях, без выстраивания производственных цепочек внутри объединения мы не сможем получить тот эффект, который заложен внутри этого интеграционного проекта.
— Недавно Россия обвинила Белоруссию в реэкспорте товаров из санкционного списка и их мнимом транзите в Казахстан. Эти противоречия уже привели к восстановлению таможенного контроля на российско-белорусской границе. Несет ли санкционная война угрозу евразийской интеграции?
— Обмен ограничениями в торговле не идет на пользу ни одной из вовлеченных в этот процесс сторон: ни Европе, ни России. Да, они несут в себе вызовы для интеграции, звучит много голосов о том, что Беларусь и Казахстан должны присоединиться к ограничительным мерам России в отношении Запада. Но давайте сразу определимся и с правовым аспектом такого рода ограничений. Россия ввела их строго в ответ на санкции в отношении российских юридических и физических лиц. У наших же коллег по интеграции нет оснований для такого рода мер, именно в связи с этим главы государств Беларуси, Казахстана и России, исходя из действующих реалий, согласовали меры дополнительного администрирования с целью исполнения решений, принятых российской стороной.
Функционирование Таможенного союза показало не только жизнеспособность проекта, но и глубокий потенциал, который подтверждается присоединением Армении к нему, желанием Киргизии стать участником интеграционного объединения, а также уже абсолютно конкретными действиями Вьетнама по созданию зоны свободной торговли с ЕАЭС.
Подготовил М. А. ЦУЦИЕВ
